Сергей Есенин - Том 7. Книга 1. Автобиографии, надписи и др
— Это пел Есенин от лица царицы, — говорил Рюрик Ивнев, — там еще был диалог от имени одной из дочерей, а потом слова самого царя» (Бишарев О. Рюрик Ивнев. — Журн. «Лик», Донецк, 1995, № 1, с. 5).
Есенин пел «озорные», другие частушки в дружеском кругу и позднее. В один из вечеров в кафе «Домино» (1919 г.) звучали есенинские четверостишия о поэтах. А. М. Сахаров вспоминал: «Следуют частушки о Блоке, Ахматовой, Кузмине, Василии Каменском и других. Он чередует их с деревенскими мотивами, ухарскими и подчас вульгарными:
Сапоги у нас простые (смазные),
Ножи кованые…
Мы ребята холостые,
Практикованные.
Эх, поп попадью
Переделал на бадью,
Руки-ноги отрубил,
В ж… пороху набил.
В зале слышен сдерживаемый смех, и вдруг раздается хохот. Есенин смотрит, недоумевая. И начинает доказывать, что ничего дурного он не сказал, что это дурные мысли у слушавших, что слово это есть отглагольная форма имени существительного, происходит от слова «шепот». Хохот растет… Он бросает петь и уходит с эстрады» (Сахаров А. М. Обрывки памяти. Вступ. заметка, публ. и подготовка текста А. А. Козловского. — Журн. «Знамя». М., 1996, № 8, август, с. 173).
Н. К. Вержбицкий вспоминал о времени пребывания поэта в Тифлисе в 1924 г.: «Есенин сам любил петь и сочинять частушки. Но из этих бойких народных миниатюр его память сохраняла главным образом лирическое. Он часто напевал:
Моя досада — не рассада,
Не рассадишь по грядам!
Моя кручина — не лучина,
Не сожжешь по вечерам».
(Вержбицкий Н. Встречи с Есениным. Воспоминания. Тбилиси, 1961, с. 89).
О любви Есенина к народным лирическим миниатюрам писал и Э. Я. Герман (Эмиль Кроткий; 1892–1913): «Певал он охотно частушки под гитару. Знал напевы нескольких губерний. Голос у него был, как говорится, „небольшой, но приятного тембра“. Ласковый, задушевный. Окинет слушателей улыбчивым взглядом и начнет своим характерным, немного в нос, говорком:
— Дорогой, куда идешь?
— Дорогая, по воду.
— Дорогой, не простудись
Да по такому холоду.
Посмотрит, точно спрашивая: хорошо ведь? — и дальше:
— Дорогой, куда идешь?
— Дорогая, в лавочку.
— Дорогой, не позабудь
Купить помады баночку.
Эти частушки он пел у меня не раз. Любил их, а может, и потому пел, что любили их мы. Целый вечер, бывало, поет.
Хорош он был в такие тихие вечера» (Материалы, с. 157–158).
Первая попытка Есенина напечатать собранные частушки была связана, вероятно, с упомянутым выше Книгоиздательством «Краса». Весной 1915 г. Есенин писал из Петрограда М. П. Бальзамовой: «Извините, что я обращаюсь к Вам с странной просьбой. Голубушка, будьте добры написать мне побольше частушек. Только самых новых. Пожалуйста. Сообщите, можете ли Вы это сделать. Поскорей только» (см. т. 6 наст. изд.). Была ли выполнена просьба Есенина — неизвестно.
Летом того же 1915 года поэт сообщает из Константинова в Петроград Д. В. Философову: «Тут у меня очень много записано сказок и песен» (см. т. 6 наст. изд.). Вполне возможно, что под «песнями» скрываются и частушки.
Обещание С. М. Городецкого устроить печатание собранных Есениным частушек осталось невыполненным. Книгоиздательство «Краса», объявившее выпуск есенинского сборника, напечатало только книгу «А. С. Пушкину. Стихотворение С. Городецкого с примечаниями» и прекратило свое существование. Каких-либо конкретных данных о степени готовности к печати книги Есенина «Рязанские побаски, канавушки и страдания» не обнаружено.
Новая попытка напечатать собранные частушки была предпринята Есениным уже после его переезда из Петрограда в Москву. Опубликованные в газете «Голос трудового крестьянства» — пять подборок частушек, в том числе «(О поэтах)» — вобрали, надо полагать, только часть имевшихся у Есенина такого рода произведений. Были ли еще публикации — не установлено.
Готовя частушки к печати, Есенин провел определенную систематизацию материала, часть его сгруппировал тематически («Девичьи (полюбовные)», часть — по формальным признакам («Прибаски», «Страданья»).
Поэт собирал или, во всяком случае, подготовил для публикации в газете частушки наиболее выразительные, связанные с важными жизненными реалиями. Не случайно многие варианты этих четверостиший были широко распространены в России не только в годы их записи, но и раньше, и позже, бытуют они и в наше время.
Например, один из вариантов «есенинской» частушки «Пускай хают нас, ругают…» (с. 336) был записан в Тверской губернии еще в 1902 году:
Нас и хают и ругают,
А мы хаены живем,
Мы и хаены-отчаянны
Нигде не пропадем.
(Симаков В. Сборник деревенских частушек… Ярославль, 1913, стб. 198; далее — Симаков).
Прошло почти столетие, но частушка не умерла. В несколько измененном виде она живет ныне в Московской области:
Тещу хают и ругают,
А мы хаянны живем.
Мы и хаянны — отчаянны!
Нигде не пропадем!
(Частушки от Светланы Калугиной. — Газ. «Вечерняя Москва», 1997, 12 февр., № 34, с. 8)
В Тверской губернии в 1911 г. пели такой вариант четверостишия «Наши дома работа́ют…» (с. 323):
Наши дома работа́ют,
Мы во Питере живем;
От нас денег ожидают,
Мы в опорочках идем.
(Симаков, стб. 549)
На Урале в 1913–1916 годах частушка «Милая сестрица…» (с. 321) звучала по-иному:
Дорогой родитель мой,
Давай поделимся с тобой:
Тебе — соху, борону,
А мне — чужую сторону.
(Дореволюционный фольклор на Урале, Свердловск, 1936, с. 171)
К 1909–1913 годам относятся записи варианта частушки «Маменька ругается…» (с. 319) в Вологодской, Ярославской и Архангельской губерниях:
Маменька ругается —
Куда платки деваются,
А того не догадается,
Что милый утирается.
(Симаков, стб. 622)
Иной вариант той же частушки бытовал шесть десятилетий спустя, в 1973 году, в Ленинградской области:
Маменька ругается:
— Куда платки деваются? —
Она не догадается:
Милый утирается.
(Молдавский Д. За песней, сказкой, одолень-травой. Л., 1975, с. 107)
Записанное Есениным четверостишие «Скоро, скоро Троица…» (с. 321) имело хождение в Северном крае в 1912–1913 годах в таком виде:
Скоро, скоро Троица,
Березки понакроются,
Милый с городу приедет —
Сердце успокоится.
(Князев В. Избранные частушки Северного края. Л., 1936, с. 50)
По-иному звучала частушка в 1941–1945 годах на привалах среди воинов 3-го Белорусского фронта:
Скоро, скоро Троица,
Зеленый лес покроется.
Скоро немцев разобьем,
Сердце успокоится.
(Частушки в записях советского времени. М.; Л.; Наука, 1965 (Памятники русского фольклора), с. 364)
В 1927 году в московском издательстве «Современные проблемы» вышел сборник «Частушки родины Есенина — села Константинова. Собрали Е. и А. Есенины». Книга прибавила к есенинской публикации большое число бытовавших в Константинове частушек. Были среди них и лирические миниатюры, представлявшие собой варианты опубликованных поэтом. В частности, такие:
«С гор потоки, с гор потоки…» (с. 318) —
С гор потоки, с гор потоки,
С гор холодная вода.
Насмеется дрянь мальчишка,
А хороший никогда.
(Частушки родины Есенина…, с. 34)
«Милый пишет письмецо…» (с. 319) —
Милый пишет письмецо:
— Ты носи мое кольцо.
А я ему напишу:
— Распаялось, не ношу.
(Там же, с. 36)
«Милая подруженька…» (с. 319) —
— Ой, ты мила‹я› моя,
Чем ты набелилася?
— Я коровушку доила,
Молочком умылася.
(Там же, с. 32)
В газетной публикации частушки, входившие в раздел «Страданья», печатались в виде четверостиший. В сборнике «Частушки родины Есенина…» раздел «Страданье-любовь» состоял из двустиший. Здесь также были другие редакции записанных поэтом частушек:
«За страданье…» (с. 327) —
Мамка броня, мамка броня,
Побить хочет, не догоня.
(Частушки родины Есенина…, с. 12)
«В небе звездам…» (с. 328) —
Много звездов, нету счета,
Всех любить нету расчета.
(Там же, с. 11)
«По заре…» (с. 330) —
На заре далеко слышно:
Чья-й-то пара гулять вышла.
(Там же, с. 13)
