Марина Цветаева - Полное собрание стихотворений
Чтоб разносить любовную чуму
По всем домам, чтоб утверждать господство
На каждом........ Черт в моем дому!
– И отвечаю я: – Быть по сему!
Июль 1919
Бабушка
1. “Когда я буду бабушкой…”
Когда я буду бабушкой —
Годов через десяточек —
Причудницей, забавницей, —
Вихрь с головы до пяточек!
И внук – кудряш – Егорушка
Взревет: “Давай ружье!”
Я брошу лист и перышко —
Сокровище мое!
Мать всплачет: “Год три месяца,
А уж, гляди, как зол!”
А я скажу: “Пусть бесится!
Знать, в бабушку пошел!”
Егор, моя утробушка!
Егор, ребро от ребрышка!
Егорушка, Егорушка,
Егорий – свет – храбрец!
Когда я буду бабушкой —
Седой каргою с трубкою! —
И внучка, в полночь крадучись,
Шепнет, взметнувши юбками:
“Koгo, скажите, бабушка,
Мне взять из семерых?” —
Я опрокину лавочку,
Я закружусь, как вихрь.
Мать: “Ни стыда, ни совести!
И в гроб пойдет пляша!”
А я-то: “На здоровьице!
Знать, в бабушку пошла!”
Кто ходок в пляске рыночной —
Тот лих и на перинушке, —
Маринушка, Маринушка,
Марина – синь-моря!
“А целовалась, бабушка,
Голубушка, со сколькими?”
– “Я дань платила песнями,
Я дань взымала кольцами.
Ни ночки даром проспанной:
Все в райском во саду!”
– “А как же, бабка, Господу
Предстанешь на суду?”
“Свистят скворцы в скворешнице,
Весна-то – глянь! – бела...
Скажу: – Родимый, – грешница!
Счастливая была!
Вы ж, ребрышко от ребрышка,
Маринушка с Егорушкой,
Моей землицы горсточку
Возьмите в узелок”.
23 июля 1919
2. “А как бабушке…”
А как бабушке
Помирать, помирать, —
Стали голуби
Ворковать, ворковать.
“Что ты, старая,
Так лихуешься?
А она в ответ:
“Что воркуете?”
– “А воркуем мы
Про твою весну!”
– “А лихуюсь я,
Что идти ко сну,
Что навек засну
Сном закованным —
Я, бессонная,
Я, фартовая!
Что луга мои яицкие не скошены,
Жемчуга мои бурмицкие не сношены,
Что леса мои волынские не срублены,
На Руси не все мальчишки перелюблены!”
А как бабушке
Отходить, отходить, —
Стали голуби
В окно крыльями бить.
“Что уж страшен так,
Бабка, голос твой?”
– “Не хочу отдать
Девкам – молодцев”.
– “Нагулялась ты, —
Пора знать и стыд!”
– “Этой малостью
Разве будешь сыт?
Что над тем костром
Я – холодная,
Что за тем столом
Я – голодная”.
А как бабушку
Понесли, понесли, —
Все-то голуби
Полегли, полегли:
Книзу – крылышком,
Кверху – лапочкой...
– Помолитесь, внучки юные, за бабушку!
25 июля 1919
“Ты меня никогда не прогонишь…”
Ты меня никогда не прогонишь:
Не отталкивают весну!
Ты меня и перстом не тронешь:
Слишком нежно пою ко сну!
Ты меня никогда не ославишь:
Мое имя – вода для уст!
Ты меня никогда не оставишь:
Дверь открыта, и дом твой – пуст!
Июль 1919
“А во лбу моем – знай…”
А во лбу моем – знай! —
Звезды горят.
В правой рученьке – рай,
В левой рученьке – ад.
Есть и шелковый пояс —
От всех мытарств.
Головою покоюсь
На Книге Царств.
Много ль нас таких
На святой Руси —
У ветров спроси,
У волков спроси.
Так из края в край,
Так из града в град.
В правой рученьке – рай,
В левой рученьке – ад.
Рай и ад намешала тебе в питье,
День единый теперь – житие твое.
Проводи, жених,
До седьмой версты!
Много нас таких
На святой Руси.
Июль 1919
Тебе – через сто лет
К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр, – как на смерть осужденный,
Своей рукой – пишу:
– Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
– Ртом не достать! – Через летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу – в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке – почти что горстка пыли —
Мои стихи! – я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я – или
В котором я умру.
На встречных женщин – тех, живых, счастливых, —
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
– Сборище самозванок! Все мертвы вы!
Она одна жива!
Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!
О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, —
Тебя не дождалась!
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний – так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, – и навстречу
Тебе – через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во мглу могил:
– Все восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!
Кто бескорыстней был?! – Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, – корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.
Сказать? – Скажу! Небытие – условность.
Ты мне сейчас – страстнейший из гостей,
И ты окажешь перлу всех любовниц
Во имя той – костей.
Август 1919
“А плакала я уже бабьей…”
А плакала я уже бабьей
Слезой – солонейшей солью.
Как та – на лужочке – с граблей —
Как эта – с серпочком – в поле.
От голосу – слабже воска,
Как сахар в чаю моченный.
Стрелочкам своим поноску
Носила, как пес ученый.
– “Ешь зернышко, я ж единой
Скорлупкой сыта с орешка!”
Никто не видал змеиной
В углах – по краям – усмешки.
Не знали мои герои,
Что сей голубок под схимой —
Как Царь – за святой горою
Гордыни несосвятимой.
Август 1919
“Два дерева хотят друг к другу…”
Два дерева хотят друг к другу.
Два дерева. Напротив дом мой.
Деревья старые. Дом старый.
Я молода, а то б, пожалуй,
Чужих деревьев не жалела.
То, что поменьше, тянет руки,
Как женщина, из жил последних
Вытянулось, – смотреть жестоко,
Как тянется – к тому, другому,
Что старше, стойче и – кто знает? —
Еще несчастнее, быть может.
Два дерева: в пылу заката
И под дождем – еще под снегом —
Всегда, всегда: одно к другому,
Таков закон: одно к другому,
Закон один: одно к другому.
Август 1919
“Консуэла! – Утешенье…”
Консуэла! – Утешенье!
Люди добрые, не сглазьте!
Наградил второю тенью
Бог меня – и первым счастьем.
Видно с ангелом спала я,
Бога приняла в объятья.
Каждый час благословляю
Полночь твоего зачатья.
И ведет меня – до сроку —
К Богу – по дороге белой —
Первенец мой синеокий:
Утешенье! – Консуэла!
Ну, а раньше – стать другая!
Я была счастливой тварью!
Все мой дом оберегали, —
Каждый под подушкой шарил!
Награждали – как случалось:
Кто – улыбкой, кто – полушкой...
А случалось – оставалось
Даже сердце под подушкой!..
Времячко мое златое!
Сонм чудесных прегрешений!
Всех вас вымела метлою
Консуэла – Утешенье.
А чердак мой чисто метен,
Сор подобран – на жаровню.
Смерть хоть сим же часом встретим:
Ни сориночки любовной!
– Вор! – Напрасно ждешь! – Не выйду!
Буду спать, как повелела
Мне – от всей моей Обиды
Утешенье – Консуэла!
Москва, октябрь 1919
Але
1. “Ни кровинки в тебе здоровой…”
Ни кровинки в тебе здоровой. —
Ты похожа на циркового.
Вон над бездной встает, ликуя,
Рассылающий поцелуи.
Напряженной улыбкой хлещет
Эту сволочь, что рукоплещет.
Ни кровиночки в тонком теле, —
Все новиночек мы хотели.
Что, голубчик, дрожат поджилки?
Все как надо: канат – носилки.
Разлетается в ладан сизый
Материнская антреприза.
Москва, октябрь 1919
2. “Упадешь – перстом не двину…”
Упадешь – перстом не двину.
Я люблю тебя как сына.
Всей мечтой своей довлея,
Не щадя и не жалея.
Я учу: губам полезно
Раскаленное железо,
Бархатных ковров полезней —
Гвозди – молодым ступням.
А еще в ночи беззвездной
Под ногой – полезны – бездны!
