Народное творчество - Песни славянских народов

Как за ужином сидит царь Лазарь[9],
С ним сидят царица Милица.
Говорит царица Милица:
«Ты послушай, государь мой Лазарь,
Золотая сербская корова!
Ты уходишь завтра на Косово,
Воевод и слуг берёшь с собою,
Никого ты здесь не оставляешь,
Кто бы мог к тебе с письмом отъехать
На Косово и назад вернуться.
Ты уводишь моих девять братьев,
Девять братьев, Юговичей храбрых;
Хоть единого из них оставь мне,
Чтоб сестре он был в беде защитой!»
Ей на это Лазарь отвечает:
«Государыня моя, Милица!
Ты скажи, кого ж тебе оставить?»
– «Ты оставь мне Юговича Бошка!»
Отвечает ей на это Лазарь:
«Государыня моя, Милица!
Завтра утром, как взойдет день белый,
День взойдет и солнце просияет
И врата отворятся градские,
Ты ступай и стань под воротами.
Как пойдет рядами наше войско:
Перед ними будет Югов Бошко,
Понесет он знамя войсковое;
От меня скажи ему ты милость,
Царское мое благословенье,
Чтоб отдал, кому захочет, знамя
И с тобою в тереме остался!»
Как назавтра утро засияло,
Отперли ворота городские,
Выходила госпожа царица
И в воротах самых становилась.
Вот идет дружина за дружиной,
Борзы кони под оружьем бранным;
Перед ними был Югович Бошко
На коне червонном, весь во злате,
И покрыт он знаменем Христовым –
До коня покрылся до лихого;
А на знамени насажен яблок,
Золотым крестом приосененный,
А с креста висят златые клети –
Падают Юговичу на плечи.
Подошла к Юговичу царица,
За узду коня остановила,
Обвила руками шею брату
И ему сказала тихо-тихо:
«Милый брат мой, дорогой мой Бошко,
Царь тебе дает благословенье –
Не ходить с полками на Косово,
А отдать, кому захочешь, знамя
И со мною в городе остаться,
Быть сестре защитой и помогой!»
Ей на это Бошко отвечает:
«Воротися ты в свой терем белый!
Мне не след с тобою оставаться,
Покидать святое наше знамя,
Хоть дари мне царь свой град Крушевец!
Что тогда заговорит дружина:
Окаянный трус, изменник Бошко!
Он идти боится на Косово,
Кровь пролить за честный крест Господень,
Умереть за веру за святую!»
И с конем промчался он в ворота.
Вот и старый Юг-Богдан с дружиной!
Семь за ним Юговичей позади;
Всех она просила по порядку –
Ни один и посмотреть не хочет.
Малое за тех проходит время,
Выезжает и Югович-Воин
С царскими ретивыми конями –
Были кони в золотых попонах –
И под ним она коня схватила,
Обвила руками шею брату
И ему сказала тихо-тихо:
«Милый брат ты мой, Югович-Воин,
Царь тебе дает благословенье –
Передать коней, кому желаешь,
И со мною в городе остаться –
Быть сестре защитой и помогой!»
Отвечает ей Югович-Воин:
«Воротись, сестра, в свой терем белый!
Мне не след с тобою оставаться
И коней передавать царёвых,
Хоть бы знал, что лягу на Косове!
Нет, я еду во чисто́е поле
Кровь пролить за честный крест Господень,
Умереть за веру за святую!»
И с конем промчался он в ворота.
Как царица это услыхала,
Она пала на холодный камень,
Она пала, намять потеряла.
Вот и Лазарь славный проезжает:
Он увидел госпожу Милицу,
Как увидел он, заплакал горько,
Посмотрел направо и налево,
Громко кличет слугу Голубана:
«Голубан, слуга ты мой верный,
Ты покинь свою лошадь беду,
Подними на руки царицу
И снеси ее в высок терем,
А уж грех тебе Господь отпустит,
Что не будешь с нами на Босове!»
Как услышал Голубан те речи,
Залился он горькими слезами,
Лошадь белу у ворот покинул,
Взял царицу на белые руки
И отнес ее в высокий терем,
Но не мог он одолеть сердца,
Не идти с братьями на битву:
Воротился, на коня прыгнул
И пустился прямо на Косово.
Как назавтра зарей, раным-рано,
Прилетели два чорные врана,
Воронья с Косова чиста поля
И на терем белый опустились,
На высокий Лазарев ли терем,
Один каркнул, а другой промолвил:
«Это ль будет белый царский терем?
Что-то в нем да никого невидно!»
Знать, никто не слышал этой речи –
Услыхала госпожа царица,
Перед терем вышла перед белый,
Тихо молвит вороньям тем чорных:
«Бог вам в помочь, чорные два врана!
Вы откуда, два врана, так рано?
Не с Косова ль поля боевого?
Не видали ль там двух сильных ратей?
Не видали ль, как они сразились,
И какое войско победило?»
Воронья царице отвечают:
«Госпожа царица ты, Милица,
Мы летим с Косова чиста поля,
Видели две рати на Босове,
Меж собой они вчера сразились,
Два царя там головы сложили,
Малость малая осталась турка,
А у серба, что хоть и осталось,
Все то раны, все-то кровью пьяны!»
Как они с царицей говорили,
Милутин в воротам подъезжает,
Держит руку правую да в левой;
У него семнадцать ран на теле,
Да и конь его весь кровью облит.
Говорит царица Милутину:
«Что с тобою, Милутин мой верный?
Что лицом ты пасмурен, не вёсел?
Или выдал князя на Косове?»
Милутин царице отвечает:
«Госпожа, спусти меня на́ земь
И умой холодной водою,
Да вином облей меня красным:
Одолели меня тяжки раны!»
Тут с коня сняла его Милица,
Чистою водой его умыла
И вином облила его красным.
Как немного Милутин ожил,
Стала спрашивать его царица:
«Что, скажи мне, было на Косове?
Как погиб там славный царь Лазарь?
Как погиб там Юг-Богдан могучий?
Как его Юговичи погибли?
Как погиб там Милош воевода?
Как погиб Бук Бранкович смелый?
Как погиб Страхинья Банович?»
Тут слуга рассказывать начал:
«Все остались на Косовом поле!
Где погиб наш славный царь Лазарь,
Много там поломано копьев,
И турецких копьев, и сербских,
Только сербских больше, чем турецких,
Как они царя обороняли,
Нашитого Лазаря князя.
Юг-Богдан погиб еще сначала,
В самой первой схватке с басурманом;
Там и восемь Юговичей пало,
На один из них не выдал брата:
Всякий бился, сколько сил хватило.
Уцелел один Югович-Бошко:
По Босову знаменем он веял,
Разогнал и распугал он турок,
Словно сокол голубей пугливых.
Где в крови бродили по колено,
Там погиб наш Банович Страхинья;
Милош пал по край реки Ситницы,
Край Ситницы, край воды студеной;
Он убил у них царя Мурата
И еще двенадцать тысяч войска.
Да простит тому грехи Всевышний,
Кто родил нам Милоша на свет!
По себе оставил он память,
Век о нем рассказывать будут,
Пока есть жива душа на свете
И стоит Косово чисто поле!
А что спрашиваешь ты про Вука:
Будь он про́клят и с отцом будь про́клят!
Про́клят будь и род его и племя:
Он царя выдал на Косове
И увел с собой двенадцать тысяч,
Как и сам, изменников лютых.»

«Побратим ты мой, Иван Косанчич!
Ты выглядывал у турка войско:
Велика ль у них народу-сила?
Можно ль с ними в поле нам схватиться?
Можно ль будет одолеть их в поле?»
Говорит ему Иван Косанчич:
«Побратим ты Милош мой Обилич!
Я выглядывал у турка войско:
Много-много видел вражьей силы!
Кабы солью все мы обратились,
На обед бы нас не стадо туркам.
Я ходил пятнадцать целых суток
По турецкой по несметной рати:
Не нашел ни счету я, ни краю:
Как от Мрамора до Явора-Сухого,
А от Явора, брат, до Сазлии,
От Сазлии на Мост на Железный,
А от Моста до того Звечана,
От Звечана до того Чечана,
От Чечана до планин высоких
Разлеглося вражеское войско.
Витязь к витязю, к коню конь борзый,
Пика с пикой, точно холм великой,
Словно тучи бунчуков их кучи,
А шатры матёры будто снежны горы!
Кабы с неба в них ударил ливень –
Ни одна не пала б капля на́ земь:
Все упало б на коней и войско!
Сел Мурат на поле на Мазгите,
Обхватил он Лабу и Ситницу.»
Но еще спросил Ивана Милош:
«Ты скажи мне, брат Иван Косанчич,
Где шатер могучего Мурата?
Обещался нашему я князю,
Что пойду и заколю Мурата
И ногой ему под горло стану!»
Говорит ему Иван Косанчич:
«Глуп ты, Милош, глуп и неразумен!
Где шатёр могучего Мурата?
Посреди он всей турецкой рати;
Хоть возьми у сокола ты крылья
И ударь ты с неба голубого:
На тебе бы перьев не осталось!»
Стал тут Милош умолять Ивана:
«Ты послушай, брат, Иван Косанчич,
Не родимый, словно как родимый!
Ты не сказывай про это князю,
Чтобы не было ему заботы
И чтоб войско наше не сробело;
А скажи ты князю речь такую:
Велика у супостата сила,
Но мы с нею можем потягаться,
А не то и одолеть их сможем.
В рати той не мо́лодцы на службе,
А хаджии[10], старики седые,
Да народ рабочий, не охочий,
Что ни разу бою не видали,
А пошли затем, чтоб прокормиться;
Да и это войско у турчина
Заболею равною болезнью,
Заболели у него и кони,
Заболели мокрецом и сапом.»