Эльвира Бочкова - Женское сердце в груди
Любой мне надобно ценой,
Поскольку, с неба сверзясь,
солнце –
Расплавом олова на всём,
И рядом с сердцем добровольца
Так сладко в пекле плыть вдвоём.
ПРОЩАНИЕ
Как нынешний день безрассуден! –
Как дерзок, как светел…
Наш выход из буден –
Приезд твой… Как малые дети,
Друг другу перечим,
Как малые дети, – крикливы…
Прощаю тебе твои речи:
Они незлобивы.
То лето у моря
Мне снова приходит на память.
Такое приволье
Душе… И по кромке оплавить
Лишь Крыму дано
Острия всех камней побережья.
…То было давно.
А теперь – ты жилец зарубежья.
В свободной Руси
В одиночестве жить обречённая,
Тебе прошепчу: «Вот – такси,
А в корзине – смородина чёрная».
* * *
Не Севастополь в звёздах снился:
Недуг любви вдвойне сильней,
Когда стоит морфлот у пирса
В нерусской бухте без огней.
Я поднимаюсь вверх по камню…
Подъём во тьме кромешной – бел!
…В предгрозовую бездну кану,
Чтоб ты мой сон не подглядел.
Лежу на тёмном дне подлодкой,
Что донной рыбе – по нутру…
…В мой сон идёшь походкой чёткой
По каменистому бугру.
КАМЕННАЯ БАБА
О тоненькой былинке жаждешь речи? –
Торчит копьём железным из-под снега…
…Но помнится, как шла, скрипя, телега
С копною сена… В ней – кричал кузнечик.
…Похоже, мы с тобою старомодны.
Не сосчитаем, сколько соли слёзы
Впитали из солей степей, –
Свободны
В пространстве, где для нас трещат морозы.
Шуми, ковыль! Твои морские волны
Так зелены, что, если в море сунусь,
Сердечный ритм собьётся, пульс – неровный:
Уже частит, как только вспомнил юность.
В ней берег полон длинногорлых амфор
С вином: вино ещё не настоялось.
…Издалека слежу прилёт метафор:
Такой большой, какого опасалась.
Остерегусь в мой век тащить былое:
Ведь мой отлёт сырой земле по нраву.
…Не думаю, что степь и толща зноя
Из камня бабу создали на славу.
Не знать бы ей, в каком стоит столетье.
Ковыль, целуй ей мощные колени
Так долго, словно в отчине у смерти
Задумал шутку: рода продолженье.
* * *
На пространствах, где дыхание
Превращается в полёт,
Трав гигантских колыхание,
Словно нá море, идёт.
Травы волнами колышутся
И качается на них
Много солнышек… Владычица,
Ты – не ветер: ветер стих.
Ты, владычица всех горестей
Да и радостей людских,
Оказалася сноровистей
Ветра, – даже ветер стих,
Чтобы травы на заклание
Были отданы судьбе.
…Трав морское колыхание
По душе ворожее.
Знаю: вовсе не обидчица
Та судьба-ворожея.
Зла из наших снов добытчица
Задвигает за края
Жизни той, где соль – солёная,
Где готов девятый вал
Трав обрушить море Чёрное
На устои старых скал.
ИМЯ
Эльвира – имя греческое.
Снега январские по грудь.
Из плена к морю нет дороги.
…Лихой моряк, меня забудь:
Я, как медведица, – в берлоге.
Мне дали имя не красы
С косой, из сказки русской-русской.
…Бесстрастно тикают часы:
Цепь и две гирьки – им – нагрузкой.
Не остановится никак,
Бежит, бежит по кругу время,
Уставясь стрелкой на маяк…
…Гляди, моряк, на луч спасенья!
Что помнишь ты из тех времён?
В них – твой корабль…
Сквозь волны – дыбом! –
По морю гонит Посейдон
Его на
осенённый нимбом,
Облитый солнцем Херсонес…
…И – на собор с его величьем!
В мой зимний день наполнен лес
Надрывным криком, криком птичьим, –
Но ветер солнечный стряхнёт
Надрывный крик к подножью ели,
Как только с моря донесёт
На мощных крыльях имя: Эля.
* * *
Я к тебе никогда-никогда не приеду.
Ты ко мне не приедешь. Навеки – одна.
Одержала страна и над нами победу,
Бросив в землю
потерь и разлук семена.
Я тобой по сей день, мой любимый, любима.
Не готовы к потерям мы. К зимам невстреч.
Ты под солнцем незлым полуострова Крыма
Обо мне заведёшь с кем-то пристальным речь:
«Без неё Севастополь – чужой мне.
И душен
Ветер с моря. И камень и выжжен, и гол.
…И миндаль не зацвёл… К лепесткам равнодушен,
Погубил на корню их, не вносил ствол».
И ещё что-то скажешь, прибавив такое:
«Как же вынесет это живая она?»
…Заглушает тебя слабый рокот прибоя,
Прорастают несметных разлук семена.
Прорастают травою нездешней… Сквозь щели
Лезут, с ядом шипами ощерясь, из скал…
«…Я по пальцам считал, – скажешь, – прежде недели
До приезда её… А сейчас на вокзал
Каждый день прихожу…
Приближается поезд,
Не спускаю с него ожидающих глаз…»
Я закончу сама (раз уж начата) повесть:
«Справедлива ль страна, разлучившая нас?
Как любимым с потерей любимых смириться?
Как разлука горька… Как слеза солона…
Белый город у моря – теперь заграница.
…Как же ты с ним рассталась без плача, страна?»
* * *
Век безлюбья ругнуть бы на совесть –
И расстаться бы с ним навсегда.
Ветры с юга запущены в повесть
И гудят, как гудят поезда.
В этот век, что любить не хотела,
Страстным выпали воля и плен.
(Если бренным не слыло бы тело,
Разве встало бы с боем с колен?)
Но у женщины есть и причуда –
Плач любви испустить из нутра:
«Милый, если ты из
ниоткуда,
Обещай не уйти до утра».
Не в беспамятстве тихом забыться –
Вжать в подушку горячий висок:
«Если даже и Крым – заграница, –
Обещай
над другим
наклониться –
Поцелуем ослабь кровоток.
Дай душе хоть чуть-чуть равновесья:
Запыхавшейся – выровняй пульс.
…Двадцать первого трушу столетья,
А двадцатого – пуще страшусь».
* * *
Не испытывай душу на боль:
Есть предел и терпенью, и муке.
…Отогрей – на мгновенье – мне руки,
А избытком разлук – обездоль.
В этой просьбе ты сам виноват:
Ни с полынью не знался, ни с вереском.
(…Но связал в три обхвата канат
Твой корабль с притягательным берегом.)
В жажде странствий – ходил ты в моря
Под дымами из труб и под парусом,
А корабль зазывала земля
В корабельную гавань по августам.
И тебя приводила в мой сад
Не молитва о встрече, о суженом,
А вина, что мне руки назад
Заводил в поцелуе безудержном.
Было б легче тебя оттолкнуть
По морям – всё со штóрмами! – странника,
Уперевшись ладонями в грудь
Соли с йодом из моря избранника,
Чтоб глядел он на яблоньки ветвь
С райским яблоком – с данностью взгляда,
Что Любовь – посильнее, чем Смерть, –
Из сетей августóвского сада.
* * *
Не в летний день – с его сюрпризами, –
Гляжу в январь, где есть покой…
…А между тем, до моря с бризами
Как бы и впрямь подать рукой.
В глубинах памяти – возврата
К страданью столько, что боюсь
Я снегиря – с мазком заката! –
Принять за розовую Русь.
Солёных волн ворвётся стая
В январский сон моих берёз –
Очнётся воля, облитáя
Каскадом волн, пойдёт вразнос –
И взгляд – под натиском желанья –
На алый парус бросит свет…
…И странной страсти разжиганье
Пойдёт опять же мне во вред.
* * *
С непререкаемостью взгляда
На всходы строк стихов, поэм
Их от себя – хотя и надо! –
Едва ль отважу насовсем.
А с жизнью – вольной и простою –
Связать пытаюсь ковыли,
Не подарившие прибою
Ни горизонта, ни земли.
Иди, прибой! – и бейся в скалы,
И по дороге всё круши!..
…Горсть виноградинок, овалы
Теперь милей мне для души.
И если косточки зарыты
Прибоем в чёрные пески,
То солью всё-таки убиты,
Не степью вольной их ростки.
ДРЕВО ЖИЗНИ
Жизнь брала своё, старалась –
Ветка с веткою сплеталась…
Ветка с веткою сплеталась –
Разрасталось древо, крепло.
…Иссушалось волей ветра…
Расплетались, заплетались,
Расставались – не расстались
Ветка та и ветка эта.
…Как мечталось век от века
Человеку человека
Встретить!..
«Встань же на пороге!
Без тебя я вся в тревоге,
Ты – мой дом, моя защита!
…И дорожка льном расшита.
Без тебя я вся в тревоге –
Встань же, встань же на пороге!» –
Повторяла слово в слово:
Заклинала дорогого.
…Одиночество – сурово…
Впрочем, кроме дорогого,
