Вадим Пугач - На дружеской ноге (сборник)
На нас засматривался вором.
А мы от вора в метре с кучей
Листков, и шуток, и затей
Не ведали в пылу страстей,
Какая ночь! Мороз трескучий…
4
Какая ночь! Мороз трескучий,
И слова некому сказать.
Так строчка Нинина[17] связать
Поможет нить на всякий случай.
Не Пушкин этому виною,
Но я для Музы не музык,
И еле вышепчет язык:
«Алина! Сжальтесь надо мною…»
5
Алина! Сжальтесь. Надо, мною
Хотя бы каплю дорожа,
Кусочек передать коржа,
А не сидеть ко мне спиною.
Мукою пресной, мучкой крестной
Посыплем жизни след сырой,
И так начнется круг второй:
Мороз и солнце. День чудесный.
Граф Нулин
Уж Нина Юрьевна[18] раздета;
Стоит параша перед ней.
И нет, и не было предмета
Необходимей и родней.
И тем моя поэма краше,
Что, не потворствуя стыду,
Я от параши до параши
Повествование веду.
А между тем на полке шкафа
Лежит уже одежда графа,
Хотя, быть может, я не прав,
И мой герой совсем не граф, —
Неважно. Книгу он читает,
Но повесть вымыслом бедна,
И душу графскую питает
Его фантазия одна.
Себе он кажется влюбленным.
Себя, умаявшись фигней,
Он представляет папильоном,
Чулком, сорочкой, простыней —
Всем, что, когда хозяйка дремлет,
Ей члены полные объемлет,
И далее, теряя такт,
Он представляет свой контакт
С хозяйкою, контакт телесный,
И вдруг, издав короткий стон,
С такою мыслью неуместной
С постели вскакивает он.
И вдаль глядит, где, как живые,
Заснули псы сторожевые
(Как настоящий философ,
Не различал он пол у псов).
Но, увлечен совсем не псами
До полного сведенья скул,
Он страстно шевелит усами
И опрокидывает стул.
Ужель погибла вся затея?
Вокруг царит молчанье сна,
И граф, решительно потея,
Идет туда, где спит она.
В проеме незакрытой двери
Белеют маленькие звери
На одеяле в темноте, —
Таких он видывал в Европе
И называл по простоте
«Папильон», – то есть льнущий к попе.
Узрев хозяйкину кровать,
Попасть и собирался в кою,
Он дерзновенною рукою —
Уже за что не помню – хвать!
И тут красавица моя
Не поняла такой свободы,
Как будто ключевые воды
Коснулись типа ног ея.
Чепец поправивши игриво,
Она сказала: «Дайте пива».
Стояла емкость на столе,
Граф усмехнулся как-то криво,
Он был и сам навеселе.
Решив не прибегать к насилью,
Он потянулся за бутылью,
И тут внезапно голоса
Обозначают оба пса,
Сказать точнее – обе суки,
И наподобие вериг
На графе виснут: прочь, мол, руки! —
И лают. Так и сел старик.
Ну, не старик, но от испуга
Забыл он сразу о любви,
К тому же звучная подлюга
Диктует правила свои.
Заканчивая свой параграф,
Где рифма властвует опять,
Пора, я говорю, пора, граф,
С парашею в обнимку спать.
Кровавые реки
Гости съезжались на дачу,
Дамский состав щебетал,
Около дам наудачу
Мужеский пол обитал.
В креслах освоился кто-то,
Карты в руках у других,
Третьи парижские фото
Барышень смотрят нагих.
Вдруг оборвал эту мульку
Нетерпеливый корнет:
«Братцы, распишем-ка пульку!» —
Крикнул, достав пистолет.
Искренне все оживились,
Радуясь шутке юнца;
Дамы же, выбежать силясь,
Спали заметно с лица.
Только хозяйка не спала,
Медный схватила шандал
И, разрумянившись ало,
Так продолжала скандал:
Двинувшись к юноше с тыла,
Сделала все по уму;
Свечку, пока не остыла,
Вставила тихо ему.
Гости, разбившись по парам,
Только смеялись хитро,
Что полыхает пожаром
Злого корнета нутро.
В сей ситуации скользкой
Каждый старался как мог.
Минский с красавицей Вольской
Сжались зачем-то в комок.
Ржали гусары, как кони,
Заговор Пестеля зрел,
Чацкий Курил на балконе
Очерк далекий узрел.
В центре разброда, шатаний
Метил Эвлегу фингал,
Пушкин, гоняясь за Таней,
Странное ей предлагал.
Было и будет, короче,
Так до скончанья веков:
Жадные, желтые очи
Страшных таких кабаков
Смотрят в кровавые реки;
Все мы – прислужники зла.
«Сколько дерьма в человеке!» —
Гоголь твердил из угла.
Семеро против
Маленькая козлиная песнь в четырех актах
Действующие морды:
Коза.
Семеро козлов.
Волк.
Действующее лицо:
Кузнец.
I
КОЗА
Козлятушки, дитятушки, откройте!
Я, ваша мать, из лесу возвратилась,
Травы младой изрядно пощипав,
Воды попив студеной из ручья,
И вот теперь стою я на пороге,
И молоко стекает по копытам
В сырую землю.
КОЗЛЫ
Отворяем, братья.
ВОЛК
Все говорят; козлы не говорят,
А мекают. Но до чего противно!
О, как я ненавижу эту нечисть!
С тех пор как завелись они в лесу,
Покой не мной одним – никем не знаем,
И прежние забыли мы забавы.
Волчонком будучи, когда высоко
Звучала дудка пастуха над лесом,
Я внюхивался жадно, упиваясь
Козлиным духом. Но теперь не то —
Нигде другого духа не осталось.
На что ни поглядишь, куда ни плюнешь —
Везде козлы, их бороды, рога,
Копыта, точно каменные… Боже!
Не будь я волк, я сам бы стал козлом.
(Задумывается)
А может, ненадолго стать козою?
Я призван, чтобы их остановить.
Ну вот, она уходит. Что ж, за дело!
Козлы мои! Прекрасен наш союз,
Связующий мое крутое вымя
И вашу жажду! Отворяйте дверь!
(Молчание)
Да чтоб вы сдохли! Отворить, ублюдки!
1-й КОЗЕЛ
Не нравится мне этот голосок.
2-й КОЗЕЛ
Не матушкин.
3-й КОЗЕЛ
Хрипит совсем по-волчьи.
4-й КОЗЕЛ
Иначе наша матушка поет.
5-й КОЗЕЛ
Иначе приговаривает.
6-й КОЗЕЛ
Братья!
Снаружи – волк. Не станем открывать.
ВОЛК
Я на Пиччини, видно, не похож,
Когда пленить их слуха не умею.
Мне посылает небо испытанье:
Завидовать козлиным голосам.
Уходит
КОЗА
Козлятушки, дитятушки, откройте! – и т. д.
1-й КОЗЕЛ
Отворяем, братья.
2-й КОЗЕЛ
Вот это голос матери взаправду.
3-й КОЗЕЛ
Ты знаешь, мать, когда ты отлучилась…
4-й КОЗЕЛ
Явился волк.
5-й КОЗЕЛ
Он нас хотел сожрать.
6-й КОЗЕЛ
Мы не открыли.
КОЗА
Молодцы, козлятки.
Не открывайте никогда чужим,
Чужие песни в сердце не впускайте.
Так пейте ж молоко, а то прокиснет.
Сосите – ты, и ты, и ты, немой.
II
ВОЛК
Кузнец! Кузнец! Дай средство от козлов.
КУЗНЕЦ
Есть у меня один еврей знакомый,
Аптекарь – составляет порошки.
Ни вкуса в них, ни запаха – с травою
Перемешай иль в молоко подсыпь,
И все козлы подохнут в одночасье.
ВОЛК
Так он торгует рядом?
КУЗНЕЦ
Да, и рядом.
ВОЛК
И ты, мерзавец, смел мне предлагать
Козлам вонючим пищу подносить?
Но как же я их буду есть, придурок?
Уж лучше съем тебя, а твой аптекарь
Не доживет до будущей субботы.
Нет, дядя, скуй мне козий голосок.
КУЗНЕЦ
Ку-ку-ку-ю.
ВОЛК
Так куй, а не кукуй.
III
ВОЛК
Козлятушки, дитятушки, откройте! – и т. д.
КОЗЛЫ
Отворяем, братья.
ВОЛК
Когда могущий голод мой
Ведет меня к козлам домой
На их косматые дружины,
И к ним иду, как козопас,
Желанье жирное свинины
Я оставляю про запас.
Что гибелью козлам грозит,
То в сердце радостью сквозит,
От них останутся оглодки,
Я разорву их пополам
И буду жрать до самой глотки.
О, гибель, гибель всем козлам!
КОЗЛЫ
О мать! Мы гибнем, гибнем. Горе нам.
IV
КОЗА
Открыта дверь. Козлят нигде не видно.
В избе разор и вьется шерсть клоками.
Я по остаткам этой шерсти вижу —
Они погибли. Неужели все?
А где же шерсть меньшого?
7-й КОЗЕЛ
Мама! Мама!
КОЗА
О Господи! Немой заговорил.
Скажи скорей: что с братьями твоими?
Но нет, не надо, знаю все сама.
Убийца – волк.
ВОЛК
Идет к развязке дело!
Скажи, коза, несчастный этот волк
Тебе знаком?
КОЗА
Нет, отроду его
Я не видала.
ВОЛК
Может, погуляем?
КОЗА
Но нынче у меня большое горе,
Не до прогулок мне.
