Валерий Брюсов - В такие дни

Что не раз в беде спасала,

Я, упорный, помяну.

Плот разрушенный покину,

Кинусь в мутную волну,

Буду плыть к земле смелее:

Знаю, гибельного дня

Сладость будет не такая!

Там, на бреге, Навсикая

Ждет, прекрасная, меня.

20 марта 1921

Нас влекут пурпурные ветрила,

Нежен вздох павлиньих опахал,

Терпкой влагой душно веет с Нила,

В жгучей сини Феб недвижно стал.

Мысли — четки. Выслушай, царица!

Ропот мой безумьем назови.

Пусть в тебе таит свой бред блудница,

Цезарь тож не новичок в любви.

Что ж! пред кем, скажи, в Александрии

Я сложил и фаски и венец,

Взор закрыл на распри мировые,

В Риме кинул золотой дворец?

Иль гетер в столицах шумных мало?

Иль не я владыка всех земель?

Но от хитрых ласк душа устала,

Что мне в снах Киприды лишний хмель?

Нет, египтянка! в изгибе строгом

Губ твоих, в огне холодном глаз

Понял я призыв к иным дорогам,

К большей глуби, соблазнившей нас.

Клонит лик пред сыном Афродита,

Эрос-Мститель гнет священный лук.

Пропасть высшей страсти нам открыта.

Чу! на дне — камней скользнувших звук!

Миродержец, днесь я диадемой

Царственной вяжу твое чело.

Не в Киферу нас влечет трирема,

В даль столетий — фатума весло.

Нам сужден ли сов мгновенной неги?

Прочь Гефестом кованная сеть!

Двум кометам в их надмирном беге,

Нам дано в пример векам алеть.

Так гори, согласно пламенея,

Огнь любви спеши со мной вдохнуть,

Чтоб с тебя он сжег клеймо Помпея,

Чтоб к клинку мне подготовил грудь!

1920

Геро, слушай! слышишь, Геро!

Рядом в лад стучат сердца.

Милый, нет! у башни серой

Ярость волн бьет без конца.

Геро, лик твой жутко нежен,

Весь плывущий в лунном дне!

Милый, ах! луной взмятежен

Понт, взносящий вал во сне.

Геро! грудью грудь согрета,

Руки слиты, дрожь в устах…

Милый! стужей млеет Лета,

Мчит в зыбях холодный прах.

Геро! встанем! в свет победный

Бросим тело, бросим страсть!

Милый! грозно ветр бесследный

В море вскрыл пред смелым пасть.

Геро! помни! веруй, Геро!

Прочны связи влажных губ!

Милый, ах! у башни серой —

Вижу твой взмятенный труд.

1920

Что затеял ты, Рок? не игрой ли

На арене веков занят ты?

Толпы бросил ты к Савонароле,

Руки, в знаке креста, подняты.

И от воли ль твоей, от речей ли

Исступленца, что длань распростер,

Возложил Сандро Боттичелли

Картины свои на костер?

Ты ль решил, чтоб слезой черно-палевой

Оплывала Венер нагота,

А народ, продолжая опаливать

Соблазн сатаны, хохотал?

Ты ли дым, над Флоренцией вскинутый,

Отвердил в извечный гранит,

Обратил в бесконечную скинию,

Где примеры вселенной хранить,

Чтобы помнили, видели, ведали,

Что нельзя Красоте перестать,

Калидасой встающей над ведами

И Рембрандтом над трупом Христа?

30 сентября 1921

Все люди, люди и люди,

Всех осанок, величин и мастей,

Розетка мировых иллюзий,

За работой, на пир и в постель.

Все люди, теперь и прежде,

И в грядущем, взглянув за забор,

Повтор все тех же арпеджий,

Аккордов старых набор!

Ахилл ли, Терсит ли, Елена ль,

Поэт, чиновник, король,—

Весь сверток земной вселенной —

Под печатью одна бандероль!

А, быть может, на синих планетах —

Чудовища, владыки стихий,

О чем не молчали в сонеты,

Чего не блистало в стихи!

А, быть может, в огне иль в незримом,

Демоны, дьяволы — вы,

Кто пылаете мимо, мимо,

Презирая кивком головы!

8 июня 1921

В дни победы, где в вихре жестоком

Все былое могло потонуть,

Усмотрел ты провидящим оком

Над развалом зиждительный путь.

Пусть пьянил победителей смелых

Разрушений божественный хмель,

Ты провидел, в далеких пределах,

За смятеньем, конечную цель.

Стоя первым в ряду озаренном

Молодых созидателей, ты

Указал им в былом, осужденном,

Дорогие навеки черты.

В ослеплении поднятый молот

Ты любовной рукой удержал,

И кумир Бельведерский, расколот,

Не повергнут на свой пьедестал.

Ты широко вскрываешь ворота

Всем, в ком трепет надежд не погиб,—

Чтоб они для великой работы

С сонмом радостным слиться могли б,

Чтоб под черными громами, в самой

Буре мира — века охранить,

И вселенского ясного храма

Адамантовый цоколь сложить.

1920

Ты нашел свой путь к лазури,

Небом радостно вздохнул,—

Ведал громы, видел бури,

В вихрях взвеянных тонул;

Славой солнца опьянялся,

Лунной магией дышал,

Всех пленял и всем пленялся,

С мировой мечтой дрожал;

И дождем с высот небесных,

Алым облаком горев,

В строфах жгучих и чудесных

Ты спадал на новый сев!

Влагу огненную жадно

Пили тысячи семян,

Чтоб весной в парче нарядной

Ликовала даль полян.

Пусть погасло пламя в небе,—

Под землей огонь твой жив:

Светел Рок, завиден Жребий

Тех, кто умер, жизнь разлив!

Беглый блеск прощальных вспышек

Тайно манит, как магнит:

То — твоих лучей излишек

В глубине зарниц горит!

22— 23 февраля 1919

Помню, помню: вечер нежный;

За окном простор безмолвный;

Белой яблони цветы;

Взор твой, милый, неизбежный,

Миги катятся, как волны,

В целом мире— я и ты.

Помню, помню! это было,—

Словно в пропасти глубокой,

Да, пятнадцать лет назад!

Время птицей легкокрылой

Унесло меня далеко—

В новый рай и в новый ад.

Розы, лавры, олеандры,

Лица с черными глазами,

Плеск побед, падений стыд…

Как в видении Кассандры,

Тень Стигийская меж нами,

Окровавлена, стоит.

Нет к прошедшему возврата,

Все в пространстве по орбитам

Мы должны вперед скользить.

Стать чужими — вот расплата

За блаженство: в теле слитом

Сердце с сердцем съединить!

28 мая. 1930

Ты здесь, на ложе ласк неверных,

Обманывающих приближений,

В правдиво-лицемерный миг,

Во мгле, как в пропастях безмерных,

Астральной властью отражений,

Твой облик надо мной возник.

И ты, от близостей отъята,

Уже не здесь впиваешь светы,

Где я еще влачусь за тьмой,

Но помнишь, странные когда-то,

Нас обручившие обеты

И горько слышишь ропот мой.

Твое обиженное тело

Землей и травами прикрыто,

Но здесь, со мной, твоя любовь;

Смотри ж из темного предела

На все, что в смерти не забыто,

Что, жив, я изживаю вновь.

В блаженной неге униженья

Я оцет пью из груди милой,

Отвесть клинок стыда без сил,—

Прими мой бред — как искупленье:

Им ныне над твоей могилой

Венок из строф я возложил.

1920

Имя твое — из золота,

Маленький, сверкающий слиток,

Под ударом кирки и молота

В ледяном Клондайке открытый.

Имя твое под любовными

Ласками солнца светится,

Но лучи его робки, словно им

Опасно соперничество месяца.

Но я знаю, верю, и ночью оно,

Под лунным поцелуем бесплодным,

Необледнено, неопорочено,—

Пламя во тьме холодной.

Пусть ветер взлетает с полюса,

Пусть пустыня снежная стелется,

Иль иглами жгучими колется,

Смеясь над прохожим, метелица,—

В стране молчанья и холопа,

Над белым, над мертвым простором,

Имя твое из золота,

Милое имя— Дора!

16 февраля 1921

Твой детски женственный анализ

Любви, «пронзившей метко» грудь,

Мечте стиха дает, Адалис,

Забытым ветром вновь вздохнуть.

День обмирал, сжигая сосны;

Кричали чайки вдоль воды;

Над лодкой реял сумрак росный;

Похожие книги на "В такие дни", Валерий Брюсов читать полностью, без сокращений.

Анна Старобинец - Живущий

Серафим Иеромонах - Душа

Валерий Вахромеев - Дороги

Лидия Чарская - Мой принц

Марина Юденич - Дата моей