Кирилл Ковальджи - Звенья и зёрна
Парижские голоса
1Многое сбывается
через много лет,
лишь бы в сердце теплился
терпеливый свет.
Памяти прибавилось
у платанов старых,
и сменились девочки
на Больших бульварах,
спит Эдит на кладбище,
а поет — Мирей,
и Париж — он светится,
он не стал старей…
Под международной
водородной бомбой
йогу постигает гуманист,
про разоруженье
с пафосом и помпой
говорит с трибуны террорист.
Торжество абсурда,
электронный разум,
самолет охотится на львов,
сигареты с фильтром,
бог с противогазом,
быстрорастворимая любовь.
Трудные подростки,
легкие девицы,
острый и хронический психоз,
к солнцу, обезумев,
улетают птицы
от экологических угроз.
Только пострашнее
СПИДа или ада,
что перед развязкою дорог,
стал на четвереньки
посредине стада
Господом отмеченный пророк.
Памяти Э. Хемингуэя
Я выпью вина и заплачу,
Скажу, что я видел Париж,
Скажу, улыбнусь виновато,
Ты это поймешь и простишь.
Немыслимый город с Монмартра,
Художницы юной лоток,
Сиянье осеннего света,
Веков золотой холодок.
Живительный воздух Парижа,
Где музыка прежде всего,
Где шорох бумажного сора
И тот по ночам — волшебство,
Где шляться бродягой завидно,
Где быть одиноким светло,
Где что-то все горести жизни
С дыханьем искусства свело.
На воле — пускай несвободный,
На празднике — немолодой,
Я словно проснулся и вспомнил
Забытое в жизни другой.
Я понял: в Париж я вернулся
Неузнанный, как Одиссей,
Стою, узнаю, собираю
Огни Елисейских полей.
И больше просить я не смею.
Прощай, я мгновенье постиг:
Жизнь делится скупо на годы,
А множится щедро — на миг.
Я вижу Париж, и глазами
Счастливыми, полными слез
Гляжу на пустые ладони,
В которых Париж я унес.
Покуда есть Париж,
еще я жив и молод,
Пусть не вернусь к нему
из дальней стороны,
Мне только надо знать,
что существует город,
Бессонный свет, и бред,
и странный звук струны.
Осенний терпкий вкус
трагической свободы,
Всеведенье и смех,
любовь и слепота…
Его бессонный свет
проплыл под самолетом,
Бездонная вокруг
открылась чернота.
Покуда есть Париж,
еще я жив и молод,
Где б ни был —
встрепенусь
и потянусь к нему,
Но и во сне боюсь,
что подступает холод,
Что брошен он один
во тьму, во тьму, во тьму…
«Под рок-музыку аварийности…»
Под рок-музыку аварийности
век идет к своему завершению:
перевыполнен план трагедийности,
переполнена чаша терпения,
а там-там
и днесь:
— Атом там
и здесь!
Мировой бедлам
сочинен
адом:
был сперва Адам,
чтоб в конце —
атом?
Где Орфей? Где его искусство,
чтоб на лире серебряной месяца
подтвердить, что такое безумство
и в безумных мозгах не уместится!
Африканская мозаика
…Голый негр
на пальму взбирается быстро,
на закорках
грохочет битлами транзистор,
и московский мой быт,
он не так одинаков,
если Африка в нем
восклицательным знаком,
ах, лагуну добавь,
деревушку на сваях,
за моторкой угнавшихся вплавь
чертенят-попрошаек,
это было — когда? —
над Москвою морозной
черный блик —
африканский мираж светоносный.
…Разгоняется лайнер,
и в небо, и вскоре
под крылом, как открытка,
Средиземное море,
а под вечер
над джунглями пар, словно вата,
в океан
кипятильником брошен экватор.
Что за ночь! В Дуала —
это порт в Камеруне —
приземляется «Боинг» парной —
в июне —
воздух душно пахнет
французским мылом,
дождь дымится, как душ —
не вчера ль это было? —
только время — не то,
что считает Европа,
а вращенье вселенского
калейдоскопа,
его вертят клешнями
гигантские крабы:
костяные,
сухие, как смерть, баобабы.
…По пустынной саванне
спешит голубая машина —
это в Африке было,
посредине Бенина —
вдруг, как радужный смерч,
толпясь и блистая,
налетает безумная бабочек стая —
от песков до небес,
ни конца ей, ни края,
но с налета — о господи! —
горе немое:
смерть цветасто пятнает
стекло ветровое.
«Тормози!
Мы врываемся в рай, как убийцы!..» —
это в Африке было,
в Москве повторяется, снится —
мчатся бабочки снова,
большие, как птицы,
золотые, лиловые, алые, черные,
небывалые,
обреченные…
«Вдруг, проснувшись в казенной постели…»
Вдруг, проснувшись в казенной постели,
Не поймешь, где какая страна…
Забываешь названья отелей,
Мимолетных знакомств имена.
Роль уюта во временном доме
Исполняют диван и плафон.
Говоришь «чемоданы в мой номер»,
Через день выметаешься вон.
Ни к приемнику, ни к одеяльцу,
Ни к цветам, ни к пейзажу в окне
Привязаться нельзя постояльцу —
В сроке истина здесь и в цене.
Расщепляется миг, где обратный
Счет ведется отпущенным дням…
По путевке Париж однократный
Выдается до вторника нам.
Выдается до пятницы море,
Вырывается время из рук.
И гостиница, и санаторий —
Краткий курс философских наук.
Сдай ключи, не ищи милосердья.
Репетиция смерти — отъезд
Или сон. Но, быть может, бессмертье,
Как бессонница, нам надоест.
Так да здравствует жизнь, где начало
И конец застолбит божество
Расписания. Времени мало?
Будем жить. Это лучше всего!
Полоумный
Я научен теперь, я научен
я прикинусь нормальным, иначе
будут снова ловить и настойчиво мучить.
Делать нечего. Поутру
просыпаюсь, иду умываться,
хлещет кровь из открытого крана,
ничего, я беру полотенце,
отпечаталось красным лицо,
всё в порядке, я к вам выхожу,
напевая игривый мотив,
все довольны, и завтрак на столике, —
в этом мире никто не убит.
Хеппи-энд
Все кончилось благополучно.
Волков почуя, бараны
еще теснее сплотились
вокруг своего пастуха,
когда он вскинул двустволку,
и волк закружился, раненый,
бросился пес на хищников,
и те ушли от греха.
Все кончилось благополучно,
как я вам сказал заранее.
Садилось кровавое солнце,
лучи посылая вкось.
Пастух в тулупе овчинном
задумчиво ел баранину,
и преданный пес лениво
глодал баранью кость…
«Ах, Кавказ! Это слишком красиво…»
Ах, Кавказ! Это слишком красиво.
Расписной, как рекламный буклет,
Где магнолия вышла счастливо
За самшит, кому тысяча лет,
Где для пальмы, мимозы и розы
Просветляется моря хрусталь,
Где поэзией выглядит проза
И блаженством зовется печаль,
Где друзья тебе трижды воздали
За весь род и еще наперед…
Обжигаючи пальцы, хинкали
(И урча) отправляешь ты в рот.
Цепи гор — в три ряда перспектива,
И классический туч караван…
Ах, Кавказ, это слишком красиво!
Но картинка надорвана криво:
Ветер, холод, — ночной ураган,—
Шторм буянит, как пьяный погромщик,
Хлещет ливень по окнам, все громче,
Дребезжит на балконе стакан…
Конец сезона