Алексей Домнин - Сказания о Кудым-Оше и Пере-охотнике

У графа лысина, как блин,
Глаза — две черных щелки,
Утиный нос, бородка — клин,
Здесь все ему принадлежит —
Как две оладьи — щеки.
Деревья, люди, камни,
Он свой жестокий суд вершит
По всей земле Прикамья.
У графа людям не житье —
Пинки, кнуты, темницы,
Он и во сне кричит: «Мое!» —
Про все, что ни приснится.
Прослышал он, что у реки
У Лупьи за лесами
Живут привольно пермяки,
Собою правят сами.
— Я их в бараний рог скручу,
Набью им соли в горло,
Я к кандалам их приучу
И грызть заставлю гору!
Им вольной жизни не прощу
И всех в холопов обращу!

И он выходит на крыльцо,
Рукой бородку трогает,
Темнее туч его лицо,
Шутить не любит Строганов!
Два пистолета на ремне,
Две плетки держат руки,
Велит: «Тащите-ка ко мне
Всех кузнецов с округи!»
И приказал такую цепь
Сковать — длиннее Камы,
Чтоб охватить леса и степь
Со всеми пермяками.

Под грозным взглядом старика
И камни оробели.
Вздохнули в кузницах меха,
И молоты запели.
А граф следит — глазищи злы,
Людей, как шилья, колют.
Куют для пармы кандалы,
Для пермяков — неволю.
У ковалей черней смолы
И бороды, и руки,
Куют для пармы кандалы,
Народу — зло и муки.
Куют, судьбу свою кляня,
Не зная сна, не видя дня,
Звучит в ночи чугунный звон,
Как похоронный долгий стон.

И вот уже в глуши тайги,
Где ветры спят лесные,
Деревья валят мужики —
Страдальцы крепостные.
По спинам их плетьми секут,
И цепь — змею железную —
Они со стоном волокут
По просеке прорезанной,
Через озера и ручьи
Ее по парме тянут:
Мол, были земли здесь ничьи,
А нынче графа станут.
Орет приказчик: «Как волков.
Обложим в парме пермяков!»
У вести злой недолог путь,
И пермяки в смятении:
Где от оков, от графских пут
Найдут они спасение?
И только Пера ничего
Не ведает о деле,
Сон на печи сморил его.
А он храпит неделями,
И не разбудишь мужика,
Не растрясешь до срока,
Сопит себе — к щеке рука,
Свистит ноздрей широкой.
Его и с печи сволокли,
Гудят соседи осами,
Кудель лохматую зажгли
И сунули под нос ему.

Он как чихнет — и окон нет,
И два бревна осели,
Упал на корточки сосед
И выкатился в сени.
А Пера молвит пермякам:
— Зачем будить по пустякам?
Приснился мне недобрый сон:
На просеке на дальней
Я слышал звон, железный звон,
Печальный звон кандальный.
— То правда, — молвят пермяки. —
Нас от беды убереги.
Ведь с графом спорить — как с царем,
У графа пушки, конница,
И все в неволе мы помрем,
И род пермяцкий кончится.
Ответил он:
— За край родной,
За вас тряхну я стариной,
Готовьте к встрече пиво.
И вот он с луком за спиной
Лесной шагает гривой.
Читает Пера без труда
Следов звериных строки,
Ему — как лебедю — вода
Таежные дороги.
И вот уж просека видна,
И песня горькая слышна.

Ночь, словно серая сова,
Зарю крылом смахнула,
Костерчик теплится едва,
И просека уснула.
Охотник мимо костерка
Прошел неслышной тенью:
А цепь, однако, нелегка,
По пуду весят звенья,
И, словно Камушка, длинна,
Конца ей не отыщется,
Вот так протянется она,
Быть может, верст на тысячу.
Рвал Пера цепь, ломал узлы —
Ладони онемели,
Что делать, в мире кандалы
Всегда ковать умели.
Но видит он за синей тьмой
Родимый край в неволе,
Глаза людей — как стон немой,
Как сгустки черной боли,
Рекою горюшко течет
В пермяцкие деревни…
И налилось его плечо
Таежной силой гневной.

И цепь, как петлю, он рванул
И ею в воздухе стегнул!
Железный свист прорезал тьму,
Он был тяжел и страшен,
Он не одну разбил тюрьму,
Снес свечи царских башен,
Взметнулась вихрем эта цепь
Над графской белой спальнею
И, улетев за лес и степь.
Упала в море дальнее.
Взбесился граф, узнав о том,
Что с цепью сделал Пера,
Всех слуг своих избил кнутом
И был от гнева серый:
— Поймать мне Перу, заковать,
Пытать, казнить, четвертовать!
И снарядились в полчаса
Две тыщи стражников в леса.
В деревню Пере не зайти,
Там графовы ищейки
Закрыли тропы и пути,
Во все залезли щелки.
Зима. Все тайны на снегу.
По Периному следу
Две тыщи стражников в тайгу
Идут, ползут и едут.
Но пыл у графовых вояк
Спадает понемногу:
За Перой ринулись в овраг,
А въехали в берлогу,
Взревели белые снега,
Поднялся зверь сутулый
И крепко им помял бока,
И поворочал скулы.
Но вот опять спешат они
За Перой вдоль его лыжни…

Устали стражники до слез,
За ним в тайге плутая:
Их топь глотает,
Жжет мороз,
Метели заметают.
Но вот охотник окружен,
Уйти ему не просто,
И на сосну забрался он,
Что выше тучи ростом.
По снегу стражники ползут,
Наставив пистолеты,
Сошлись под деревом внизу,
А где охотник?
Нету…
И так напрасно десять зим
Гонялись стражники за ним.
Когда об этом граф узнал,
Он был уже при старости,
Он от бессилья застонал
И кончился от ярости.
А Пера? Он опять в пути,
Живет заботой новой,
Ему за бороду трясти
Придется водяного:
Гоняет рыбу водяной
И сети рвет на Каме…
Но это сказ уже иной,
А мы простимся с вами.
Про все, что Пера совершил,
Мы вам поведать рады бы,
Он даже змея задушил
На озере на Адовом.
Но примем вовремя совет:
Всему — предел и мера.
Крутых дорог и долгих лет
Тебе, охотник Пера!