Сергей Есенин - Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений
‹1923–1924›
"Шафранный день звенит в колосьях…"
Шафранный день звенит в колосьях*,
Проходит жизнь, проходит осень.
Рыдайте, друга, рыдай, родная,
Стони, стони, душа больная…
Все обойдется, как смех растает,
Не пой, мой друг, — душа пустая…
‹1924›
"Берегись, Керзон…"
Берегись, Керзон* —
АСПС[3] вооружен.
‹1924›
"Тетя Мотя в розовом капоте…"
Тетя Мотя*
В розовом капоте,
Дядя Вадя
В праздничном наряде,
Кузина Зина
В плаще резиновом,
Папа
В пижаме,
На маме
Шляпа,
На сынишке Мишке
Новые штанишки —
Делают прогулку
По нашему переулку…
И вдруг явление
Всем на удивление:
Раскрасневшись от жары,
Молодые маляры —
Тит и Вася —
Дом красят.
Разделывают стены
Под розовый оттенок…
Кричит Мишка:
— Ишь, как!
Вот это ловко —
Вместо кисточки спринцовка! —
А папа Мише:
— Удивляйся потише!
Разве трудно догадаться,
Что это — механизация?
Скоро научатся даже
Наспринцовывать портреты и пейзажи!
‹1924›
"Пусть я толка, да не таковского…"
Пусть я толка, да не таковского*,
Пью я первый раз у Литовского*.
Серый глаз мне дорог из-за синего.
Вспоминаем мы с ним Устинова.
‹1924–1925›
"А тебе желаю мужа…"
А тебе желаю мужа*,
Только не поэта,
С чувством, но без дара,
Просто комиссара.
‹1925›
"Товарищу Шумяцкой…"
Товарищу Шумяцкой**
С любовью братской
За чай без обеда,
За мужа полпреда.
‹1925›
Частушки*
Играй, играй, гармонь моя!
Сегодня тихая заря,
Сегодня тихая заря, —
Услышит милая моя.
‹1916›
2Эх, яблочко,
Цвету звонкого.
Пьем мы водочку
Да у Коненкова.
Эх, яблочко,
Цвету ясного.
Есть и сволочь во Москве
Цвету красного.
Не ходи ты в МЧКа,
А ходи к бабенке.
Я валяю дурака
В молодости звонкой.
‹1919–1920›
5Ох, и песней хлестану,
Аж засвищет задница,
Коль возьмешь мою жену,
Буду низко кланяться.
Пей, закусывай изволь!
Вот перцовка под леща!
Мейерхольд, ах, Мейерхольд,
Выручай товарища!
Уж коль в суку ты влюблен,
В загс да и в кроваточку.
Мой за то тебе поклон
Будет низкий — в пяточку.
‹1921–1922›
8Мой милой, что с образов,
Как святой, все кается.
Меня… семь разов, —
Восемь полагается!
‹1921–1922›
9Ох, уж, ох, большевики,
Да у Москвы, да у реки,
Под Кремлевской кровлею
Занялись торговлею.
‹1921–1922›
10Ах, Мартышечка-душа*
Собой не больно хороша.
Ах, Мартышечка-душа
Собою очень хороша.
‹1921–1922›
11Не хочу баранины,
Потому что раненый,
Прямо в сердце раненный
Хозяйкою баранины!
‹1922›
12У бандитов деньги в банке,
Жена, кланяйся дунканке.
‹1923›
13У Европы рожа чиста,
Не целуюсь с ею!
Подавай имажинисту
Милую Рассею!
В мать тебя, из мати в мать,
Стальная Америка!
Хоть бы песню услыхать
Да с родного берега.
‹1923›
15Не ходи тропинкой склизкой,
А ходи по лесенке.
Если парень сядет близко,
Убеги за песенки.
Не звени, мой милый, шпорой,
А звени тальяночкой.
Поцелуешь ты мне скоро
На щеках две ямочки.
Я украшу длинну косу
Пурпуровой астрою.
Задает мне мил вопросы
И зовет зубастою.
‹1923›
18Сныть-трава, трынь-трава
Здесь у каждого двора.
А в Рязани — лебеда,
Не забыть мне никогда.
‹1924›
Комментарии к приложению 1
«Щука в рака вцепилась…» (с. 487). — Есенинский вестник. Константиново. Изд. Гос. Музея-заповедника С. А. Есенина. 1992, с. 9. (в статье В. Вавиловой «Болел душой за односельчан. Из воспоминаний земляков о Есенине»).
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по содержанию воспоминаний И. Ф. Копытина.
В приведенном В. Вавиловой отрывке из воспоминаний Ивана Федоровича Копытина (1894–1979) сообщается: «Я учился с Есениным 2 года. Учился он хорошо, много читал, знал много стихов наизусть. Он и сам стихи сочинять стал рано. Бывало, лежим на песке, а он вдруг встанет и побежит в воду. Окунется, волосы пригладит и скажет нам: «Ребята, послушайте, что я сочинил: ‹далее идет текст двустишия› Потом засмеется звонко, и мы за ним».
«Есть в селе-то у нас барин…» (с. 487). — Газ. «Московский автозаводец», 1957, 20 июня, № 142 (в статье Н. Титова «Несколько слов о Есенине. Странички из воспоминаний»).
Печатается по тексту газеты.
Датируется по воспоминаниям.
Титов Николай Иванович (1895–1983), троюродный брат Сергея Есенина по линии матери: их деды были родные братья. В 1904 году Николай и Сергей стали ходить в первый класс Константиновского земского четырехгодичного училища. Школьные годы провели вместе. Н. И. Титов писал также о встречах с Есениным в 1917 и 1919 годах.
«Попечителем нашей школы, — вспоминал Н. И. Титов, — был местный помещик Кулаков, бывший крестьянин, разбогатевший на домах Хитрова рынка, известных под названием «Кулаковки». Кулаков был не в ладу с крестьянами и пренебрегал их детьми. Возможно, в ответ на арест Александра Ивановича ‹учителя›, которого жандармы увезли прямо с урока, Есенин организовал ватагу ребят, и они направились к дому Кулакова. Ясно вижу Сергея — мальчика в шубенке, крытой черным полусукном, немного сутуловатого, идущего впереди ватаги ребят человек в тридцать и распевающего под окном школьного попечителя стихи собственного сочинения ‹далее идет текст четверостишия›».
«Милый друг, не рыдай…» (с. 487). — Хроника, 1, 26.
Четверостишие приведено в рукописи К. П. Воронцова «Воспоминания о С. А. Есенине» (ИМЛИ; написаны в начале января 1926 года).
Печатается по тексту этой рукописи. Полный текст стихотворения неизвестен.
Датируется по воспоминаниям.
Воронцов Клавдий Петрович (1898–1962) — один из ближайших друзей детства и отрочества Есенина. Встречался с поэтом и в последующие годы.
«Учась уже во второклассной школе, — писал К. Воронцов, — Сергей стал, как говорится, сочинять стихи, но не опубликовывал их. Мне в то время его стихи нравились, и я просил лишь его, чтобы он писал. Наприм‹ер›, помню, такой стих: «Милый друг, не рыдай…» ‹и т. д.›.
Стихов и в то время у него было много, которые до настоящего времени не печатались» (ИМЛИ).
«Белогривый поп Гаврила…» (с. 487). — Хроника, 1, 27 (с неточностью).
Четверостишие приведено в очерке Н. А. Сардановского «Из моих воспоминаний о Сергее Есенине» (машинопись, ГЛМ).
