Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Дети! ко мне все бегом: на столе соложеное тесто!
Полно дурить на дворе да гонять поросят по закутам.
Ну-тка, усядьтесь — да рыла чурь не марать и ложкой не драться.
Кушайте, светы мои, на здоровье: Христос вас помилуй!
В осень зерно на гумне снопами в одоньях лежало,
Вот ваш отец сам-четверт, с Парамоном, с Никиткой, с Еремкой,
Дружно цепами раз в раз постучав по току, смолотили,
Липовой после лопатой вверх пометав, отвевали
По ветру пыль и полову; вот и сгребли, и сложили
Зерна в закром, что тамо в клети на дворе за сенями.
Вот зимою зерно, как медведок, полгода дремало:
Нежилось в закроме, тихо шепча: «Я знаю, что будет!»
Вот и весна настает, показались проталины в поле,
Жаворонок, закружась, завирял, зашнырял в поднебесьи,
Гордые гуси, сипя всем горлом, свой говор гогочут,
С писком цыплятки вприскок поспешают, все к семю, все к семю;
В роще чиликает чиж и соловушка свищет, щебечет,
Кошки мурлычат, ворчат, и Оторва рычит в подворотне.
В поле поехал отец и сохой взворотил десятину,
В землю засеял зерно, бороной заскородил зубчатой.
Преет зерно, пыхтит да растет, поднялось, раздобрело;
Вышел, глядишь, стебелек невысок и качает головкой;
Вот зеленеет, зацвел, налился, созревает, желтеет,
Смотришь — жучки да букашки ползут молодым любоваться,
Мошки толкутся толпой и поют ему: «многие лета!»
Матушка ваша с снохами, Хавроньей, Устиньей и Домной,
Взявши серпы, побрели на ниву; пожали, связали
Туго в снопы, сложили в крестцы; а дядя Еремка
О Покрове на гумно их свез на сивой кобыле.
Вот опять на току за цепы принялись спозаранку,
Смолотили снопы и зерно посушили в овине.
В мельницу зерна свезли… а там — ах, детушки, страшно!
Мельник-колдун, мужичок короток, с локоток, — а бородка
Ровно с саженю длиной! у него, бают люди, в подданстве
Вся нечистая сила — и всю подноготну он знает!..
Что ж вы зарюмили, дети собачьи? чего тут бояться?
Я вас уйму! еще поревите! а ты, разюмиха,
Слину, смотри, попустил, и нос не утрешь… ну вось я-те!
Так надаю треухов, что не вспомнишься… всё не уйметесь?
Черт же с вами! ступайте вон из избы, негодяи!

С тех пор как случаем игривым
Попал в богатство я и в знать,
Везде зовут меня счастливым,
А счастья вовсе не видать.
                  Прощай, блаженство!
Зеваю — сам себе не рад…
                  Прощай, блаженство!
         Я знатен и богат.

Я ночь не сплю и днем скучаю;
Боюсь всего — боюсь людей;
В судах — пронырство я встречаю,
Заимодавцев — у дверей.
                  Прощай, спокойство!
Я весь в долгу — я знатным брат!
                  Прощай, спокойство!
         Я знатен и богат.

Бывали дни, шалунья Лила,
С улыбкой, взглядом плутовским
Ко мне тихонько приходила —
Я был счастлив — я был любим…
                  Прощай, Лилета!
Тебя пускать уж не велят;
                  Прощай, Лилета!
         Я знатен и богат.

Не раз мне милые собором
Твердили: «Ты забав душа!»
Теперь же я с холодным взором
Смотрю на женщин, как паша.
                  Прощай, забава!
Прощай, красавиц нежный взгляд!
                  Прощай, забава!
         Я знатен и богат.

И ем, и пью без наслажденья;
Средь роскоши, среди пиров,
Поверите ль? — от пресыщенья
Бываю грустен, нездоров.
                  Прощай, веселье!
Шампанское — мне сущий яд!
                  Прощай, веселье!
         Я знатен и богат.

Чуть голова лишь разболится,
Чихнул, покашлял лишний раз —
В постелю мне велят ложиться,
Кругом — врачей толпа тотчас!
                  Прощай, здоровье!
Меня лекарствами морят.
                  Прощай, здоровье!
         Я знатен и богат!

И вы, что в домик мой ходили,
Любезные весельчаки!
Смеялись, пили, говорили
И дельное, и пустяки,
                  Прощайте, други!
Коль обедняю — ваш собрат!
                  Прощайте, други!
         Я знатен и богат.

Но вот уже толпа большая
Ко мне валит нарядных бар…
Умолкни, лира дорогая!
Иди, докладывай, швейцар.
                  Прощайте, музы!
Спешу… вам принужденье — мат!
                  Прощайте, музы!
         Я знатен и богат!

Полно, сердце! успокойся на часок!
Удержися, горьких слез моих поток!
Перестаньте, вздохи, грудь мою теснить!
Сон забытый! мне пора тебя вкусить!

Я обманут был неверною мечтой:
Дни надежды пролетели с быстротой;
Думал: счастье улыбнется и ко мне…
Нет как нет его ни въяве, ни во сне.

Вижу: счастие лелеет там других;
По цветам текут минуты жизни их;
Мне лишь бедному жить в горе суждено, —
Для чего ж мне сердце нежное дано?

«Чем же хуже я счастливых тех людей? —
Часто думаю в печали я моей. —
Ах! не тем ли, что в удел мне не даны
Ни богатство, ни порода, ни чины?»

В поле чистое пойду с моей тоской;
Вижу: ива наклонилась над рекой, —
Как той иве вечно прямо не расти,
Так мне в мире вечно счастья не найти.

Ободрися, дух унылый, не пади!
Там, за гробом, в лучшем мире счастья жди:
Там спокоишься от горестей и бед,
Коль на свете для тебя блаженства нет.

         Куда меня влечет воображенье?
Я чувствую в душе восторг и умиленье!
Не на твоих ли я, о Илис, берегах?
                 Не твой ли попираю прах,
Страна, любимая когда-то небесами
         И населенная полубогами?
Когда-то… но теперь, безмолвна и хладна,
Невольным ужасом мне грудь теснит она!
Где ряд героев тех, которых мощны длани,
                 Гроза врагов на поле брани,
Святой свободе храм воздвигли в сих местах?
О тени славные, услышьте глас мой слезный!
Взгляните: ныне грек, потомок ваш, в цепях!
В поносном рабстве век влачит он бесполезный!
                 И мать искусств, сия страна
На жертву варварам, невеждам отдана!
                 Взгляните, как она стенает,
   Согбенная под тяжестью оков;
Взгляните, как она слезами омывает
                 Гробницы доблестных сынов!
                 И в сем обширном запустенье,
                 От рабства впадшие в презренье…
                 Возможно ль?.. греки духом спят!
                 Периклов робкие потомки
                 Холодными очами зрят
Красноречивые отчизны их обломки!
         Для них ничто великих предков ряд,
Ни славные в веках святилища познаний:
В них скорби нет о том и нет воспоминаний;
Мечи их ржавеют — лишь цепи их звучат!
Увы, вся Греция — лишь памятник надгробный!
Она живет в одних развалинах своих;
И странник, вкруг себя бросая взор прискорбный,
Повсюду зрит следы ее тиранов злых.
Он видит мхом седым обросшие могилы,
Героев памятник — здесь были Фермопилы!
И грек склонил хребет, на прахе сих мужей,
Стеня под тяжкими ударами бичей!..
         Проснитесь, грозные питомцы Славы!
         Проснись, полубогов бесстрашный сонм!
                 Да воспылает брань кругом
И вновь за родину текут ручьи кровавы!
Явись — и снова грек в знакомый след пойдет!
                 Сдружась с победою и честью,
В свирепых варваров свирепой грянет местью
                 И за моря их проженет!
Увы, всё глухо здесь на голос мой призывный,
И сонм полубогов уже навеки мертв!
Плутон в сей мир своих не возвращает жертв!
И здесь разносится лишь рабства стон унывный!
И в час, когда язык благоговейный мой
Героев имена велики повторяет,—
Здесь храмы древности безбожно разрушает
                 Невежда дерзкою рукой!..

                 Услышано мое моленье!
Грек за свободу стал — в тиранов сеет страх!
                 И тени предков в восхищенье
Зрят дух великий свой, оживший в их сынах!
                 Разите — и во гневе яром
                 Удары сыпьте за ударом!
                 Мужайтесь — мести грозный час!
                 Омойте кровью стыд свой прежний,
                 Мечом купите мир надежный!
                 Вы за свободу… Бог за вас!..