Леонид Кременцов - Русские поэты XIX века: Хрестоматия
(Отрывок)
Вся земля наша велика и обильна,
а наряда в ней нет.
Нестор, летопись, стр. 8.1
Послушайте, ребята,
Что вам расскажет дед.
Земля наша богата,
Порядка в ней лишь нет.
2
А эту правду, детки,
За тысячу уж лет
Смекнули наши предки:
Порядка-де, вишь, нет.
3
И стали все под стягом,
И молвят: «Как нам быть?
Давай пошлём к варягам:
Пускай придут княжить.
4
Ведь немцы тороваты,
Им ведом мрак и свет,
Земля у нас богата,
Порядка в ней лишь нет».
.....................................
69
Ходить бывает склизко
По камешкам иным,
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.
.....................................
83
Составил от былинок
Рассказ немудрый сей
Худый смиренный инок,
Раб Божий Алексей.
1868
И.С. Тургенев
(1818–1883)
Иван Сергеевич Тургенев современному читателю известен больше как прозаик, автор повестей и романов, замечательных очерков и рассказов. Однако свой творческий путь он начал как поэт. Известно, что уже к концу 1830-х годов им было написано более ста небольших стихотворений и поэм, из которых сохранились, к сожалению, лишь немногие.
Продолжает Тургенев писать стихи и в 1840-е годы, однако все больше и больше его увлекает проза. Впоследствии проза почти совершенно поглотит Тургенева-художника, но как много она возьмет из его лирики! Удивительное чувство природы, признание за ней неведомой тайны, не подвластной человеку, любование её богатой палитрой – всё это читатель будет находить и в «Записках охотника», и в «Поездке в Полесье», и в «Дворянском гнезде», и в «Отцах и детях». Едва ли не ключевым мотивом ранней лирики Тургенева была мысль о хрупкости человеческого счастья, мимолетности жизни: достаточно прочитать замечательные стихотворения «Заметила ли ты, о друг мой молчаливый…» или «Вечер». Подобные же настроения, размышления о бренности всего земного читатель найдет и в самых печальных тургеневских повестях «Довольно» и «Призраки», в рассуждениях Базарова.
Немало в ранней лирике Тургенева и традиционных для романтизма мотивов и образов. Подобно многим своим современникам, воспитанным на поэзии Жуковского, Байрона, Пушкина, Тургенев часто обращается к элегии, балладе, посланию, мадригалу. Но через привычное, общепринятое и знакомое в его произведениях явственно слышно свое, индивидуальное. Так, его лирический герой нередко скуп на размышления, неохотно высказывает свою душу, обнажает сердце. За него многое говорит пейзаж, состояние природы, которое либо радостно, но чаще печально – как на душе у лирического героя. В этом достаточно убедиться, прочитав стихотворения «Весенний вечер», «Брожу над озером…» или «Кроткие льются лучи с небес на согретую землю…» из цикла «Деревня». Тургенев всегда считал, что «поэт должен быть психологом, но тайным: он должен знать и чувствовать корни явлений, но представляет только самые явления – в их расцвете или увядании». Этому правилу следовал он и в своей прозе, редко изображая весь психический процесс, происходящий в человеке. За героя часто говорит музыка, природа, как в «Дворянском гнезде» или «Вешних водах».
Вообще проза Тургенева взросла на его поэзии, питалась ею. Не случайно творения писателя принадлежат к наиболее ярким образцам русской поэтической прозы. Несмотря на то что сам автор впоследствии не любил говорить о своём поэтическом прошлом, считал первые опыты несовершенными и слабыми, нехотя их публиковал, в его ранних стихотворениях уже заключался огромный потенциал того художественного явления, имя которому – Тургенев.
Правда, справедливости ради стоит отметить, что, не относясь к своему собственному поэтическому творчеству серьезно, Тургенев тем не менее не прекращал писать стихи вплоть до конца жизни. Он сочинял романсы для Полины Виардо, делал русские подтекстовки-переводы стихотворений Гейне, Гёте, Поля и других европейских поэтов для переложения их на музыку. Писал он и для себя, не предназначая стихи для печати. Это были и философские размышления, и литературные пародии, и эпиграммы.
Почти все лирические произведения Тургенева удивительно музыкальны, пластичны; многие стихотворения стали замечательными романсами, снискавшими большую известность. Произошло это, правда, большей частью уже после смерти писателя, когда вышли в свет стихотворные сборники (1885-й, 1891-й годы). Но и при жизни Тургенева некоторые его оригинальные поэтические опыты перелагались на музыку. Так, к стихотворению «В дороге» («Утро туманное, утро седое…»), появившемуся в печати еще в 1845 г., обращались профессиональные композиторы, пользовался признанием и народный, «цыганский» вариант песни, появившийся во многом благодаря внутренней музыкальности самого текста: трехстопному дактилю, чередованию женских и дактилических окончаний, элегической интонации. Самый же известный вариант романса «Утро туманное, утро седое…» появился в начале XX столетия (композитор В.В. Абаза), в результате это стихотворение стало самым «узнаваемым» в тургеневском поэтическом наследии.
Тургенев является в России и создателем особого жанра стихотворений в прозе, удивительного художественного явления, гармонически соединяющего, казалось бы, несоединимое – поэзию и прозу.
ВЕЧЕР
Дума
В отлогих берегах реки дремали волны;
Прощальный блеск зари на небе догорал;
Сквозь дымчатый туман вдали скользили челны —
И, грустных дум и странных мыслей полный,
На берегу безмолвный я стоял.
Маститый царь лесов, кудрявой головою
Склонился старый дуб над сонной гладью вод;
Настал тот дивный час молчанья и покою,
Слиянья ночи с днем и света с темнотою,
Когда так ясен неба свод.
Все тихо: звука нет! все тихо: нет движенья!
Везде глубокий сон – на небе, на земле;
Лишь по реке порой минутное волненье:
То ветра вздох; листа неслышное паденье;
Везде покой – но не в моей душе.
Да, понял я, что в этот час священный
Природа нам даёт таинственный урок —
И голос я внимал в душе моей смущенной,
Тот голос внутренний, святой и неизменный,
Грядущего таинственный пророк.
Кругом (так я мечтал) все тихо, как в могиле;
На все живущее недвижность налегла;
Заснула жизнь; природы дремлют силы —
И мысли чудные и странные будила
Во мне той ночи тишина.
Что если этот сон – одно предвозвещанье
Того, что ждет и нас, того, что будет нам!
Здесь света с тьмой – там радостей, страданий
С забвением и смертию слиянье:
Здесь ночь и мрак – а там? что будет там?
В моей душе тревожное волненье:
Напрасно вопрошал природу взором я;
Она молчит в глубоком усыпленье —
И грустно стало мне, что ни одно творенье
Не в силах знать о тайнах бытия.
1838
* * *Заметила ли ты, о друг мой молчаливый,
О мой забытый друг, о друг моей весны,
Что в каждом дне есть миг глубокой, боязливой,
Почти внезапной тишины?
И в этой тишине есть что-то неземное,
Невыразимое… душа молчит и ждёт:
Как будто в этот миг все страстное, живое
О смерти вспомнит и замрёт.
О, если в этот миг невольною тоскою
Стеснится грудь твоя и выступит слеза…
Подумай, что стою я вновь перед тобою,
Что я гляжу в глаза.
Любовь погибшую ты вспомни без печали;
Прошедшему, мой друг, предаться не стыдись…
Мы в жизни хоть на миг друг другу руки дали,
Мы хоть на миг с тобой сошлись.
1842
ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР
Гуляют тучи золотые
Над отдыхающей землей,
Поля просторные, немые
Блестят, облитые росой;
Ручей журчит во мгле долины,
Вдали гремит весенний гром,
Ленивый ветр в листах осины
Трепещет пойманным крылом.
Молчит и млеет лес высокий,
Зеленый, темный лес молчит.
Лишь иногда в тени глубокой
Бессонный лист прошелестит.
Звезда дрожит в огнях заката,
Любви прекрасная звезда,
А на душе легко и свято,
Легко, как в детские года.
1843
В ДОРОГЕ
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
1843
* * *Кроткие льются лучи с небес на согретую землю;
Стелется тихо по ней, теплый скользит ветерок.
Но давно под травой иссякли болтливые воды
В тучных лугах; и сама вся пожелтела трава.
Сумрак душистый лесов, отрадные, пышные тени,
Где вы? где ты, лазурь ярких и темных небес?
Осень настала давно; её прощальные ласки
Часто милее душе первых улыбок весны.
Бурые сучья раскинула липа, береза
Вся золотая стоит; тополь один ещё свеж —
Так же дрожит и шумит и тихо блестит, серебристый;
Но побагровел давно дуба могучего лист.
Яркие краски везде сменили привычную зелень:
Издали пышут с рябин красные гроздья плодов,
Дивно рдеет заря причудливым, долгим пожаром…
Смотришь и веришь едва жадно вперенным очам.
Но природа во всем, как ясный и строгий художник,
Чувство меры хранит, стройной верна простоте.
Молча гляжу я кругом, вниманья печального полный…
В тронутом сердце звучит грустное слово: прости!
1846
