Федор Сологуб - Том 7. Стихотворения

Все эти ваши слова
Мне уж давно надоели.
Только б небес синева,
Шумные волны да ели,

Только бы льнула к ногам
Пена волны одичалой,
Сладко шепча берегам
Сказки любви небывалой.

Я опять, как прежде, молод,
И опять, как прежде, мал.
Поднимавший в небе молоты
Надо мною, задремал.

И с врагом моим усталым
Я бороться не хочу.
Улыбнусь цветками алыми,
Зори в небе расцвечу.

Белых тучек легкий мрамор —
Изваяний быстрых ряд.
Пена волн плескучих на море
Вновь обрадовала взгляд.

Я слагаю сказки снова,
Я опять, как прежде, мал.
Дремлет молния лиловая,
Громовержец задремал.

Отчего боятся дети,
  И чего?
Эти сети им на свете
  Ничего.

Вот, усталые бояться,
  Знаем мы,
Что уж близкие грозятся
  Очи тьмы.

Мурава, и в ней цветочки,
  Жёлт, синь, ал, —
То не чёрт ли огонёчки
  Зажигал?

Волны белой пеной плещут
  На песок.
Рыбки зыбкие трепещут
  Здесь у ног.

Кто-то манит, тянет в море.
  Кто же он?
Там, где волны, на просторе
  Чей же стон?

Вы, читающие много
  Мудрых книг,
Испытайте точно, строго
  Каждый миг,

Ах, узнайте, проследите
  Всё, что есть,
И желанную несите
  Сердцу весть!

Нет, и слыша вести эти,
  Не поймёшь,
Где же правда в нашем свете,
  Где же ложь!

Был простор небес огромен,
А в лесу был воздух томен,
Благовонных полон смол.
Омрачённый думой строгой,
Кто-то шёл лесной дорогой,
За собой кого-то вёл.

Точно выходцы из гроба,
Шли они, молчали оба.
В струях воздуха текла,
Тяжела, как ладан дымный,
Все земные наши гимны
Растворившая смола.

Прошли пред вами времена,
Свершились знаменья и сроки,
И начертали письмена
На свитках пламенных пророки.

И в довершенье чудесам
Страданья подвига подъемлю,
И, человеком ставши, сам
Пришёл на стынущую землю

Святые зерна божества
Вложить в двусмысленные речи,
Открыть законы единства
И тождества противоречий.

Освобождая от греха,
От лютых кар несовершенства,
Я в звоне каждого стиха
Дарю вам радуги блаженства.

Хмельный, ельный запах смол
На дорогу вновь прольётся.
Снова небу тихий дол
Безмятежно улыбнётся.

Там, где берег над рекой
Обовьётся полукругом,
Я пройду с моей тоской
Над росистым, мглистым лугом.

Я прильну к земле опять
В равнодушии усталом
Хоть немного помечтать
О нездешнем, небывалом,

И Божественная Мать
С лёгким, белым покрывалом
Мне подарит снова сны
Утешающей весны.

Ликуй, звени, блести, мой лёгкий, тонкий стих,
Ликуй, мой звонкий стих, о радостях моих.

Я кроткою мечтой тоску преодолел,
И сладко полюбил, и нежно пожалел.

И так люблю, губя, — и так, любя, гублю,
И, погубив, опять прильну, — и оживлю.

Поняв механику миров
И механичность жизни дольной,
В чертогах пышных городов
Мы жили общиной довольной,

И не боялись мы Суда,
И только перед милым прахом
Вдруг зажигались иногда
Стыдом и острым страхом.

Возник один безумец там,
И, может быть, уже последний.
Он повторил с улыбкой нам
Минувших лет смешные бредни.

Не понимая, почему
В его устах цветут улыбки,
Мы не поверили ему.
К чему нам ветхие ошибки!

На берег моря он бежал,
Где волны бились и стонали,
И в гимны звучные слагал
Слова надежды и печали.

Так полюбил он мглу ночей
И тихо плещущие реки,
Что мест искал, где нет людей,
Где даже не было б аптеки,

И, умирая, он глядел
В небесный многозвёздный купол,
Людей не звал и не хотел,
Чтоб медик пульс его пощупал.

Могу ли тебя не любить,
В ликующей бодрости вешней,
Пред силой, всегда побеждающей!
Так весело сердцу забыть
Томленья печали нездешней,
Зароки безвинно-страдающей.

Ложится на травы роса,
И в ветре есть крепкая сладость,
И зыблется поле туманное, —
И мечется в очи краса,
И просится в душу мне радость,
И верю я, — близко желанное.

Спасибо, милый мой ручей!
Ко мне один ты ласков был, —
Ты в зной холодною водой
Меня, скитальца, напоил.

Полдневной жаждой утомлён,
Я рад был шуму светлых струй,
И думы скорбные прогнал
Твой тихоструйный поцелуй.

Скалы, леса и озёра
В дымке святой тишины.
Радость усталого взора,
Тускпые краски бледны.

Солнце июньское низко,
Северный полдень не жгуч.
Чуется, скрытая, близко
Родина снега и туч.

Сгорает день, как фимиам,
Тихонько тают облака,
Блестит песок по берегам,
И, обмелев, журчит река.
А где поглубже, слышны в ней
И плеск, и смех, и крик детей.

Одежды сбросив на песок,
Плывут. Им дышится легко;
Удары их проворных ног
Взметают брызги высоко;
И раздаются, как звонки,
По всей реке их голоски.

Порой промчится ветерок,
И, как ребёнок, он шумлив;
Там приподымет он песок,
Там закачает ветви ив,
Что наклонились над рекой…
А после снова тишь и зной.

Прохладой веет наконец,
Склонилось солнце на закат,
И, как сверкающий венец,
Над ним пурпурных тучек ряд.
И вот выходят рыбаки
Отвсюду на берег реки.

Вот мальчик на мели стоит,
И мимо обнажённых ног
Вода шумливая бежит,
Колышет легкий поплавок;
Вот в реку сходит и другой,
И скоро пёстрою толпой

Ребят усеяна река,
И каждый чутко, чутко ждёт
И глаз не сводит с поплавка.
А солнце блещущее льёт
На них лучей косых поток, —
И веет свежий ветерок.

Когда стою в оранжерее
У роз и лавров я один,
Из всех цветущих мне милее
Прохладой дышащий жасмин.

Зелёный куст, и цвет столь снежный,
И запах сладкий, чуть живой,
Зовут к мечте моей мятежной
Забытых слов певучий строй.

Очарованьем ранним вея,
Как непорочный цвет, бела,
Томяся в чарах вешних, фея
Ко мне невестою сошла.

Всё, что погибло без возврата,
Мечта, и радость, и любовь,
Так успокоено и свято
В душе владычествует вновь.

Часы бегут. В оранжерее
Я с белой девою один,
И тихо смотрит в очи фее
Прохладно-дышащий жасмин.