Игорь Северянин - Том 1. Громокипящий кубок

Помнишь, Женя? — это было в мае,
Года два, мой друг, тому назад.
Если ты забыла, дорогая,
Не забыл, быть может, старый сад.

Вечерело. Мы вдыхали струи
Ветерка, обнявшего сирень.
Что за речи! что за поцелуи!
Что за чудный, незабвенный день!

Подойдя задумчиво к сирени,
Ты роскошный сделала букет
И сказала: Вот тебе от Жени,
Получай, возлюбленный поэт!

Засмеялась ласково и нежно,
Я пьянел, вдыхая аромат.
Ты взглянула в очи мне прилежно,
Прошептав: Мне грустно, милый брат…

Вздрогнул я, склонился на колени,
Я тебя, голубку, утешал
И тебе, моей любимой Жене,
Губки, глазки, ручки целовал.

…Мы расстались: мы с тобой «не пара»,
Как сказали «добрые друзья».
Но нельзя забыть признаний жара
И тебя нельзя забыть, нельзя!

И нельзя забыть былого тени,
Эти раз любившие сердца,
Этот вздох, душистый вздох сирени,
Эти ласки, ласки без конца!

До сих пор, тревожа и волнуя
Душу мне, палят мои уста
Эти, только наши, поцелуи
Под охраной нашего куста.

О, когда б вернулись чувства мая,
Чувства наша светлые назад!
Помнишь, Женя? помнишь, дорогая?
Если ты забыла, помнит сад.

Сердце мое, этот колос по осени,
Сжато серпом бессердечия ближнего,
Сжато во имя духовнаго голода,
В славу нетленных устоев Всевышнего.

Пусть же слепые жнецы, бессознательно
Сжавшие сердце мне многолюбивое,
Им напитаются с мысленным отблеском
Радуги ясной, сулящей счастливое.

Убийцей жизни, мысли пробужденья,
Порывов светлых, воздуха и грез —
Преступным городом — убийцей вдохновенья —
Ползу среди ударов и угроз.

Ползу без направленья, без сознанья,
Без чувств, без глаз, без слуха и без сил…
И шумом города смеется мне Молчанье
Мертвее, безнадежнее могил.

Что такое — греза? Что такое — греза?
Это мысль о розе. Но еще не роза…

Что такое — греза? Что такое — греза?
Это бархатисто-нежная мимоза…

Что такое — греза? Что такое — грезы?
Это серафима блещущие слезы!

Счастье жизни — в искрах алых;
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных
И в твоих очах усталых.

Горе — в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья — горе.

Мне что-то холодно… А в комнате тепло:
Плита натоплена, как сердце нежной лаской.
Я очарован сна загадочною сказкой,
Но все же холодно, а в комнате тепло.
Рассудок замер. Скорбь целует мне чело.
Таинственная связь грозит своей развязкой,
Всегда мне холодно… другим всегда тепло!..
Я исчервлен теплом, как сердце — едкой лаской…

В кустах белоснежных черемух
Принцесса веселая Мая
Уснула, с отрадой внимая
Весеннему щебету птиц,
И видит во сне голубая
Принцесса веселая Мая:
Пирует в лазурных хоромах,
В сияньи восторженных лиц,
  Ее любимец давних лет
  Царевич пылкий Триолет!

Звезда любви — звездой погаснет,
И где вы, светлые мечты!
И нет любви, и больше вас нет…
Зачем, судьба, куешь меч ты?

Лишь ты одно блестишь, страданье,
Своей нетленной красотой
В людской улыбке и рыданьи
Неугасимою звездой

В апреле природа все юнее,
  Но осенью боле пригожа.
Царица осенняя, — Юния, —
  На Врубеля Музу похожа…

Царица осенняя, — Юния, —
  Как лилия, золотокрыла…
Чем ночь лиловее и луннее,
  Тем шире глаза пораскрыла…

Ее сестра — ее портрет,
  Ее портрет живой!
Пускай ее со мною нет,
  Ее сестра со мной!

Я жду чарующего сна,
  Надежду затая.
Пусть больше не моя она,
  Ее сестра — моя!

Уважать — это вовсе не значит любить,
А любя, уважаешь невольно!
Если чувства захочешь в слова воплотить —
Воплощать никогда не довольно!

Загляни ж мне в глаза, чтоб любовь углубить,
Загляни бархатисто-фиольно…
Говорить — это вовсе не значит — любить,
А по взгляду узнаешь невольно!..

В живой уют зеленых кружев
Вошел я в мае всей душой.
Я жаждал счастье обнаружить,
Я верил… Было хорошо.

Тебя искал — везде, повсюду,
А парк внимательно следил…
Я все шептал: «Приди… укутай…
Я верю… устаю… приди…»

Но ты не так же, нет! а как же?
Да очень просто: ты не так,
Не так, как я: ты — в экипажах,
А мне болезнен каждый шаг…

Звезда горит звезде,
Волне журчит волна.
Но в ней, чего нигде:
Она собой полна!

Заплачет, — блещет смех.
Смеется, — слышен плач.
И грех ее — не грех,
И смерть ей не палач…

Пускай звезда к звезде!
Пускай к волне волна!
В ней нет, что есть везде,
И в этом — вся она!

Зовут вас одинаково, но, Боже,
Как обе вы различны! — у одной
Каштановые волосы; характер
Весенний, героический; в глазах
Чертята прыгают, чертята смеха,
И давят ангела неутолимой скорби.
Вот первая из вас, и ты — вдали.

Вторая — анемичная блондинка,
Конфузливая, ровная; в лице
Упорная и прозная забота;
В губах — наивность, чувственность, лукавь…
И ты — со мной. Вы обе, это — я.

Вы поселились весной в Нидерландах,
Бодро и жизненно пишете мне.
Вы на оплесканных морем верандах,
Я же в колосьях при ветхом гумне.

Милый! но Вы не ошиблись, что волны
И за моим нарастают окном:
Только не море, — то ветрятся клены —
Волны зеленые, — поле с овсом.

Вам — о полянах — на море Немецком,
Мне же в полях — о просторе морском:
В сердце поэта, — и мудром, и детском, —
Неумертвима тоска о ином…

Я в ранней юности любил Эмара,
Очарование его рассказов.
Моей фантазии, рабе экстазов,
Дороже многого семья омара…

Дороже многого душе фантаста
Вы, краснокожие, и вы, пампассы!
Все наши фабрики и все лампасы
За вас отдал бы я, как груз балласта.

Все дети города больны, курносы,
Бездушны женщины, мужчины грубы,
Вампиры в смокингах, в пальто инкубы…
Бежим, мечта моя, бежим в льяносы!