Хаким Фирдоуси - Шах-наме
Сиявуш снова идет на женскую половину
Так ночь прошла, и над землей опять
Светило утра начало сиять.
Воссела Судаба на трон старинный,
Пылали кровью на венце рубины.
Велела, чтоб нарядным цветником
Расположились дочери кругом.
Затем Хирбаду молвила царица:
«Царевичу вели ко мне явиться.
Для матери,— скажи ты,— потрудись,
Ей хочется взглянуть на кипарис».
Придя туда, где жил царевич славный,
Ему принес известье добронравный.
Впал Сиявуш в отчаянье, едва
Услышал он лукавые слова.
Он способов искал, чтоб уклониться,
Но опасался: в гнев придет царица.
Он величаво к Судабе вошел,
Ее венец увидел и престол.
Царица встретила его степенно,
Сложила руки на груди смиренно,
Красавиц к Сиявушу привела,—
Не знали те жемчужины сверла!
Между собою девушки шептались,
Не смели на него смотреть, смущались.
Они ушли, и каждая из них
Надеялась, что он — ее жених.
Когда ушли, воскликнула царица:
«Ты долго будешь предо мной таиться?
Скажи мне слово, помыслы открыв.
О богатырь, как пери, ты красив!
Едва лишь взглянет на тебя любая.
Сойдет с ума, любви твоей желая.
Внимательно взгляни на дочерей:
Какую хочешь ты назвать своей?»
Молчал царевич. Судаба сказала,
Освободив лицо от покрывала;
«О, если б юный месяц и заря
Могли увидеть нового царя!
О, если б ты в союз вступил со мною,
Ко мне пришел бы с легкою душою!
Мы клятвою скрепили б договор...
Но почему ты потупляешь взор?
Когда уйдет из мира царь великий.
Ты памятью мне будешь о владыке.
Перед тобой, красавец, я стою,
Тебе и плоть и душу отдаю.
Твои желанья выполню без счета,
Сама хочу попасть в твои тенёта».
Приблизила уста к его устам,
Бесстыжая, забыла всякий срам.
Не ожидал царевич поцелуя,
Он покраснел, стыдясь и негодуя.
«Меня,— подумал,— искушает бес,
Но мне поможет властелин небес.
Вовек не оскорблю отца обманом,
Не заключу союза с Ахриманом.
Но если буду холоден — вскипит
Ее душа, утратившая стыд.
Она тайком ловушку мне расставит,
Властителя поверить ей заставит.
Не лучше ль будет, если госпожу
Я мягкими словами ублажу?»
Тогда сказал царевич: «Несравненной,
Тебе подобных нет во всей вселенной.
Тебя сравнить возможно лишь с луной,
Ты только шаху можешь быть женой.
А для меня и дочь твоя — награда,
Иной супруги мне теперь не надо.
Об этом доложи царю страны,
А мы его решенья ждать должны.
Я дочь твою хочу, союз скрепляю,
Тебе в залог я слово оставляю;
Женюсь на ней — даю тебе обет,—
Лишь нынешних моих достигнет лет».
Сказав, ушел царевич светозарный,
Пылала страсть в ее душе коварной.
Когда явился царь в покой жены,
Взглянула на властителя страны,
Поклон ему отвесила сначала,
О деле Сиявуша рассказала;
«Я собрала месяцеликих дев,
А он, моих красавиц оглядев,
Сказал, что дочь мою возьмет он в жены,
Других не выбрал сын, тобой рожденный».
Возликовал от этих слов Кавус,
Как будто с небом он вступил в союз!
Раскрыл сокровищницы, кладовые,
Достал парчу и пояса златые,
Богатствами наполнил мир земной:
Любой подарок целой был казной.
Сказал жене: «Я слово не нарушу.
Сокровища вручишь ты Сиявушу.
«Их мало, — скажешь сыну в нужный час,—
Их надо увеличить в двести раз».
Взглянула мрачно на него царица
Подумала: «Мне надобно решиться.
Должна я хитрость применить и ложь,
Ведь каждый способ для меня хорош.
А если не понравлюсь Сиявушу,
То клевету я на него обрушу».
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVI века.
Сиявуш идет на женскую половину в третий раз
Воссев на трон, как только вышел шах,
В златом венце, с сережками в ушах,
Царевичу прийти велела снова,
Поведала ему такое слово:
«Тебе подарки сделал царь страны.
Парче, венцу, престолу — нет цены!
Тебе я в жены дочь отдать согласна...
Взгляни, как я в своем венце прекрасна!
Так почему не хочешь ты принять
Мою любовь, и страсть, и лик, и стать?
Семь лет тебя люблю я той любовью,
Что на моем лице пылает кровью.
Прошу немного сладости твоей:
Хотя бы день от младости твоей!
Отец тебе подарок дал бесценный,
А я тебе вручу венец вселенной!
Но если страсть мою не утолишь,
Но если боль мою не исцелишь,
Не допущу тебя к державной власти,
Я превращу твой светлый день в ненастье!»
А Сиявуш: «Не быть тому, чтоб в грязь
Я окунулся, страсти покорясь,
Чтоб я Кавуса обманул и предал,
Чтоб низости дорогу я изведал.
Жена царя, ты озаряешь всех,
Ты не должна такой содеять грех».
Царица с гневом поднялась, обруша
Проклятья, брань и злость на Снявуша.
Сказала: «Сердце пред тобой светло
Раскрыла я, а ты задумал зло».
Судаба обманывает Кавуса
Она разодрала ногтями щеки,
Разорвала одежды в час жестокий,
И до придворных донеслись мольбы,
И жалобы, и вопли Судабы.
Ушей царя достигли эти крики,
Оставил Кей-Кавус престол владыки,
Исполнен дум, покинул он престол,
На половину женскую прошел.
Сумятицу он во дворце увидел,
Кровь, слезы на ее лице увидел.
Не знал, он, омраченный, что грешна
Его каменносердая жена.
Царица волосы рвала, рыдая,
Вопила перед ним, полунагая:
«Твой сын пришел ко мне к исходу дня,
В своих объятьях крепко сжал меня,
Сказал. «Пылают плоть моя и разум,
Ужель мою любовь убьешь отказом?»
Он сбросил мой венец. О царь, гляди:
Одежду он сорвал с моей груди!»
Властитель погрузился в размышленья,
Желал узнать различные сужденья.
Он слуг своих, чьи преданны сердца
И ум высок, отправил из дворца.
Один сидел на троне властелина.
Потом позвал к себе жену и сына.
Спокойно, мудро начал говорить:
«Мой сын, ты должен тайну мне открыть.
Всю правду обнажи и покажи мне,
О том, что здесь случилось, расскажи мне».
Поведал Сиявуш о Судабе,
Всю правду изложил он о себе.
«Неправда! — вскрикнула царица гневно.—
Лишь я нужна ему, а не царевна!
«Мне, — он сказал,— не надобна казна,
Мне дочь твоя в супруги не нужна,
Лишь ты нужна мне, ты — моя отрада,
А без тебя мне ничего не надо!»
Я воспротивилась его любви,
И вот — он вырвал волосы мои».
Подумал царь: «Что предприму теперь я?
К речам обоих нет во мне доверья.
Не торопясь, мы к истине придем:
Непрочен ум, охваченный огнем».
Искал он средство, чтоб развеять муки,
Сперва обнюхал Сиявушу руки,
Обнюхал стан, и голову, и грудь,—
Ни в чем не мог он сына упрекнуть.
А Судаба благоухала пряным
Вином, душистым мускусом, шафраном.
Был сын от этих запахов далек,
