Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Правленья он спешил принять дела,
Но мать у Сиявуша умерла.

Поднялся он с престола, потрясенный,
Он к небу вопли обратил и стоны,

Порвал одежды, плакал, как больной,
Главу посыпал темною землей.

Познал он месяц горя и смятенья,
Ни разу не вкусил успокоенья.

Из глаз Гударза слезы полились,
Когда взглянул на скорбный кипарис.

«Царевич,— он сказал с тоской во взоре,—
Послушай мой совет, забудь о горе.

От смерти не уйти, таков закон,
Умрет любой, кто матерью рожден».

Царевич внял моленьям и советам,
И сердце озарилось прежним светом.

Сидел с отцом царевич молодой.
Царица Судаба вошла в покой.

Она в глаза взглянула Сиявушу,
И сразу страсть в ее вселилась душу.

Отправили к царевичу раба,
Сказать велела тайно Судаба:

«Свободно приходи ко мне отныне,
Я жду тебя на женской половине».

Явился с этой вестью низкий муж.
Пришел в негодованье Сиявуш:

«Противно мне предательство такое,
Нельзя входить мне в женские покои!»

Спустилась на дворец ночная мгла,
К царю поспешно Судаба пришла,

Сказала так: «Владеющий страною,
Ты выше всех под солнцем и луною.

Твой сын да будет радостью земли,—
Нет ни вблизи подобных, ни вдали!

Прошу: пришли его в приют наш мирный,
К прелестным идолам твоей кумирни.

Мы воздадим ему такой почет,
Что древо поклоненья расцветет.

Он похвалы услышит и приветы,
Мы разбросаем в честь его монеты».

Царь молвил: «Хороши твои слова,
В тебе любовь ста матерей жива».

Царевича позвал, сказал: «Не в силах
Мы скрыть любовь и кровь, что льется в жилах,

Ты создан так, что, глядя на тебя,
Все люди тянутся к тебе, любя.

Сестер найдешь за пологом запретным,
Не Судабу, а мать с лицом приветным!

Ступай, затворниц посети приют,
И там тебе хваленья воздадут».

Но сын, услышав это повеленье,
Смотрел на государя в изумленье.

Не испытать ли хочет властелин,
Что втайне от него задумал сын?

«Царь,— Сиявуш сказал,— тебе я внемлю.
Ты мне вручил престол, венец и землю.

К ученым, к мудрецам направь мой путь,
У них я научусь чему-нибудь.

А могут ли на женской половине
Пути к Познанью указать мужчине?»

А царь: «Душа моя тобой горда.
Для разума опорой будь всегда!

Не надобно таить в уме дурное,
Убей печаль и радуйся в покое.

Ступай, на дочерей моих взгляни,
Быть может, счастье обретут они».

Ответствовал царевич: «Утром рано
Пойду, как приказал мне царь Ирана.

Вот я теперь стою перед тобой,
Готов исполнить твой приказ любой».

Жил некий человек с открытым взглядом,
С безгрешной плотью; звался он Хирбадом.

Когда явилась из-за гор заря,
Покорный сын предстал глазам царя,

Пришел к отцу с хваленьем и поклоном.
С ним поделившись словом потаенным,

Кавус призвал Хирбада и сперва
Сказал ему достойные слова.

«Ступай за ним,— велел он Сиявушу,—
Ты новым зрелищем украсишь душу».

Пошли вдвоем — тот праведник святой
И юноша, сиявший чистотой.

Хирбад завесу распахнул, и снова
Царевич опасаться стал дурного.

Пред ним открылась райская страна,
Красавиц, драгоценностей полна.

Сверканием, не виданным доныне,
Сверкал престол на женской половине.

На троне — повелителя жена,
Как райский сад, нарядна и нежна,

Явилась, как звезда Сухейль, блистая.
На голове корона золотая,

Трепещут, вьются завитки кудрей,
Коса — до пят и мускуса черней...

Едва лишь полог поднял он тяжелый,
Спустилась быстро Судаба с престола,

К нему с поклоном плавно подошла,
Объятьем долгим, страстным обняла.

Он понял: «Это грешные объятья,
Любовь такую не могу принять я!»

Чтобы не видеть мачехи своей,
Направился он к сестрам поскорей.

Хвалу воздали брату молодому,
Ведя его к престолу золотому.

Повел царевич с ними разговор,
И наконец покинул он сестер.

Пришел к отцу и молвил властелину:
«Я женскую увидел половину.

Есть у тебя вселенной благодать,
Не вправе ты на господа роптать.

Казной и войском, славой и удачей
Хушанга и Джамшида ты богаче».

От этих слов возликовал отец,
Как вешний сад, украсил он дворец,

И стали пировать, внимая сазу,—
О будущем не вспомнили ни разу.

Явилась ночь, настала тьма вокруг,
Пришел к царице государь-супруг.

Чтоб испытать жену, сказал он слово:
«Открой свою мне тайну без покрова.

Что можешь ты про ум, и вид, и стать,
И знания царевича сказать?»

«Вот мой совет,— ответила царица,—
С ним Сиявуш, быть может, согласится.

Не у вельмож, а в царственном роду
Ему я в жены девушку найду,

Чтоб сына принесла с таким же ликом,
Чтоб так же был, как Сиявуш, великим.

На чистой дочери женю его
От семени и дома твоего».

А царь: «Согласен я с твоим советом,
Мое величье и надежда — в этом».

Затем к владыке Сиявуш пришел,
Восславил он корону и престол.

С ним тайной поделился царь на троне,
Чтоб тайну не услышал посторонний:

«Хочу я, чтоб тебя запомнил свет,
Чтоб царствовал твой сын тебе вослед.

Я звездочетов расспросил, мобедов,
И я узнал, твою звезду изведав:

Из твоего потомства царь придет,
И память сохранит о нем народ.

Возьми жену из дома Кей-Пашина,
Достойную величья властелина».

Ответил Сиявуш: «Я — раб царю,
Твою, владыка, волю я творю.

Я одобряю выбор твой заране,
Над нами повелитель ты в Иране.

Не говори об этом Судабе:
Увидишь, воспротивится тебе.

Есть у нее желание другое,
Мне делать нечего в ее покое».

Смеялся царь, качая головой:
Не знал, что есть болото под травой.

Сказал: «Должна быть женщиною сваха,
Не думай дурно о супруге шаха.

В ее словах — любовь к тебе слышна,
И о тебе заботится она».

Царевич принял эту речь как милость,
От горьких дум душа освободилась.

Но втайне ждал удара от судьбы,
Он опасался козней Судабы.

Он понял: этот брак — ее затея,
Стонал он, телом и душой болея.

Так ночь прошла, и над землей опять
Светило утра начало сиять.

Воссела Судаба на трон старинный,
Пылали кровью на венце рубины.

Велела, чтоб нарядным цветником
Расположились дочери кругом.

Затем Хирбаду молвила царица:
«Царевичу вели ко мне явиться.

Для матери,— скажи ты,— потрудись,
Ей хочется взглянуть на кипарис».

Придя туда, где жил царевич славный,
Ему принес известье добронравный.

Впал Сиявуш в отчаянье, едва
Услышал он лукавые слова.

Он способов искал, чтоб уклониться,
Но опасался: в гнев придет царица.

Он величаво к Судабе вошел,
Ее венец увидел и престол.

Царица встретила его степенно,
Сложила руки на груди смиренно,

Красавиц к Сиявушу привела,—
Не знали те жемчужины сверла!

Между собою девушки шептались,
Не смели на него смотреть, смущались.

Они ушли, и каждая из них
Надеялась, что он — ее жених.

Когда ушли, воскликнула царица:
«Ты долго будешь предо мной таиться?

Скажи мне слово, помыслы открыв.
О богатырь, как пери, ты красив!

Едва лишь взглянет на тебя любая.
Сойдет с ума, любви твоей желая.

Внимательно взгляни на дочерей:
Какую хочешь ты назвать своей?»

Молчал царевич. Судаба сказала,
Освободив лицо от покрывала;

«О, если б юный месяц и заря
Могли увидеть нового царя!

О, если б ты в союз вступил со мною,
Ко мне пришел бы с легкою душою!

Мы клятвою скрепили б договор...
Но почему ты потупляешь взор?

Когда уйдет из мира царь великий.
Ты памятью мне будешь о владыке.

Перед тобой, красавец, я стою,
Тебе и плоть и душу отдаю.

Твои желанья выполню без счета,
Сама хочу попасть в твои тенёта».

Приблизила уста к его устам,
Бесстыжая, забыла всякий срам.

Не ожидал царевич поцелуя,
Он покраснел, стыдясь и негодуя.

«Меня,— подумал,— искушает бес,
Но мне поможет властелин небес.

Вовек не оскорблю отца обманом,
Не заключу союза с Ахриманом.

Но если буду холоден — вскипит
Ее душа, утратившая стыд.

Она тайком ловушку мне расставит,
Властителя поверить ей заставит.

Не лучше ль будет, если госпожу
Я мягкими словами ублажу?»

Тогда сказал царевич: «Несравненной,
Тебе подобных нет во всей вселенной.

Тебя сравнить возможно лишь с луной,
Ты только шаху можешь быть женой.

А для меня и дочь твоя — награда,
Иной супруги мне теперь не надо.

Об этом доложи царю страны,
А мы его решенья ждать должны.

Я дочь твою хочу, союз скрепляю,
Тебе в залог я слово оставляю;

Женюсь на ней — даю тебе обет,—
Лишь нынешних моих достигнет лет».

Сказав, ушел царевич светозарный,
Пылала страсть в ее душе коварной.

Когда явился царь в покой жены,
Взглянула на властителя страны,

Поклон ему отвесила сначала,
О деле Сиявуша рассказала;

«Я собрала месяцеликих дев,
А он, моих красавиц оглядев,

Сказал, что дочь мою возьмет он в жены,
Других не выбрал сын, тобой рожденный».

Возликовал от этих слов Кавус,
Как будто с небом он вступил в союз!

Раскрыл сокровищницы, кладовые,
Достал парчу и пояса златые,

Богатствами наполнил мир земной:
Любой подарок целой был казной.

Сказал жене: «Я слово не нарушу.
Сокровища вручишь ты Сиявушу.

«Их мало, — скажешь сыну в нужный час,—
Их надо увеличить в двести раз».

Взглянула мрачно на него царица
Подумала: «Мне надобно решиться.

Должна я хитрость применить и ложь,
Ведь каждый способ для меня хорош.

А если не понравлюсь Сиявушу,
То клевету я на него обрушу».