Антология - Песни и романсы русских поэтов

Мне минуло шестнадцать лет,
  Но сердце было в воле;
Я думала: весь белый свет —
  Наш бор, поток и поле.

К нам юноша пришел в село:
  Кто он? отколь? не знаю —
Но всё меня к нему влекло,
  Всё мне твердило: знаю!

Его кудрявые власы
  Вкруг шеи обвивались,
Как мак сияет от росы,
  Сияли, рассыпались.

И взоры пламенны его
  Мне что-то изъясняли;
Мы не сказали ничего,
  Но уж друг друга знали.

Куда пойду — и он за мной.
  На долгую ль разлуку?
Не знаю! только он с тоской
  Безмолвно жал мне руку.

«Что хочешь ты? — спросила я, —
  Скажи, пастух унылый».
И с жаром обнял он меня
  И тихо назвал милой.

И мне б тогда его обнять!
  Но рук не поднимала,
На перси потупила взгляд,
  Краснела, трепетала.

Ни слова не сказала я;
  За что ж ему сердиться?
Зачем покинул он меня?
  И скоро ль возвратится?

«Дедушка! — девицы
Раз мне говорили,—
Нет ли небылицы
Иль старинной были?»

— «Как не быть! — уныло
Красным отвечал я,—
Сердце вас любило,
Так чего не знал я!

Было время! где вы,
Годы золотые?
Как пленяли девы
В ваши дни былые!

Уж они — старушки;
Но от них порою
Много на подушки
Слез пролито мною.

Душу волновали
Их уста и очи,
По огню бежали
Дни мои и ночи».

— «Дедушка, — толпою
Девицы вскричали.—
Жаль нам, а тобою
Бабушки играли!

Как не стыдно! злые,
Вот над кем шутили!
Нет, мы не такие,
Мы б тебя любили!»

— «Вы б любили? сказки!
Веры мне неймется!
И на ваши ласки
Дедушка смеется».

Ах ты, ночь ли,
  Ноченька!
Ах ты, ночь ли
  Бурная!
Отчего ты
  С вечера
До глубокой
  Полночи
Не блистаешь
  Звездами,
Не сияешь
  Месяцем?
Всё темнеешь
  Тучами?

И с тобой, знать,
  Ноченька,
Как со мною,
  Молодцем,
Грусть-злодейка
  Сведалась!
Как заляжет,
  На сердце —
Позабудешь
  Девицам
Усмехаться,
  Кланяться;
Позабудешь
  С вечера
До глубокой
  Полночи,
Припевая,
  Тешиться
Хороводной
  Пляскою!
Нет, взрыдаешь,
  Всплачешься,
И, безродный
  Молодец,
На постелю
  Жесткую,
Как в могилу,
  Кинешься!

Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане,
Одинок воздыхал витязь на кургане.

Свежих трав не щипал конь его унылый,
«Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!

Не к добру грудь моя тяжко воздыхает,
Не к добру сердце мне что-то предвещает;

Не к добру без еды ты стоишь унылый!
Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!»

Конь вздрогнул, и сильней витязь возмутился,
В милый край, в страшный край как стрела пустился.

Ночь прошла, всё светло: виден храм с дубровой,
Конь заржал, конь взвился над могилой новой.

Что, красотка молодая,
  Что ты, светик, плачешь?
Что головушку, вздыхая,
  К белой ручке клонишь?
Или словом, или взором
  Я тебя обидел?
Иль нескромным разговором
  Ввел при людях в краску?

Нет, лежит тоска иная
  У тебя на сердце!
Нет, кручинушку другую
  Ты вложила в мысли!
Ты не хочешь, не желаешь
  Молодцу открыться,
Ты боишься милу другу
  Заповедать тайну!

Не слыхали ль злые люди
  Наших разговоров?
Не спросили ль злые люди
  У отца родного;
Не спросили ль сопостаты
  У твоей родимой:
«Чей у ней на ручке перстень,
  Чья в повязке лента?
Лента, ленточка цветная,
  С золотой каймою,
Перстень с чернью расписною,
  С чистым изумрудом?»

Не томи, открой причину
  Слез твоих горючих!
Перелей в мое ты сердце
  Всю тоску-кручину,
Перелей тоску-кручину
  Сладким поцелуем:
Мы вдвоем тоску-кручину
  Легче растоскуем.

Голова ль моя, головушка,
Голова ли молодецкая,
Что болишь ты, что ты клонишься
Ко груди, к плечу могучему?
Ты не то была, удалая,
В прежни годы, в дни разгульные,
В русых кудрях, в красоте твоей,
В той ли шапке, шапке бархатной,
Соболями отороченной.

Днем ли в те поры я выеду,
В очи солнце — ты не хмуришься;
В темном лесе в ночь ненастную
Ты найдешь тропу заглохшую;
Красна ль девица приглянется —
И без слов ей всё повыскажешь;
Повстречаются ль недобрые —
Только взглянут и вспокаются.
Что ж теперь ты думу думаешь,
Думу крепкую, тяжелую?
Иль ты с сердцем перемолвилась,
Иль одно вы с ним задумали,
Иль прилука молодецкая
Ни из сердца, ни с ума нейдет?

Уж не вырваться из клеточки
Певчей птичке конопляночке,
Знать, и вам не видеть более
Прежней воли с прежней радостью.

Прекрасный день, счастливый день:
  И солнце, и любовь!
С нагих полей сбежала тень —
  Светлеет сердце вновь.
Проснитесь, рощи и поля;
  Пусть жизнью всё кипит:
Она моя, она моя! —
  Мне сердце говорит.

Что вьешься, ласточка, к окну,
  Что, вольная, поешь?
Иль ты щебечешь про весну
  И с ней любовь зовешь?
Но не ко мне — и без тебя
  В певце любовь горит:
Она моя, она моя! —
  Мне сердце говорит.

Не говори: любовь пройдет,
О том забыть твой друг желает;
В ее он вечность уповает,
Ей в жертву счастье отдает.

Зачем гасить душе моей
Едва блеснувшие желанья?
Хоть миг позволь мне без роптанья
Предаться нежности твоей.

За что страдать? Что мне в любви
Досталось от небес жестоких
Без горьких слез, без ран глубоких,
Без утомительной тоски?

Любви дни краткие даны,
Но мне не зреть ее остылой;
Я с ней умру, как звук унылый
Внезапно порванной струны.

Только узнал я тебя —
  И трепетом сладким впервые
    Сердце забилось во мне.

Сжала ты руку мою —
  И жизнь, и все радости жизни
    В жертву тебе я принес.

Ты мне сказала «люблю» —
  И чистая радость слетела
    В мрачную душу мою.

Молча гляжу на тебя, —
  Нет слова все муки, всё счастье
    Выразить страсти моей.

Каждую светлую мысль,
  Высокое каждое чувство
    Ты зарождаешь в душе.

Протекших дней очарованья,
Мне вас душе не возвратить!
В любви узнав одни страданья,
Она утратила желанья
И вновь не просится любить.

К ней сны младые не забродят,
Опять с надеждой не мирят,
В странах волшебных с ней не ходят,
Веселых песен не заводят
И сладких слов не говорят.

Ее один удел печальный:
Года бесчувственно провесть
И в край, для горестных не дальной,
Под глас молитвы погребальной,
Одни молитвы перенесть.

Наяву и в сладком сне
Всё мечтаетесь вы мне:
Кудри, кудри шелковы́е,
Юных персей красота,
Прелесть — очи и уста,
И лобзания живые.

И я в раннюю зарю
Темным кудрям говорю:
Кудри, кудри, что вы вьетесь?
Мне уж вами не играть,
Мне уж вас не целовать,
Вы другому достаетесь.

И я утром золотым
Молвлю персям молодым:
Пух лебяжий, негой страстной
Не дыши по старине —
Уж не быть счастливым мне
На груди моей прекрасной.

Я твержу по вечерам
Светлым взорам и устам:
Замолчите, замолчите!
С лютой долей я знаком,
О веселом, о былом
Вы с душой не говорите!

Ночью, сплю ли я, не сплю,—
Всё устами вас ловлю,
Сердцу сладкие лобзанья!
Сердце бьется, сердце ждет, —
Но уж милая нейдет
В час условленный свиданья.

Скучно, девушки, весною жить одной:
Не с кем сладко побеседовать младой.

Сиротинушка, на всей земле одна,
Подгорюнясь ли присядешь у окна —

Под окошком всё так весело глядит,
И мне душу то веселие томит.

То веселье — не веселье, а любовь,
От любви той замирает в сердце кровь.

И я выду во широкие поля —
С них ли негой так и веет на тебя;

Свежий запах каждой травки полевой
Вреден девице весеннею порой,

Хочешь с кем-то этим запахом дышать,
И другим устам его передавать;

Белой груди чем-то сладким тяжело,
Голубым очам при солнце не светло.

Больно, больно безнадежной тосковать!
И я кинусь на тесовую кровать,

К изголовью правой щечкою прижмусь
И горючими слезами обольюсь.

Как при солнце летом дождик пошумит,
Травку вспрыснет, но ее не освежит,

Так и слезы не свежат меня, младой;
Скучно, девушки, весною жить одной!

Пела, пела пташечка
  И затихла;
Знало сердце радости
  И забыло.

Что, певунья пташечка,
  Замолчала?
Как ты, сердце, сведалось
  С черным горем?

Ах! убили пташечку
  Злые вьюги;
Погубили молодца
  Злые толки!

Полететь бы пташечке
  К синю морю;
Убежать бы молодцу
  В лес дремучий!

На море валы шумят,
  А не вьюги;
В лесе звери лютые,
  Да не люди!

Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоешь?
Кто-то бедная, как я,
Ночь прослушает тебя,
Не смыкаючи очей,
Утопаючи в слезах?
Ты лети, мой соловей,
Хоть за тридевять земель,
Хоть за синие моря,
На чужие берега;
Побывай во всех странах,
В деревнях и в городах:
Не найти тебе нигде
Горемышнее меня.
У меня ли у младой
Дорог жемчуг на груди,
У меня ли у младой
Жар-колечко на руке,
У меня ли у младой
В сердце миленький дружок.
В день осенний на груди
Крупный жемчуг потускнел,
В зимню ночку на руке
Распаялося кольцо,
А как нынешней весной
Разлюбил меня милой.

Сиротинушка, девушка,
Полюби меня, молодца,
Полюбя — приголубливай,
Мои кудри расчесывай.
Хорошо цветку на́ поле,
Любо пташечке на небе,—
Сиротинушке девушке
Веселей того с молодцем.
У меня в дому волюшка,
От беды оборонушка,
Что от дождичка кровелька,
От жары дневной ставенки,
От лихой же разлучницы,
От лукавой указчицы
На воротах замок висит,
В подворотенку пес глядит.

И я выйду ль на крылечко,
  На крылечко погулять,
И я стану ль у колечка
  О любезном горевать;
Как у этого ль колечка
  Он впоследнее стоял
И печальное словечко
  Мне, прощаючись, сказал:

«За турецкой за границей,
  В басурманской стороне
По тебе лишь по девице
  Слезы лить досталось мне…»
…………………………….
…………………………….

Как за реченькой слободушка стоит,
По слободке той дороженька бежит,
Путь-дорожка широка, да не длинна,
Разбегается в две стороны она:
Как налево — на кладбище к мертвецам,
А направо — к закавказским молодцам.
Грустно было провожать мне, молодой,
Двух родимых и по той, и по другой:
Обручальника по левой проводя,
С плачем матерью-землей покрыла я;
А налетный друг уехал по другой,
На прощанье мне кивнувши головой.

Как у нас ли на кровельке,
Как у нас ли на крашеной,
Собиралися пташечки,
Мелки пташечки, ласточки,
Щебетали, чиликали,
Несобравшихся кликали:
«Вы слетайтесь, не медлите,
В путь-дороженьку пустимся!
Красны дни миновалися,
Вдоволь мы наигралися,
Здесь не ждать же вам гибели
От мороза трескучего!»

Государь ты мой батюшка,
Государыня матушка!
Меня суженый сватает,
Меня ряженый сватает;
Поспешите, не мешкайте,
Меня поезду выдайте,
С хлебом-солию, с образом,
С красотой проходящею!
Мне не век вековать у вас,
Не сидеть же всё девицей
Без любви и без радости
До ворчуньи ль до старости.