Константин Корсар - Досье поэта-рецидивиста
Он не умел драться, уворачиваться от ударов, и поэтому скоро его тело горело и ныло от боли. Это были его последние ощущения в жизни — страшная боль и звериный рык двух существ, методично, без неприязни, обыденно, как на тренировке, забивших его до смерти. У смерти нет косы — она мила, нежна и естественна, как рука мясника.
Зимой Дениска снимал с себя верхнюю одежду и, превозмогая мороз, в одной рубашке, без головного убора сидел на своей паперти. На бетонных ступенях подземного перехода он часами трясся от лютого влажного сибирского мороза, пока в его карманах не оказывалось нужное количество пахнущих, как ничто другое в мире, разноцветных бумажек с водяными знаками.
Как много видел он доброты в своей жизни, как много сочувствия, понимания и помощи ему доставалось. Его искренно жалели — неповзрослевшего, убогого, раздетого, измождённого парня, просящего милостыню. Он получал от прохожих всё то, что не доставалось тысячам бездомных, обитающих в подвалах, брошенным детям из домов ребёнка, как будто специально вынесенных на окраины городов и посёлков с глаз долой. Дениска сидел в одном из самых проходимых подземных переходов города. Тысячи глаз смотрели на него за день и сотни рук помогали, чем могли, иногда отдавая предпоследнее.
Добро и зло в жизни должны уравновесить друг друга, и когда это происходит, жизнь человека кончается. Всё приходит в равновесие: вода течёт вниз, дождь падает на землю, камень превращается в пыль, дерево в пепел, душа — в равномерно вымешанный раствор, из которого Создатель лепит уже нечто совершенно иное. Жизнь Дениски кончилась, когда стрелки его личных весов сошлись, когда он познал и плохое, и хорошее, когда добро и зло уравновесили друг друга.
Моей КАА
Я там, где закаты багряны,
Лучина где тлеет в ночи
И всполохом сердце объято.
Я там, где лишь мы — я и Ты!
Где ладан неспешно струится
И крылья любви сплетены,
Где дум наших, чувств колесницы
Уносят печаль до зари…
Лишь эхо сейчас между нами
И мыслей витая струна.
Я серой бескрылою птицей
Лечу за Тобой в небеса.
Меж нами лишь эхо, лишь эхо…
Меж нами немая толпа,
Меж нами позёмка тумана —
Меж нами ничто. Навсегда!
Алла Ткачёва. Навсегда
Жизнь, несомненно, — испытание. Причём для каждого своё — индивидуальное и неповторимое, иногда лёгкое и забавное, а иногда изматывающее, неподъёмное. Невидимые учителя возводят для своих учеников высокие барьеры загадок, проблемы с узкими, тесными проходами и лабиринты невзгод, а затем с интересом наблюдают, как мы поведём себя в ситуации неопределённости и недосказанности, неясности исходных данных, условий и возможностей.
Иногда учителя заигрываются и создают преграды невероятной сложности. Они понимают, на что обрекают своих учеников. Но сами как будто ждут чуда — надеются на случай, на то, что сами они не всемогущи и не абсолютно сведущи. Ожидают от нас прорыва, чего-то не-возможного, не-веданного, не-земного… Но чаще этого не происходит.
Буся появилась из ниоткуда. Алла нашла её на улице и принесла домой. Мягкий белый комок на кровати придал жизни Аллы хоть какой-то смысл. Буся изменила всё — ночи сделала чуть теплее, дни нежнее и пушистее, утро игривым и трогательным, вечер ленивым и умиротворяющим. Алла получила друга — единственного во всем мире, который, как она думала, никогда её не предаст и не оставит.
Испытания начались в жизни Аллы слишком рано. Всемогущий Педагог, не соблюдая принцип природосообразности, взвалил на девочку то, что вынести ей было ещё не по силам, — выбил из-под её ног опору, разрушив семью. Отец пил, и Алла, войдя в мир, получила это проклятье как данность. Она ничего не могла поделать и изменить. Ей оставалось лишь отделиться от семьи и создать свой мирок — мир идеальный, где всё искренне, нежно, надёжно и красиво, да окружить его частоколом из своих стихов — острых, угловатых, колючих.
Даже талант Алла не получила при рождении — она его создала сама, а не открыла, взрастила в себе, а не обрела. Наверное, только так и бывает. Талант не даётся — его познают! Её стихи — простые, но трогательные, с повторами и простейшей рифмой — переполнены болью и горечью, высохшими слезами и запёкшейся печалью. Строки обжигают, ранят, но всё же обновляют и лечат душу. Её стихи о смысле и жизни, о бессмысленности и смерти, ненависти и предательстве были её защитой и проводником в этом мире.
Чужая боль сейчас не трогает,
Свою бы нынче пережить,
Друг другу словно незнакомые,
Не успеваем нынче жить.
Не самый хороший сотовый телефон — единственное, чем обладала Алла. Это было её окно в мир, окно в другую жизнь, где такие же, как она, искали себе подобных, в социальные сети, где она жила так же искренне, по-ангельски наивно и благородно.
Однажды Буси не стало. И хоть за десять месяцев кошка стала самым родным на земле существом, Алла почти не выдавала своего горя. Она уже привыкла к потерям и одиночеству, к предательству самых родных людей, к отсутствию самих понятий «дом», «семья» и «тыл». Алла не плакала, слёзы всё равно не помогли бы — она знала это. И Алла просто ушла… Выключила однажды свой телефон и больше не включила. Ни с кем не попрощалась и не позволила сделать это другим.
Чудо жизни и свою правоту, когда ты один во всём мире, можно доказать — но доказать лишь смертью, причём своей собственной, как это сделала она — Алла Ткачёва, человек с трудной судьбой и чистой совестью, с болью в сердце и музыкой в душе. Она ушла, чтобы навсегда остаться с нами, обрести своё право на жизнь без ужасных испытаний и свободную дорогу к Истине, потому что со смертью как с последним доводом не поспорит никто. Никто! И даже он — наш Учитель. Это был его урок.
Алла, я помню и люблю тебя!
Большой адронный коллайдер
Очень многие физики хотели бы работать на Большом адронном коллайдере, но берут туда не всех, а только самых умных. Что же остаётся делать остальным желающим?
Это не пригодившиеся манекенщицы могут пойти в проститутки или торговать мясом на базар, что, в принципе, одно и то же. Никому не нужные учителя могут пойти в дворники или уборщицы. Уволенные милиционеры — в бандиты, воры после отсидки — в адвокаты. Мэр, губернатор или президент могут, если их не посадят обратно, вообще никогда не работать, так как у них жёны и тёщи золотые.
Отвергнутые наукой физики не могут больше никуда в жизни приткнуться. И многие тихо спиваются.
Лишь избранные садятся в машину, выпивают с горя, а некоторые для просветления сознания, и решают доказать всем, что достойны работать на БАК. Они разгоняют машину побыстрее и врубаются на ней в столб (но тогда их берут только в Курчатова) или другую тачку на дороге. Выходят и начинают анализировать, из чего состоял автомобиль. Пьяных от счастья, их принимают работники ДПС и препровождают на экспертизу и в суд. Тех, кто после такого эксперимента сохранил тягу к науке, обязательно принимают на работу в CERN.
Мысли из никуда
Отдыхай на полную вертушку.
Попал в Di Ti Pi.
Пока, Тимур! Все дома!
Со всеми на ты, но на Вы.
Обнажёлтая женщина.
Снежная каша, чайный лед, винные заносы.
Противно естественный отбор.
Ни в суму не всунуть
Я без перчаток таю в кабаках.
Полярен всем и своему нутру.
Осатанев в мирах вельможных Оргов,
В закат Италии раздробленной бреду.
И, припадая в грязь сердец челом,
Сжираю зверя, разговляясь в тризну,
Сжигаю Дом огнём в печи мирской
И обретаю мИР как дар Марксизма.
Не уместить любовь на кончике ножа,
Ни в шляпу, ни в суму не всунуть.
Я БОМЖ любви, я просто БОМЖ a'la
Италий… Мож, в Россию сунут —
В политсортир где выплывет сильнейший
В искусстве отнюдь не познания душ.
Он кал раздаёт как источник чистейший
У узких дорожек для жёнов и муж.
Гребешок
Когда тебе за сорок, государство, обещавшее на днях торжественно вручить тебе ключи от отдельной трёхкомнатной квартиры и забрать от комнаты в полуразвалившемся бараке-коммуналке да поставить в очередь на авто, кануло в небытие вместе со всеми надеждами и обещаниями; работа, которой ты всю жизнь гордился, вдруг оказалась никому не нужной и зарплата превратилась в милостыню; ты похоронил ещё не до конца повзрослевшего сына, погибшего в бессмысленной драке, и жену, сгоревшую за полгода от горя, то самое время налить, выпить, закурить и основательно призадуматься, зачем же человек живёт на планете Земля.
