Сергей Трищенко - Антилирика

Ленивая кошка не ловит мышей,
Ленивый мальчишка не моет ушей
Ленивая мышка не выроет норку,
Ленивый мальчишка не любит уборку
Ленивая мушка не хочет летать,
Ленивый мальчишка не хочет читать.
…………………………………………………….
Что делать, скажите,
добрейшей старушке..?

Юнна Мориц «Трудолюбивая старушка»

Не скармливать кошке молочную пенку,
За хвост её взять, раскрутить и – об стенку,
И чтоб на стене, рот раскрыв обалдело,
Ленивая мушка в то время сидела.

Ленивую мышку – в кастрюльку для супа,
И если ленивый мальчишка не глупый,
То он, поразмыслив, сам сделает вывод,
И больше не будет мальчишка ленивым.

Как вырвать из сердца любовь?
Проще простого –
Сеять её вновь и вновь,
Снова и снова.

Как появятся ростки,
Тонкие и нежные –
Обрывать им лепестки
Яростно, небрежно и

Вырывать их с корнем
С криками «Эх, дёрнем!»–

Чтоб не выросла большая,
Ведь дышать она мешает.

Как регулярно пропалывать сердце,
Будет ей просто некуда деться.

Хорошо, если сердце – не камень.
Что с камнем – разбить кусками?

Но росток врастает в гранит,
А без сердца ты – инвалид.

Сердце должно быть рыхлым и мягким,
Словно земля огородной грядки,
Чтобы свободно ростки вырывались
И корешки даже не оставались.

Ранка чуть будет кровоточить,
Но не спешите её вы лечить:
Само заживёт – легко и без паники,
Если чуть-чуть добавить органики.

В качестве этакого удобрения
Я предлагаю свои стих творения.

Белая мышь на простыни –
Разве её найдешь?
Было бы, в общем, проще бы,
Если б то была вошь:

Руку подставил левую,
Миг – и она ползёт.
Мышь же сидит несмело и
Наволочку грызёт.

Где она тут скрывается?
Снег – отыщи в снегах.
Сколько же можно маяться?
Как победить свой страх?

Глупо стоять, как статуя –
Скоро ведь надоест.
Где же сидит хвостатая?
Вдруг что-нибудь отъест…

И не до светского вида тут –
Хочется спать сейчас.
Разве, быть может, выдадут
Красные точки глаз?

Многое сразу вспомнится
И проживётся вновь.
Стоило ль беспокоиться?
Может быть, это кровь?..

Где ж притаилась, гадина!
Да до каких же пор!..
Сыра ей бросить надобно –
«Чеддер» или «рокфор».

Кофе подать ей в чашечке,
Всыпать кило конфет…
Трудно же ей, бедняжечке:
Хочется есть, а – нет.

Кошка бы враз учуяла,
Где эта мышь сидит,
Только вот не хочу ей я
Портить кроватный вид.

Здесь ни к чему иронии:
Кошку – какую брать?
Чёрную – нет гармонии,
Белую – вновь искать.

Белого пса разыскивать
Так же придется мне…
Тихо, вот что-то пискнуло!
Чудится, что ль, во сне?

Спать до того уж хочется –
Хоть мышеловку ставь,
Может, поможет творчество? –
Чистого нет листа.

Если ж писать на простыни –
Тут же вот, где сидишь,
То невозможно просто мне
Не натолкнуться на мышь.

Вы говорите «не погиб»?
Вы говорите «просто умер»?
Не съела стая хищных рыб –
Нашел он ядовитый гриб
И смолк, как телефонный зуммер?

Увы, не падал на ледник,
Не расплескался алой пеной:
Червяк заполз за воротник
И он скукожился и сник,
Стал паутиною пристенной.

Да, грудью не ловил свинец,
Не заслонял друзей бегущих.
Бесславно встретил свой конец
«Полугерой – полуподлец»,
Каких немало средь живущих.

Не грусть точила, не тоска,
И даже не изгрызла совесть. –
На всё взирая свысока,
Не думая почти пока
И ни о чём не беспокоясь

Не замечал бегущих дней,
Ни расстоянья до любимой,
В полумечте и полусне,
Хотя был рядом, все же не
С ней говорил, шагая мимо.

И от людей давно далёк,
И от себя так удалился:
Мечту впуская на порог,
Ей назначая новый срок,
На всё на свете молча злился.

Так уходил всё дальше в даль,
Не замечая тех, кто рядом,
Даря не радость, а печаль,
Неся неясную мораль
Артиллерийского снаряда.

Пора причину пояснить?
Но, прилетая мимо цели,
Не может жизни он ценить:
Когда со светом рвется нить,
То все причины не при деле.

Гадайте, пошлости гоня:
Что, съел голодный аллигатор?
Упал с горячего коня?
Нет, глубоко внутри меня
Сработал самоликвидатор.

Всё умерло: вера, любовь,
Осталась в живых лишь надежда.
Волнует по-прежнему кровь
И взгляд просветляет, как прежде.

И жить заставляет опять,
Вставать из постели поутру,
Конечности передвигать,
И что-то советует мудро.

Но уши закрыты словам –
Желанье угасло с мечтой.
Быть может, она и права,
Живая надежда. На что?

«Когда брожу по Подмосковью»
В тени огромного слона,
«Природа шепчет мне с любовью
Свои заветные слова»:

«Ветвятся хоботы и уши
И колосится ряд хвостов,
Простую истину послушай:
Россия – родина слонов!»

Они здесь вызреют на грядке
Соломой скрытые от глаз,
И сердце млеет сладко-сладко.
Когда услышит в сотый раз:

«Россия, Россия» –
Ты снова спишь без лишних снов,
«Россия, Россия» –
Россия – родина слонов.

Ты не чеши зазря затылок –
Раскопки показали нам:
Среди осколков двух бутылок
Полтрупа белого слона.

Не нужен нам турецкий берег,
Хургада нам нужна на «ху…»,
А что касается Америк –
Не переносим на духу.

И снова смотрим на Россию
И повторяем вновь и вновь –
Пускай о том и не просили:
«Россия – родина слонов».

На моей ладони
Новенький полтинник
Он горит, как солнце,
Хоть и очень мал.
Будто бы в болоте
Ползая по тине
Золотую рыбку
Как-то увидал.

Если разменяешь
Ровно по копейке
Будет горсть монеток
Хоть какой-то вес.
Можно посчитать их,
Иль игру затеять:
Взять да и подбросить
Прямо до небес.

Если бросить жалко
И менять противно,
Все ж полтинник целый,
Хоть и малый он,
То распорядись им
Очень эффективно:
Спрячь поглубже в банку
И скопи мильён.

Я не желаю рвать любовь к тебе –
Пусть даже ты меня совсем забросишь,
Как старые ненужные калоши –
Её хранить я буду, как обет.

Я не желаю рвать: уж очень больно –
Ещё потери не переживу
Знать, что ты есть на свете – и довольно
И видеть – и во сне и наяву.

Я не желаю рвать её на части,
Пусть даже будут равные куски
Ни жить без счастья больше я не властен,
Ни выть с тоски, что будем не близки.

Я не желаю рвать её букетом
И выставлять зевакам напоказ:
Лишь зреть тебя и чувствовать при этом,
Что облик твой ласкает хоть бы глаз,

Я не желаю рвать её дырявым зубом:
Желанья-дырки возникают вновь.
Сравненье незатейливо и грубо,
Но знаем: сексом полнится любовь.

Я не желаю рвать её пустой бумажкой,
Мне для которой не хватило слов.
Уж лучше пусть порхает вольной пташкой,
Пускай живет во мне к тебе любовь.

Ты вся – на расстоянии руки,
Но не могу к тебе я прикоснуться
И будто сплю, но не могу проснуться,
Все прочее – такие пустяки.

Ты надо мной склоняешься и плачешь
Семь слёз упало на мое лицо –
Да что это со мной, в конце концов?
Понять я не могу: что это значит?

Ты от меня, как прежде, далека,
Прощальный поцелуй… Ну, это слишком!
Но тут перед лицом возникла крышка
И я услышал стуки молотка.

Осыпаются
одежды–
Просыпаются
надежды.

Вериги носил, чтоб измучилось тело,
Дало бы свободу душе,
Чтоб та, воспарив, высоко улетела
И чтоб не вернулась уже.

И цепи тянули к земле неустанно,
Душа же – рвалась из цепей.
Когда я их сброшу, то кем же я стану
В просторе, что шире степей?

Другие с веригами прыгают ловко,
Свободно, отчаянно, зло.
Для тела ношенье цепей – тренировка,
А вот для души – тяжело.

Навешивал цепи всё гуще и гуще –
Кольчуга вокруг меня сплошь.
Потом мне достанутся райские кущи,
Пока же – сломается нож.

Но не получилось приблизиться к раю –
Увы мне за это и ах:
Вериги я сбросил – и чуть не летаю,
Душа же, как прежде, в цепях.

Я ничего уже не жду –
Растаяли мечты.
Твои слова – холодный душ
Из серной кислоты.

А я опять не вышел из пике
И снова отскребаюсь от бетона
И невозможно сжать мозги в руке
И удержать мучительного стона.

Ещё недавно в небесах парил,
И наслаждался видами оттуда –
Для удовольствия, не на пари,
А ныне – на земле обломков груда.

Причину краха нелегко искать,
Хоть мыслей – минимальнейшая кучка.
А сверху их укутала тоска…
Всему виною – маленькая тучка.

Случайно повстречалась на пути,
Манила белизною лебединой,
Не захотел, не смог ли обойти,
А оказалась – тяжеленной льдиной.

И вот теперь, её итожа роль,
Под занавеской ночи яснозвёздной
Средь крошек мыслей отыскалась боль.
Её не заморозишь – слишком поздно.

Пускай во мне совсем не стало страха –
Гляжу в глаза винтовочных стволов.
Разорвана до пояса рубаха
И что-то там ещё я отколол.

Укус змеи меня не беспокоит,
Спокоен я над пропастью во мгле.
Ну что б ещё придумать мне такое,
Чего боятся люди на Земле?

Когда пожары рыщут по соседству,
Я упиваюсь ими, как Нерон.
Какое мне ещё отыщут средство,
Чтоб страхи насылать со всех сторон?

Собака бешеная липко пальцы лижет,
Баюкает меня девятый вал…
Надуманные страхи древних книжек,
Которые вообще я не читал.

Среди извивов – с рождества до смерти –
Сумел я отыскать надежный щит.
И – верьте мне… а, впрочем, и не верьте –
Но даже жизнь меня не устрашит.

Я сдаться не могу судьбе на милость,
Все помня про особенность свою.
И что ж это со мною приключилось,
Что ничего на свете не боюсь?

…Ребром ладони раскололась плаха –
Невесело подумал, но хитро:
Боюсь себя. И этого вот страха
Мне никогда в себе не побороть.

Эти поиски Истин нагих
Поопасней дозволенной Правды.
Неизбежно залезешь в долги…
А повсюду – Лжей (и) бродят оравы.

Ложь, что вошь: как увидишь – дави.
Не скажу, чтоб уж слишком убоги –
Привлекательны даже на вид,
Но уж очень короткие ноги.

Повторю – для особо тупых:
Симпатичные очень мордашки,
И, возможно, совсем не глупы,
Ну а ножки – как у Чебурашки.

И каких только видов – не счесть,
Переплюнет обличьем кентавра:
Полумиф – полугнусь – получесть –
Полуложь – полулесть – полуправда.

С ложью долго не сможешь идти:
Задохнётся и скоро отстанет,
Даже если порой по пути
И изъянов не сыщешь на стане.

Ложь от Истины – кажется мне –
Отличите легко по походке:
Если истину ищут в вине,
Ложь, возможно, скрывается в водке.

Ложь под Истину красит свой глаз,
Откровенным пугая всех взглядом,
Ну а я бы хотел без прикрас –
Краску ведь подновлять будет надо.

Неизбежно залезешь в расход
И различные будут утраты,
Только Ложь всё равно не поймет,
Посчитает, что сам виноват ты.

Есть ведь что-то на свете ещё,
Кроме Правд, разрешённых в законе.
И досада касается щёк:
Где искать мне её – в самогоне?

Правды эти набили оском –
Хоть дают их в фасованном виде.
Но в гортани сжимается ком:
Мне бы Истину разик увидеть!

И не то, чтоб совсем уж тоска –
Всё равно я хожу невеселый.
Ну а стал бы её я искать,
Не была б эта Истина – голой?