Александра Крючкова - Марина, Анна, Александра

Ботинки. Зонтик и пальто.
Бессонной ночь была. Зевота.
Ключи в замок. Пешком к метро.
И час пятнадцать до работы.

Ещё не оживлённый офис.
Уборщица домоет пол.
Дым сигареты. Крепкий кофе.
Заваленный работой стол.

Компьютер. Доступ в Интернет.
Тьма писем, срочных и нежданных.
Но от Него известий нет:
Я — не желанна.

У телефона. Жду звонка.
Не Он. Опять не Он. Устала.
Звоню сама. «Привет — пока».
Он занят. Как всегда. Я знала.

Пора. Столовая. Обед.
Суп и бифштекс. Гарнир. Салаты.
Но аппетита снова нет.
На лифте вверх. Назад. Обратно.
Остаток дня — ответ на письма.
Обзор. Газеты. План. Отчет.
Моей бесцельной, глупой жизни
Привычный мне круговорот.

Ботинки. Зонтик и пальто.
На улице — раскаты грома.
По лестнице. Пешком к метро.
И час пятнадцать мне до дома.

Он занят. Как всегда. Не смог.
Опять одна. Ключи в замок…

Рисую карандашом
Себя, нагую, распятую,
Голову, руками сжатую,
Ноты, в ушах звенящие,
Фотки, на стенке висящие
(Не отвести глаз!),
Десять часов на часах,
Руку твою в дверях…
Всё, что останется от меня
(После последнего дня) —
Эти рисунки непонятные
Никому, кроме нас.

Меня так много…
Не хватает дней
Мне — каждым лепестком
Своим раскрыться, как цветку,
Лечу — вновь мотыльком
На тысячу огней:
Влекут меня дороги,
Но их так много! —
Беспощадны боги! —
Так мало дней!
Судьбу свою сотку
Из странствий и стихов —
Под тяжестью грехов —
В тонах, увы, пастельных —
Рисунки акварелью,
Простым карандашом
Портреты тех,
Кто в жизнь мою вошел,
Всех,
Кого люблю —
Дарю
Тебе,
Коллекции открыток, календарей,
Альбомы старых, редких марок,
Моя испанская гитара —
На стене —
Спою
Тебе.
Успеть бы лишь допеть,
Опередить разлуку!
Скорей!
Раздать себя по звуку,
Чтоб безмятежно тлеть,
По лепестку своей души —
Сушу —
В гербарий памяти твоей —
Так мало дней —
Спешу…
Меня так много,
Но в тебе — так мало
Меня… Совсем не вижу —
Я, может быть, тебя обижу —
Ни следа, ни намека —
О, как жестоко! —
Моей частички, капельки огня,
В тебе как будто нет меня!
Нет!
Совсем!
Зачем
Я столько лет
Подряд
Тебе всю отдаю себя?
Твой отчужденный взгляд
Беспечен!
Но ничто не вечно!
Смотри!
Судьба посеребрила
Уж волосы твои,
Ещё не сделав старым,
Увы, тебя не наградила
Лишь даром
Любви…
И что тебе мои цветные фотки,
Календари, открытки, акварель,
Кассеты с голосом моим под звук гитары?
Когда теперь
Пуста твоя постель…
О, Господи, меня в тебе так мало!
Тебе во мне, увы, не надо
Ничего,
Кроме…
И что тебе какой-то там гербарий,
Ты выбросишь его
(Действительно, зачем тебе мой хлам в доме?),
Ты вправе…
Нальешь себе ты красного винца,
Когда меня отправят в колумбарий
К мертвецам.

пока я отправлюсь
летать с парашютом,
сплавляться по речке
и прыгать с тарзанки,
ступай по тропинке
искомым маршрутом,
читая до дыр
мою душу с изнанки,
возьми с собой зонтик,
ведь там бродят тучи,
надень сапоги —
или тут же промокнешь
от слёзных историй
в седой и дремучей,
проветри избушку,
открой настежь окна,
я сделаю вид,
что не знаю, что знаешь
ты больше, чем можно,
чем знают другие,
зачем нужно вслух?
ты и так понимаешь,
куда и откуда
поступки благие,
а пару вопросов
и вздох многоточий
оставь для последней,
двадцатой из пачки,
чтоб был ещё повод
какой-нибудь ночью
мартини распить
на двоих из заначки,
ведь ближе уже
не получится или
получится, но
сразу после — навеки,
я просто не верю
в стезю «жили-были»,
во вместе однажды
закрытые веки…

На лбу клеймо:
«От мира не сего», —
И шаг назад,
Да в сторону глядят:
Кто ж знает: из каких миров
Она пришла?
Да кто таков,
Кто рядом с ней смеётся, веселится?
Быть может, демон в них вселился?
Уж чёрен взгляд её очей!
Да слишком умный слог речей,
Её красе под стать, наводит снова
На мысль: чего ж,
Бог весть,
Такого
Ей делать здесь?
Средь смертных и простых людей
Она горит — полна идей
Своих и чуждых,
На всё готова дать ответ,
Ан-нет!
Нам знать совсем не нужно,
Что в небе есть какой-то Свет,
А Бога-человека нет,
И что сама она — поэт.
Ей места рядом с нами нет!
Вот вам совет:
Все — шаг назад!
Отводим от колдуньи взгляд!
Ишь, вздумала она чего:
Прийти от мира не сего!

Я танцую на столе
Греческие танцы.
Горько плачут обо мне
На Афоне старцы,

Ставя свечку за меня —
Грешную блудницу, —
Не судите зря огня
И не хмурьте лица!

Я давно смогла понять:
Как я безобразна —
Я не в силах устоять
От мирских соблазнов.

Только поздно уходить
В монастырь навечно.
Не спешите же винить
Ту, что так беспечна,

Да не плачьте обо мне
На Афоне старцы!
Я танцую на столе
Греческие танцы…

– Руки — в цепи, тело — в сети!
– Да скорей её под плети!

– В сердце — нож, а лучше — колья!
– Да побольше в раны соли!

– Голове её — топор!
– Может, разожжём костер?

– Забросать её камнями!
– Затоптать её ногами!

– Ведьма — точно! — смотрит как!
– Гром на небе — это знак!

– Мало, мало! Чёрному взгляду —
– Смертельного яда!

– Очертить её чертой!
– Сбросить вниз с горы крутой!

– Посадить её на шест!
– Пригвоздить её на крест!

И во мне рыдала вновь
Осужденная Любовь.

– Грешна?
– Да.
– Будешь честна?
– Да.
– Врагов простить обещала?
– Да.
– Сердцем прощала?
– Да.
– В храме молилась?
– Да.
– Три дня постилась?
– Да.
– Так что же случилось?
Влюбилась?
– Да.
– Сильно ли любишь?
– Да.
– В горе с ним будешь?
– Да.
– Его предавала?
– Нет!
– Ему изменяла?
– Нет!
– Лгала ему?
– Нет, никогда.
– Верна ему?
– Да.
– Сколько вы вместе?
– Лет?
– Жених и невеста?
– Нет.
– Значит, жена?
Молчание.
– Ему не нужна?
Отчаянье…
Священник, крестя на прощание:
– Господи! Спаси, Боже,
И её, и его тоже!

Так трудно быть самим собой
С рожденья до креста!
Не спорить с собственной судьбой,
Благодарить Христа.

Любить и не просить взамен
Ни тела, ни души,
Не обсуждать чужих проблем,
Не осуждать в тиши.

Молиться за врагов и знать,
Что горе — это свет,
И научиться отпускать
Сошедшее на нет.

Сгорать дотла и воскресать,
Бросая в небо взгляд,
Творить простые чудеса,
Не требуя наград.

Прощать измены, боль и ложь,
Хлеставших по щекам,
Отдав последний медный грош
Протянутым рукам.
Идти вперед, и пред крыльцом
Небесного Отца,
За все заслуги пред Творцом,
Не ждать себе венца.