Давид Бурлюк - Десятый Октябрь
Электричество и трактор у крестьянина Клима
Клим — известен в слободе
Он — веселый малый
В неудаче, иль беде
Не тужил ни мало!
Клин в хозяйстве середняк —
В тяжбе с кулаками:
Но прореял красный флаг —
Бил их кулаками…
В климовском хозяйстве конь —
Не последний фактор…
Но теперь бензина вонь
Распускает трактор!
Клима нонче чистый дом
Полон белым светом —
Эликтричьим проводом
Связан он — поэтому!
Глупых нету в нем икон,
Иль царей патретов
Ленин, Маркс между окон
И — вожди Советов!!..
Клим счастливец — дожил он
До советской власти,
Что ведет народ умен
К разумному счастью!
Вожди СССР
В деревнях рассказывают сказки.
В долгих вечерах разнежась.
Раньше — про Вову, про стариков рязанских,
Что бросали в озеро золотые мрежи.
В деревнях ходили богомольцы,
Опираясь от собак на длинный посох
Изредка меж них народовольцы
О «земле и воле» баяли с сосновых досок…
Бабы, девки занимались пряжей
Оббегали тараканы струган стол
Дьякон был в поклонном авантаже.
Бородатый символ ритуала…
Было раньше сытнооктябрями,
Где туман над звонкостью дорог.
За закрытыми для всех дверями,
Когда вечер деревенский долог…
Но теперь картина там иная:
В шумных клубах звонок комсомол.
«Пролетария» в домах гурьбой читая.
Превратили церковь в красный голл.
Все по новому и правнукам старушка,
Если в сказку ночью забредет —
Ленин в ней в шалаш, что у опушки
Скроется белогвардейцев от.
Иль с коровою своей Калинин
По Москве ступает в царев кремль,
Где ему чугунной ручкой Минин
И Пожарский машут на дворе…
Старушка шамкает о Ленина гробнице,
О Красной площади, где с башню пулемет…
А малышам потом сторицею приснится —
В них день грядущий сполохом живет.
То не могила Чингис-хана
В степях Монголии пустой.
И то не «томб» Наполеона
Тщеславья взятых высот.
В Москве нетленный прах вождя
Народ хранит к груди прижавши.
На угнетателей восставший
Планетной истины судья…
И высшей скромнопростотой,
Которой Ленин слит с деревней.
Ильич планетной лег метой
В грядущее из сказки древней.
Исходит звездный свет
От его чела
Вкруг — полет комет!..
Прошлое зола…
Его мозг — как тигль
Плавит жизни смысл:
Богатому — nihil,
А бедному — высь!
Ленин — вечно жив.
Взор — сталь
Для вселенских нив —
Верстак.
Он носил так просто
Всероссийской власти груз —
Как носит крестьянин деревне
Свой чернорабочий картуз.
В науке и в жизни громадный
Он был с беднотой заодно
Из эксплоатации адной
Красное сделал вино!
Рукою волн железной
Без мантий и царственных поз
Жил для идеи звездной —
Чистилище революционных гроз.
Он был первым на нашей планете.
Кому доверил власть народ.
— Не в пурпур и злато одетым,
А такому, как рыхлят огород.
Но Ленин не один…
Теперь советское кормило
В стальных руках
Иных годин
Фабричных сила —
Верста в плечах.
В особой роли занят Луначарский
Он сеятель, с кошницей до звезды
Бросает просвещенья чары склад
Зовущим комьям жадной борозды…
Калинин. Рыков и Иосиф Сталин
Хлопочут руль и ставят — паруса
Бухарин — в картах, проверяет дали.
А Ворошилов ждет не зазмеит-ль гроза…
Безмерна корабля громада…
Милльоном этажей и палуб.
Блистая мчится он куда то —
На нем лишь гордый клич и нету жалоб….
«В грядущее: И… без возврата»!..
Начертанное вдоль обшивки
Читают звезды, чуя в нем собрата.
Спасателя от мировой ошибки.
Апофеоз
Равнин, советских гор — размах…
Все в искрах зимнескуковлаги.
Где был дворянства громкокрах.
Теперь кумач трепещет флагах.
Забыты: гибель держиморд
И бедствие крахмалпомещиц
Смотрите: парень взмылил Форд.
Деревня только примерещилась…
Теперь не сыщешь изб курных,
Кнута, исправника, расправы,
И эполета плеч свиных
Марсоприспешников оравы.
Сегодня
Десятилетье Октября….
И прах от ног — царизм'напасти
Сегодня — совбогатыря
Великий день Советов Власти!..
Сегодня — планетарный день!..
Москва сегодня — сердце Мира!!
Отчетливо заметен крен
Капиталистского кумира
Дождемся завтра — и весь свет
Пойдет Тропой СоветСоюза
По всей Земле — Пролет-Советы
Свободе растворяют шлюзы!!!
(Занавес открывается)
Видна один шестая часть просторов Земли, покрытая красным флагом: он подымается вверх в виде aurora borealis… Ликующие различные народности СССР ведут круговой танец: гудят электро установки, дымят фабрики; поезда сплетаются в стальном вихре движения.
Над сценой мира загораются слова:
СОЮЗУ СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК — МНОГАЯ, МНОГАЯ ЛЕТА, РОСТА, МИРОВОГО ПРИМЕРА ВЕЛИЧЬЯ И НЕИЗМЕРИМОГО ЦВЕТА!
Красный Октябрь и предчуствия его в русской поэзии
История Советов докатилась до завершения первой декады великих незабываемых лет. Законом поэзии, литературы является, что всякое историческое событие всегда находит громадное воплощение свое в творчестве наиболее чутких поэтов.
Так и красный октябрь! Нет ни одного поэта, нет ни одного заметного имени, который бы так или иначе не отозвался, не откликнулся по поводу этого рубежа октябрьского, легшего пропастью между гнусным царизмом и великой эпохой советских лет нашего времени.
обсмеянный у сегодняшнего племени,
как длинный
скабрезный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто.
Где глаз людей обрывается куцый,
главой голодных орд,
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
<…>
Я выжег души, где нежность растили.
Это труднее, чем взять
тысячу тысяч Бастилий!
Так надрывался, выругивался Влад. Маяковский еще до революции 1917 года, не то за два, не то за три года. И в случае В. В. Маяковского мы имеем дело с типичным предчувствием октября.
Задачей этой статьи и поставлено дать характерные образны таких предчувствий, а также отражений Октября в поэзии.
Задача, если её выполнить не в виде наброска — громадна.
Нужны годы изысканий и версты библиотечных полок.
Здесь — только набросок: много книг до нас сюда через океан не доходит. А между тем многие великие и крупные поэты не смогли быть использованы для статьи… за неимением сборников, книг… Такие поэты как Сергей Городецкий, Велемир Хлебников, Н. Н. Асеев, Сергей Третьяков, Сергей Алымов, Демьян Бедный, Александр Крученых и группы молодых как Сергей Спасский, Георгий Шенгели — живут и творят звонко во имя красного Октября…
Но у нас не было под руками нужных книг и поэтому работа наша, надо повторить только — захватывающий своей темой, своей современностью декоративный, пылающий красками эскиз.
На чистую воду
Джан Рид в своей замечательной (действительно!) книге: «Десять дней»… бросает такую фразу: «Глядя в прошлое, на Россию до октябрьского переворота, видишь её как будто и другом веке, почти непонятно консервативною, Русская политика перешла далеко влево, настолько далеко, что кадеты подверглись изгнанию, как враги парода, Керенский стал контр-революционером, вожди умеренных социалистов Церетели, Дан, Либер. Гоц и Авксентьев оказались не достаточно революционными по духу, и люди подобные Виктору Чернову и даже Максиму Горькому оказались на правом фланге».
Годы великих политических сдвигов втягивают в политику всех и вся.
Что бы не говорилось о возможности поэта остаться аполитичным — на деле, при анализе (говоря грубо, «проверке») — достаточно двух, трех строк, чтобы было видно — за кого? За или против.
