Вячеслав Иванов - Прозрачность. Вторая книга лирики
Младенческой
Рукою венок отрясала ты, резвою
Рукою венок отрясала развеянный,
И капли играли с улыбкой ланит твоих,
И крупные капли, алмазные,
Ласкали печаль
Твоих ресниц…
5 АПОЛЛОН ВЛЮБЛЕННЫЙ
Зовом Пановой свирели
Лес весенний оглашен;
Очарованные трели
Эхо мчит на Геликон.
И влюбленный пламень взора
Златокудрый сын Лато
Средь божественного хора
Устремил на Эрато.
Внемля Панову напеву,
От возвышенных подруг
Он уводит тайно деву
На цветущий вешний луг.
И, влеком стремленьем томным,
С ней блуждает, молчалив,
По ущелиям укромным,
В чащах миртов и олив.
И послушно склоняет
В тихой роще на траву,
И на грудь ее роняет
Отягченную главу.
И на лире неразлучной
Пламень свой поет она;
И подъемлет стон созвучный
Аполлонова струна.
И под рокот песни сладкой,
Робость нежную тая,
Обступает их украдкой
Трех нагих харит семья;
И на прерванные ласки,
Улыбаяся, глядит,
И под меру стройной пляски
Устыженным говорит:
«Струн влюбленных слышит пени
Граций легкий хоровод.
Ищет тайны, ищет тени
И безмолвных встреч Эрот.
Нег порою скоротечной
Тайну сладостную крой;
Поминая пыл сердечный,
Золотую лиру строй!»
LA LUNA SОNNАМВULA[2]
Луна течет во сне. О, не дыши - молчи!
Пусть дышат и дрожат и шепчутся лучи,
Пусть ищут и зовут и в дреме легкоперстой,
Как сон, касаются души твоей отверстой.
Спит непробудно мир и лунный ловит сон:
Луна зовет; Луну - зовет Эндимион
Во сне… Пусть соловей один поет разлуку
Он не разбудит чар; он спит и внемлет звуку.
Полна всечувственным исканьем тишина.
Молчи: в душе дрожит Эолова струна,
Отзывная Луне, - к ней чутко простирает
Прерывный, бледный стон, тоскует, замирает…
Как эхо близкое, душа, отлучена,
Таится… Близится,и льнет,и льнет Луна:
И, ей отронута, душа звенит, и млеет,
И сонный поцелуй, бессонная, лелеет.
ОСЕНЬЮ
Ал.Н. Чеботаревской
Рощи холмов, багрецом испещренные,
Синие, хмурые горы вдали…
В желтой глуши на шипы изощренные
Дикие вьются хмели.
Луч кочевой серебром загорается…
Словно в гробу, остывая, Земля
Пышною скорбию солнц убирается…
Стройно дрожат тополя.
Ветра порывы… Безмолвия звонкие…
Катится белым забвеньем река…
Ты повилики закинула тонкие
В чуткие сны тростника.
ЖЕЛЕЗНАЯ ОСЕНЬ
Где огневой поры
Червленец любезный?
О, золотой игры
Конец железный!
Дол потемнел и смур.
Как оружья, ржавы
С холма, где стебель бур,
Я вижу дубравы.
Легли весны бойцы
В сече бесполезной.
Где хмель и где венцы
На тризне железной?
Как харалужный строй,
Утесов отвесы,
Грозя, мелькнут порой
Из-за хмурой завесы.
ТРАМОНТАНА
Если влажный воздух густ
Над поморием счастливым,
Над ленивым, горделивым, -
Дхну я буйным острым хладом
Из теснинных гулких уст;
Я низвергнусь по оливам
Светлосклонным водопадом,
Синеву неся заливам,
Расчищая небеса;
Взвею веяньем гульливым
Над раздольем волн измятым,
Всклочу зыбь руном мохнатым…
Пойте, сосен голоса,
По утесам оснеженным
Над полуднем остуженным!
Накреняйтесь, паруса!
НАРЦИСС
помпейская бронза
Кто ты, прекрасный? В лесах, как Сатир одинокий,
ты бродишь,
Сам же не чадо дубрав: так благороден твой лик.
Прелесть движений пристойных, убранной обуви
пышность -
Всё говорит мне: ты - сын вышних иль смертных
царей,
Чутко, свой шаг удержав, ты последовал тайному
звуку
Стройным склоненьем главы, мерным движеньем
перста:
Пана ли внял ты свирель, иль Эхо влюбленные стоны?
Говор ли резвых наяд? шепот ли робких дриад?
Праздную руку, едва оперев о бедро, прихотливо
Легким наплечным руном ты перевил, как Лиэй:
Дивный, не сам ли ты Вакх, лелеемый нимфами Низы,
Ловчий, ленивец нагой, нежных любимец богинь?
Или ты - гордый Нарцисс, упоенный мечтой
одинокой,
В томном блуждающий сне, тайной гармонии полн?
К нимфе зовущей иди, ты, доселе себя не познавший,
Но не гляди, наклонясь, в зеркало сонной волны!
Ах, если ты не Нарцисс, то, свой лик отраженный
увидев,
О незнакомец,- дрожу,- новый ты станешь
Нарцисс.
ХУДОЖНИК И ПОЭТ
Светел, мир отразив, как волна, бескорыстный
художник.
В зыблемый образ глядясь, счастлив поэт:
он Нарцисс.
Грустно-блажен художник-поэт! Он - небо и воды:
Ловит, влюбленный, свой лик, видит
прозрачность и - мир.
СОВРЕМЕННИКИ
1 VАLERIO VATI[3]
S.[4]
Здесь вал, мутясь, непокоривой
У ног мятежится тоской:
А там на мыс - уж белогривый
Высоко прянул конь морской.
Тебе несу подснежник ранний
Я с воскресающих полей, -
А ты мне: «Милый, чу, в тумане -
Перекликанье журавлей!»
2 ЕМУ ЖЕ
Твой правый стих, твой стих победный,
Как неуклонный наш язык,
Облекся наготою медной,
Незыблем, как латинсккй зык!
В нем слышу клект орлов на кручах
И ночи шелесный Аверн,
И зов мятежный мачт скрипучих,
И молвь субур, и хрип таверн.
Взлетит и прянет зверь крылатый,
Как оный идол медяной
Пред венетийскою палатой, -
Лик благовестия земной.
Твой зорок стих, как око рыси,
И сам ты - духа страж, Линкей,
Елену уследивший с выси,
Мир расточающий пред ней.
Ты - мышц восторг и вызов буйный,
Языкова прозябший хмель.
Своей отравы огнеструйной
Ты сам не разгадал досель.
Твоя тоска, твое взыванье -
Свист тирса,- тирсоносца ж нет…
Тебе в Иакхе целованье,
И в Дионисе мой привет.
3 SOLE SАТО[5]
S.
Cui palmamque fero sacramque laurum?
Balmonti, tibi nam quod incohasti
Spirnt molle melos novisque multis
Bacchatum modulans Camena carmen
Devinxit numeris modisque saeclum
Sensumque edocuit vaga intimum aevi.[6]
Твой, Бальмонт, этот лавр! Напев твой дышит
Нежной жизнию. Ритмов многих силу
В исступленную песнь вложила Муза,
Новой звучностью мир очаровала;
Без пути заблудившись, без дороги,
Душу века заветную сказала.
КОЧЕВНИКИ КРАСОТЫ
Кочевники Красоты - вы, художники.
«Пламеннники»Вам - пращуров деревья
И кладбищ теснота!
Вам вольные кочевья
Сулила Красота.
Вседневная измена,
Вседневный новый стан:
Безвыходного плена
Блуждающий обман.
О, верьте далей чуду
И сказке всех завес,
Всех весен изумруду,
Всей широте небес!
Художники, пасите
Грез ваших табуны;
Минуя, всколосите -
И киньте - целины!
И с вашего раздолья
Низриньтесь вихрем орд
На нивы подневолья,
Где раб упрягом гoрд.
Топчи их рай, Аттила,-
И новью пустоты
Взойдут твои светила,
Твоих степей цветы.
ВЕЕТНОVЕNIАNА
Снилось мне: сквозит завеса
Меж землей и лицом небес.
Небо - влажный взор Зевеса,
И прозрачный грустит Зевес.
Я прочел в склоненном взоре
Голубеющую печаль.
Вспухнет вал - и рухнет - в море;
Наших весен ему не жаль.
Возгрустил пустынник неба,
Что ответный, отсветный лик -
Ах, лишь омутом Эреба
Повторенный его двойник…
Вечных сфер святой порядок
И весь лик золотых Идей
Яркой красочностью радуг
Льнули к ночи его бровей,-
Обвивали, развевали
Ясной солнечностью печаль;
Нерожденных солнц вставали
За негаданной далыо даль.
Но печаль гасила краски…
