Василий Немирович-Данченко - Стихотворения

Не бойтесь вешних гроз: оне
Что светлый ангел воскресенья!
Не ночью долгою во сне,
Не в безмятежной тишине
Растут титаны обновленья.

Над колыбелью их порой
Плывут лихие непогоды…
Из туч стрелою громовой
В их сердце падает святой
Огонь божественной свободы…

Любви блаженных, сладких снов
Над сердцем их не властны чары,
Понятен им язык богов:
С небес разгневанных громов
Над миром стихнувшим удары.

Как за грозой идут вослед
Дожди на сохнущие нивы,
Так и в годину тяжких бед
Из уст титанов слышит свет
Молниеносные призывы…

И, сбросив вдруг оковы сна,
Полна святого умиленья,
Встает, прекрасна и сильна,
Порабощенная страна
На светлый праздник обновленья.

Пусть торжествуют! Не навек
Победа их, сраженных, губит:
Всё так же дышит человек,
Живет, и чувствует, и любит.

Не верь презренным их певцам
И их подкупленным витиям:
Теперь вести народ не вам —
Не Чингисханам, не Батыям.

За вашим знаменем порой
Сбирает ад дружины злые,
И мрак густеет над землей,
И гаснут звезды золотые;

Но кто осмелится сказать,
Что не воскреснет день могучий
И не рассеются опять
Случайно сдвинутые тучи?

Вставай, боец, в ком страха нет,
Открой смежившиеся очи:
Чем ночь темней, тем ближе свет,
Вражда чем злее, тем короче…

И пусть кичится недруг твой
Пока своей победой дикой:
«Ничто не вечно под луной» —
Нам завещал поэт великий.

Пусть слабы мы, пусть мало нас,
И пусть враги ликуют ныне —
В темнице Ирода не гас
Глас вопиющего в пустыне.

Он говорил еще грозней,
Назло всесильному кумиру,
Сердцам измученных людей,
Полураздавленному миру:

Не верю я в победу тьмы,
И если нынче мы разбиты,
То завтра их загоним мы
Под геральдические плиты!

Замолкло всё в краю печальном.
О рабской доле мужика
Еще поют в изгнаньи дальном
И в душном мраке рудника.

Народ, как вол в ярме тяжелом,
Из леса в поле, с поля в степь
В поту влачит еще монголом
Навеки скованную цепь;

Напрасно ищет в лютой сече,
В бегах и воли, и земли…
Увы, залито кровью вече,
Разбитый колокол в пыли.

Тот, в ком жива еще свобода,
Идет в неведомый простор,
Где смерть грозит, мертва природа
У ледяных морей и гор.

Под грохот бури, чаек крики
И треск ломающихся льдин,
Там снова Новгород Великий —
Cебе слуга и господин.

Среди чужой, враждебной шири
Запрета нет душе родной, —
И в глубь таинственной Сибири
Бегут неведомой тропой…

И у немотствующей чуди,
У странных обликом татар
Вольней нести могучей груди
Былой свободы вещий дар.

А позади в порыве злобном
Звучат среди родных полей:
Смех палача на месте лобном
Да из застенка свист плетей.

Как будто каторжник клейменый,
Святая Русь самой судьбой
К могиле улицей зеленой
Идет, гонимая сквозь строй…

И вот…когда не стало мочи,
Казалося — спасенья нет,
Раздалось вдруг во мраке ночи:
«Молись, народ, — да будет свет!»

В глушь позабытого острога,
Светлы, обильны, горячи,
Рвались посланниками бога
Свободы дивные лучи.

Родной земли открылось лоно…
О жизнь, о счастье юных лет!
И пали стены Ерихона
Под этот клич: «Да будет свет!»

Да будет свет, любовь, свобода,
Добро и правда на Руси…
Заря весенняя народа,
Вернись и вновь нас воскреси!

Ты видишь: сумерки нависли,
Мороз грозится на полях…
Слабеет песня… тускнут мысли…
Тоска — в душе и в сердце — страх…

Но тот, кто жил в святые годы
И созерцал их божество, —
Тот не поверит в смерть свободы
И мрака злое торжество.

Пусть гаснет день, пусть неизменный
Идет кошмар забытых лет, —
Мы помним голос вдохновенный:
«Проснись, народ, да будет свет!»

Пилат пусть руки моет снова,
Распнут свободу наконец —
Она опять под это слово
Воскреснет в тысячах сердец.

Под красным знаменем несли сосновый гроб,
Простой, как прост был тот, кто в нем заснул навеки!
Вот крышку подняли: прострелен бледный лоб,
За ухом смыта кровь, — такой пролились реки!
Но странными казалися застывшие черты,
Спокойные уста… Ни ужаса, ни боли!
На всем неясный свет суровой красоты,
В нахмуренных бровях печать железной воли.
Когда-то отнятый нуждою у полей,
Он в чуждом городе как вол работал годы.
В поту рождалася под яркий блеск огней,
Под грохот молота святая мысль свободы.
Чем мог бы послужить родному горю слез
Он, знавший хорошо тоску рабочей муки?
Он жизнью лишь владёл и в дар ее принес,
Он руки лишь имел и — отдал эти руки!
Он был простой солдат в святейшей из дружин,
Но встаньте все перед таким солдатом!
Измученный боец, безмолвный гражданин,
Чего он ждал в бою с всесильным супостатом?
Он знал, что не ему вкусить от райских благ,
Что, отдавая жизнь с восторгом и любовью,
Пока еще стоит его палач и враг,
Он ниву для других поит своею кровью.
И даже уцелев в победах первых дней,
Безграмотный, суровый и свободный,
Вернется он опять в слепящий блеск огней,
Под грохот молота, на труд свой безотходный.

Как пробудившиеся воды
Шумят, кипят, ломая лед, —
На праздник света и свободы
             Идет народ!
Какое счастье, жизнь какая!
Гремит набат: вставай, боец!
Смотри: уходит темень злая, —
             Вражде конец!
Напоследях в разгуле диком
Нагайкой тешится казак,
Он на твоем пути великом —
             Слепой червяк.
Палач рычит, как пес голодный,
Глотая злобно яд слюны…
Не омрачит народ свободный
             Своей весны…
Пускай клянет его с амвона
Монах под митрой золотой, —
Его, как пыль с Христова трона,
             Снесет волной…
Солдат, облитый братской кровью, —
В нем всё же сердце мужика;
К нему протянута с любовью
             Моя рука.
В тебе жила чужая злоба, —
Но близок час — прозреешь ты…
Ведь и на кладбище из гроба
             Растут цветы!
Страны родимой исполины,
Одною дружною семьей
Пойдут народные дружины
             На общий бой.
В счастливый день помянем честью
Всех, кто когда-то был разбит…
Народ своей победы местью
             Не омрачит!
В прощеный день — открой объятья,
Каких еще нам ждать чудес!
Вчера враги — сегодня братья!
             Христос воскрес!
Равны и люди и народы;
Поляк, и русский, и еврей —
Вы рек сомкнувшиеся воды
             Среди морей!
У вас — одно и то же знамя,
Один девиз, один завет…
Всеочищающее пламя —
             И жизнь, и свет.
Бушуй же, вихрь народной воли,
Еще стихийней и грозней, —
Не страшны родовые боли
             Прекрасных дней…
Победа не дается даром,
В ней мука, радость, страх и кровь,
Она готовит нам пожаром
             Родную новь…
Когда зерном нальются нивы —
Святилища могильных плит
Работник вольный и счастливый
             Благословит.