Денис Коротаев - Белые тени
Чтоб до рассвета не уснуть,
Гоняя между полых стен
Свое немолкнущее эхо.
Одна тоска – другой помеха.
Не приходи ко мне, Верлэн!
Прости убогую юдоль
За бесприютность мирозданья,
И позабудь о состраданьи –
Оно удваивает боль.
Но если хочешь мне помочь
Развеять скуку в час метели –
Пришли улыбчивого Шелли,
А сам ступай отсюда прочь.
Иди к той утренней Мадлен,
Что одарит блудливым смехом.
Душе лечение не к спеху…
Не приходи ко мне, Верлэн!
27-28.10.94
* * *
Амати, Гварнери –
Не все ли равно?
Не в равной ли мере
Играть мудрено
На скрипке, чье тело
Хранит до конца
И смех бракодела,
И слезы творца?
Гварнери, Амати –
Не все ли равно?
С какой это стати
Месить заодно
В нелепое тесто,
Не видя лица,
И имя маэстро,
И имя певца?
Гварнери, Амати…
В далекие дни
На чем-то, представьте,
Играли они?
И в скрипке ли дело,
Когда, не дыша,
В иные пределы
Стремится душа
Под вечное соло,
под вещие вны
Синьора Николо
Безумной струны?
И, в чудо поверив,
Приемлешь одно:
Амати, Гварнери –
Не все ли равно?
1-5.05.95
* * *
О, сколько нас водится там, где нас водится тьма –
От мутного Стикса по ту ли, по эту ли сторону,
Несущих то крест, то державу, то лиру, то борону,
То мету проклятья, то шрам от былого ума!
О, сколько нас хает тот брег, где мы хаем его!
Хапуге Харону червонец не дашь ты на лапу ведь.
Вот так и живем, обывая последнюю заповедь
И чтя добродетель, как старую шутку Клио.
О, сколько нас знает, что мы перед Стиксом равны,
Как в жизни равны заревые и темные полосы?!
И тем, и другим трепет бриз непокорные волосы,
И в полночь мерещатся крики с другой стороны…
20-22.08.97, Ялта
А Д О Н И С
Что за глупый удел – умирать каждый год, а потом
Появляться опять, не теряя былое из вида…
Я пришел на полгода из темного царства Аида,
Обреченный вернуться в надеждой оставленный дом.
О, моя Афродита, тебе ли понять не дано:
Мне спокойнее там, за холодными водами Стикса,
В том краю, где другим так бездумно-безрадостно спится,
И где мне на века жизнь со смертью делить суждено.
Афродита, скажи, не жестока ли прихоть твоя?
Цену смерти забыв, цену жизни узнаешь едва ли.
Я давно пережил тех, кто прежде меня отпевали,
И еще схороню тех, кто после оплачет меня.
Я был весел и юн, златоглавый любимец богов,
А теперь, словно смерть, я, бессмертный, стою надо всеми,
Проклиная свой крест, волю Зевса и вечное время,
И не чая уйти из его равнодушных оков.
Афродита, молю, если любишь меня – отрекись!
Передумает Зевс, за Хароном заминка не станет.
Разве только мертвец умирать каждый год не устанет
И встречать по весне позабытую за зиму жизнь.
4-5.10.95
СЕРБИЯ
Дольные травы и затиши росные,
Листья березы и шорохи вербные…
Там та земля меж Дунаем и Косово,
Там моя Сербия!
Браво, герои свободной Европы!
Слажен помост и наброшено вервие.
Смейтесь же, смейтесь, шуты и холопы –
Там моя Сербия!
Ждите же, ждите, от страсти сгорая,
Слезы роняя с фальшивым усердием.
Вам не добраться до вышнего рая –
Там моя Сербия!
17-24.10.97 Сербия
Я Л Т А
Чутко цепляясь плющом за обветренный склон,
Город висит между трех одичавших стихий.
Тише, поэты, умерьте рифмованный стон,
Дайте услышать напетые ветром стихи!
Небо прибито к вершинам гвоздями светил.
Волнами сглодана берега старая кость.
Что ж ты, Джалита, грустишь, нас к себе допустив –
Робкий хозяин, снимающий угол, как гость?
Пусть кипарис и миндаль вместо скрюченных верб –
Жизнь не обманешь цветами рекламных картин.
Право, Джалита, не твой ли сегодняшний герб –
Бедные дети на фоне богатых витрин?
Восемь веков стерегут твой неверный покой
Серыми скалами Петр, Даниил, Теодор,
В город хранимый врываясь гремящей рекой
И растворяясь в певучих расщелинах гор.
Знаешь, Джалита, средь этого сонма святых
Горько, должно быть, себя ощущать не у дел?
Но отчего в суете твоих улиц витых
К черту летит геометрия линий и тел?
Но отчего так легко подниматься наверх,
Меряя праздные версты по склонам крутым?
И не достичь каменистой вершины вовек,
И не познать, что скрывает заоблачный дым…
6.09.97. Ялта
ДУШАНБЕ
Да город ли это,
Да город ли это,
Где спрятана вечность в кристаллике мига.
Где улицы помнят великих поэтов?..
Да город ли это,
Да город ли это,
Не город — священная книга!
Да город ли это,
Да город ли это,
Где небо звездою в окошко стучится,
Где в чаше Гиссара не старится лето?
Да город ли это,
Да город ли это,
Не город, а горная птица!
Да город ли это?
Я, право, не знаю,
Найдется ли что в этом мире чудесней,
Чем эта столица восточного края
С душою дутара
И сердцем карная:
Не город — старинная песня!..
* * *
И снова – в Россию,
Туда, где за лесом
Лишь неба запруда
И поля завеса.
И снова – навстречу
Неведомой дали,
Где сгинуть так просто,
А выжить – едва ли,
Где многие годы,
Законам не внемля,
Псалмы и молитвы
Нисходят на землю,
Где вечная песня
Все выше и выше,
Где купол небесный
Знаменьями вышит,
Где тщание примет
Покой аналоя.
И снова – в Россию,
И снова – в былое…
15-16.02.95
В.ВЫСОЦКОМУ
Мне ли бить себя в грудь, как в литавры негру,
Да брататься с тобой, мол, Володька, кореш?
Ты не брат мне, но брат и грозе, и ветру,
Ты не брат мне, но русский поэт всего лишь.
Но не властью стихий, а стихией власти
Мы живем в этом Богом забытом мире.
Берегись же, поэт, пуще всех напастей
Тех, кто любит тебя полчаса в эфире!
Посмотри, сколько нас на тебя налипло —
От актера-шута до банкира-тати:
И поют, как плюются — фальшиво-хрипло,
И бренчат в три струны пародисты, мать их.
Не о них ли ты пел посреди державы?
Не от них ли бежал по лесам да пашням?
Обложили тебя барельефом ржавым,
Миллион по рублю за тебя сменявши
Ну так что же, поэт, после смерти просто ль
Уберечь свою честь от насилья славой,
Если новых друзей наплодилось вдосталь,
Ибо старых врагов вразумил лукавый?
* * *
Я — рыжий, я — русый, Я — русский…
К. Бальмонт
Костеря без меры и приличья
Пиренеи, Альпы и Родопы,
Словно призрак русского величья,
Я пойду шататься по Европе.
Я пройду от края и до края,
Чехов, итальянцев и чухонцев
До потери месячных путая
Всяческим отсутствием прононса.
Кашу из неспелого дифтонга
В страхе забормочете не вдруг вы
В час, когда пробьют ударом гонга
Тридцать три рассерженные буквы.
И, числом христовым погоняя
Двадцать шесть латинских инфузорий
Я пройду от края и до края,
Я пройду от моря и до моря.
Разгоняя гоблинов и троллей,
Явится из сказочной дали вам
Вами ненавидимый до боли
Русый волос с золотым отливом.
Теребите ж Библию не к месту,
Запасайтесь сохлым пеммиканом:
Скоро, очень скоро в темпе престо
Я пройду по вашим малым странам.
Что с того, что я не вышел рожей
И не улыбаюсь сытым «чизом»?
Я — из тех, чей тихий шаг тревожит
Риторов, банкиров и маркизов.
И, меняя поступь и обличья,
По руинам траченных утопий,
Словно призрак русского величья,
Я пойду шататься по Европе…
С Т А Р А Я И С Т О Р И Я
Когда я снова появлюсь
В глуши вселенского роддома,
Я по привычке улыбнусь
Всему, что мне давно знакомо.
Пройдя мирскую круговерть,
Я обрету в далеких сферах
И бытом траченную твердь,
И сирый дух в заплатах веры.
Все будет так же, как всегда –
