Алкей - Сапфо и Алкей (сборник)

Пойми, кто может, буйную дурь ветров!
Валы катятся – этот отсюда, тот
Оттуда… В их мятежной свалке
Носимся мы с кораблем смоленым,

Едва противясь натиску злобных волн.
Уж захлестнула палубу сплошь вода;
Уже просвечивает парус,
Весь продырявлен. Ослабли скрепы.

Но – злейший недруг – голову выше всех
Гребней подъемля, новый чернеет вал,
Беду суля и труд великий,
Прежде чем в гавань спасут нас боги.

Помним быль веков: из деянья злого
Ты взрастила плод Приамидам горький,
Трое злой конец, – ты сожгла, Елена,
Город священный!

Не такую встарь из светлиц Нерея
В дом Хирона ввел Эакид невесту;
Не вотще созвал всех богов на свадьбу
С девой желанной.

Так развязан был благочестно пояс
Лучшей из сестер-Нереид; невинным
Браком сочетались Пелей с Фетидой,
Чистой любовью.

Полубога в срок родила Фетида,
Мощью всех сильней, браздодержца рыжих
Куней огневых. А окрест Елены
Гибли фригийцы.

. . . . . . . . .
. . . . . . . . .
Кидайте все добро в пучину, —
Только б корабль уцелел и люди!

А он? усталый грузных удары волн
Терпеть, перечить хлябям небесных вод
И вод морских, стенает: «Лучше б
Мне о подводный разбиться камень!»

Все лише буря мечет корабль родной.
Забвенья сердце хочет. За чашею
Найду ль мгновенную отраду,
Милый, с тобой и с утешным Вакхом?

Зевс-отец! Лидийцы златых статеров
Две нам тысячи полновесных дали, —
Лишь бы мы вступить попытали счастье
В город священный, —

Просто веря нам, ни на деле дружбы
Нашей не узнав, ни военной чести.
Он же, лис лукавый, сулил нам горы,
Роя лазейку…

Притонов низких был завсегдатаем;
Опохмелялся в полдень несмешанным;
А ночью то-то шло веселье:
Гам бессловесным сменялся ревом.

Пошел он в гору; но не забыл в честях
Ни жизни прежней, ни площадных друзей:
Всю ночь о дно глубокой бочки
На перебой черпаки стучали.

Таким наследьем отчего имени,
Таким ты родом славишься: диво ли,
Что детям предков благородных
Выскочка наглый смешон и жалок?

Пусть же смерд, породнясь
Браком с Атридами,
Жрет отчизну, как встарь
С Ми́рсилом жрал ее!

Пусть царюет, доколь
Нам не судит Арей
Одоленье! В тот день
Распря забудется,

От страды воздохнем,
От сокрушительной
Межусобной вражды,
Злобно посеянной

Тайным богом; она ж
Весь разорила град,
Лишь Питтаку дала
Славу да почести.

Что, Меланипп, обещает нам тризна плачевная?
Вправду ли мнишь, переплыв Ахеронта великий вир,
Некогда в теле воскреснуть и солнца небесного
Чистый приветствовать свет? Высоко́ ты заносишься!
Вот и Сисиф Эолид, всех надменнее мудрствуя,
Льстился, хитрец, будто Смерти не в мочь полонить его:
Тщетно лукавил и, снова настигнутый Керою,
Дважды, беглец, переплыл Ахеронта великий вир.
Казнью к тому ж покарал его Зевс и на труд обрек
Тяжкий, под глыбами черной земли. Не надейся же,
К мертвым сошед, преисподней покинуть обители.

Нам судьбины богов
Ни исследить,
Ни изменить нельзя, —

Как ни мудрствует ум,
Как ни хитрит.
Без изволения

Божья, верь, ни один
Не упадет
Волос с главы твоей.

Медью во́инской весь блестит,
Весь оружием убран дом —
Арею в честь!

Тут шеломы, как жар, горят,
И колышутся белые
На них хвосты.

Там медяные по́ножи
На гвоздях поразвешаны;
Кольчуги там.

Вот и панцири из холста;
Вот и полые, круглые
Лежат щиты.

Есть булаты халкидские,
Есть и пояс, и перевязь:
Готово все!

Ничего не забыто здесь;
Не забудем и мы, друзья, —
За что взялись!

Метит хищник царить,
Самовластвовать зарится.
Все вверх дном повернет, —
Накренились весы. Что́ спим?

Пить, пить давайте! Каждый напейся пьян!
Хоть и не хочешь, – пьянствуй! – Издох
Мирсил!

Всенародным судом
Отдали вы
Родину бедную,

Злополучный наш град,
В руки – кому ж?
Родины пасынку!

Стал тираном Питтак,
Города враг,
Родины выродок.

Ни грозящим кремлем
Не защититесь вы,
Ни стеной твердокаменной:

Башни, града оплот, —
Бранники храбрые.

От пределов земли
Меч ты принес домой;
Рукоять на мече
Кости слоновой,
Вся в оправе златой.
Знать, вавило́нянам
Воин пришлый служил
Доблестью эллинской!
Ставкой – жизнь. Чья возьмет?
И великана ты
Из царевых убил,
Единоборствуя, —
Чту без малого был
Ростом пяти локтей.

Святая Сапфо!
С нежной улыбкой Сапфо!
С кудрями цвета
Темной фиалки, Сапфо!

Слететь готово
С уст осмелевших слово…
Но стыд промолвить
Мне запрещает слово!

Сапфо фиалкокудрая, чистая,
С улыбкой нежной! Очень мне хочется
Сказать тебе кой-что тихонько,
Только не смею: мне стыд мешает.

Ты был мне другом – сиречь одним из тех,
Кого послаще потчевать – козочкой,
Молочной свинкою – пригоже,
Как неспроста нам велит присловье…

Где в простор морской пурпурувой соли
Реки с гор бегут, и с прибоем шумным
Резвый рокот слит, и вскипает устье
Светлым буруном, —

Девы, любо вам – то, плескаясь, брызги
Взмахом рук взметать, то струистой влагой,
Как елеем скользким, у брега нежить
Белое тело…

Дождит Отец-Зевс с неба ненастного,
И ветер дует стужею Севера;
И стынут струйки дождевые,
И замерзают ручьи под вьюгой.

Как быть зимой нам? Слушай: огонь зажги,
Да – не жалея – в кубки глубокие
Лей хмель отрадный, да теплее,
По́ уши в мягкую шерсть укройся.

Будем пить! И елей
Время зажечь:
Зимний недолог день.

Расписные на стол,
Милый, поставь
Чаши глубокие!

Хмель в них лей – не жалей!
Дал нам вино
Добрый Семелин сын —

Думы в кубках топить…
По два налей
Полные каждому!

Благо было б начать:
Выпить один, —
И за другим черед.

Сохнет, други, гортань, —
Дайте вина!
Звездный ярится Пес.

Пекла летнего жар
Тяжек и лют;
Жаждет, горит земля.

Не цикада – певец!
Ей ни по чем
Этот палящий зной:

Все звенит, да звенит
В чаще ветвей,
Стрекотом жестких крыл,

Все гремит, – а в лугах
Злою Звездой
Никнет сожженный цвет.

Вот пора: помирай!
Бесятся псы,
Женщины бесятся.

Муж – без сил: иссушил
Чресла и мозг
Пламенный Сириус.

К чему раздумьем сердце мрачить, друзья?
Предотвратим ли думой грядущее?
Вино – из всех лекарств лекарство
Против унынья. Напьемся ж пьяны!

Из душистых трав и цветов пахучих
Ожерельями окружите шею,
И на грудь струей благовонной лейте
Сладкое миро!

Позовите мне, други, приятного сердцу
Менона!
Без него же не весело мне на попойке
веселой.