Эварист Парни - Война богов

Аминь, аминь! Хоть длинной показалась
Мне проповедь — чуть было не заснул
Я в ней совет полезный почерпнул.
Нам случая пока не представлялось
Проверить власть, дарованную нам.
Урок сейчас стихиям я задам:
Угодно мне, чтоб буря разыгралась!

Ого! Они послушны вам во всем.
Глядите-ка: свет солнечный затмился,
И тучами весь небосвод покрылся,
Как будто темным застлан он ковром.
Черны, зловещи, тучи громоздятся,
Отягощая воздух и грозя...
Послушнее быть, право же, нельзя!

Да, этой бури можно испугаться.

Как делом рук своих не восторгаться?

И дождь, и град! Вот это я люблю!
Второй потоп на землю ниспошлю!

Скорее сей потоп остановите,
О господи! Вы пажити, поля
Затопите, и этим истребите
Все, что дала за целый год земля.
Труды крестьян нуждаются в защите.
Не надо время года изменять
Из прихоти. Ну, для чего вам это?
На виноград, покуда длится лето,
Не следует морозы насылать,
Иль род людской, до измышлений падок,
Вообразит: на небе беспорядок.

Вино опасно, маменька! Пускай
Его хватает только на обедни.

Мой сын, ты прав. Оставьте эти бредни!
Что захочу, то сделаю. Ай-ай!
Не то употребил я выраженье:
Все три лица я заменил одним,
И правильней сказать: «что я хотим».
Вы старшему простите упущенье!
Но старше ль я? Мы возрастом равны,
А между тем вы мною рождены.
Выходит, я предшествовал вам?
Дудки! Так думают, но это — предрассудки.
Мы с вами — близнецы, хоть ни аза
Нельзя понять в забавном этом вздоре
Запутался я сам... Ну, как гроза?

Вовсю она бушует. Видно, вскоре
Потонут рыбари в открытом море.
А молния, посмотрим, какова?
Она — прерогатива божества.
Найдите цель, и громом поразите
Злодея иль кого вы захотите.

Зачем же так с возмездием спешить?
Раскается он завтра, может быть.

Вы чащу там заметили густую?
Вот сквозь нее торопится кюре.
Его больной на смертном ждет одре.
Разбойник дароносицу златую
Отнять решил и на него напал,
Преследует бегущего; кинжал
Уж занесен над головой аббата.
Я вовремя караю супостата.
Огонь!

Кряхтите?

Н-да, тяжеловато.

Мечите ж!

Уф! Испепелен ли плут?

Как будто нет; зато пришел капут
Священнику: хоть не в него палили,
На месте вы беднягу уложили.

Сейчас в раю ему я место дам.

Да, молния — отличная забава!
Но целиться необходимо вам,
Обзавелись бы вы очками, право!

Согласен. Все ж, что там ни говори,
Мы развлекаться можем как цари.

Мешает нам язычников соседство.

Избавиться от них найти бы средство!

Коль тесно нам, то им — еще тесней.
Утешьтесь же!

Послушайтесь совета:
Дадим обед ответный для гостей,
Нам вежливость предписывает это

Да будет так! Пусть ангелы летят
И к нам на пир соседей пригласят!

И в путь гонцам поведено пуститься.
Согласьем им ответили, хотя
Явились гости день иль два спустя:
Хороший тон велит не торопиться,
Заставить ждать, а после — извиниться.
Гостям, конечно, сделан политес,
Зовут за стол; но места там в обрез,
Он узковат; не обошлось без давки.
С большим трудом уселись все на лавке.
На угощенье — просфоры одни...
Вино подать, однако, не забыли.
Шампанское, вы думаете, или
Бордосское, иль ренское? Ни-ни!
Церковное, из дрянненького рома,
Разбавленное чистою водой.
Дивились гости скудости такой,
Шушукаясь: «Поужинаем дома».

Дабы развлечь сиятельных гостей,
Не зная, как от скуки их избавить,
Велел Христос мистерии поставить:
Он был любителем таких затей.
Вот показали первую картину:
В Эдеме первых женщину, мужчину
И первое же яблоко. В раю
Препровождали люди жизнь свою.
Им нравились невинные утехи:
Гуляли вместе, щелкали орехи.
Цветы топтали, пили из ручья
И разоряли гнезда для потехи;
Зевали часто, скуки не тая,
Плевали в воду, камешки бросали
И, не стыдясь, бродили нагишом;
Ложась вдвоем, сном праведников спали...
Что делать им — решительно не знали.
К ним дьявол пробирается тайком.
Красноречив как ангел он, и Ева
Запретный плод срывает дерзко с древа...

Произошла на счастье та беда,
А то б не появились никогда
Потомки их... Но Евы просвещенье
Недешево нам обошлось: сей плод
Зеленым был, и всем нам наперед
Испортил навсегда пищеваренье.

Развязка не понравилась богам.
«Однако же, — Юпитер молвил сам,
За яблочки вы дорого берете!
Мстить лакомкам — еще куда ни шло.
Но мстить их детям? Это слишком зло.
Весь род людской к ответу вы зовете!»
«Действительно, — заметил Бог-отец,
Я наказал людей довольно строго.
Ведь вспыльчив я, хоть вовсе не скупец.
Охотник я до яблок, наконец.
Зачем крадут? Их у меня немного».
Вот занавес отдернули опять,

И мастерскую можно увидать;
В ней старый плотник пилит и строгает.
Он беден? Нет! Красивая жена
Богатство; велика его цена.
Но этот клад, которым обладает,
Он не почал — так скупость в нем сильна
За мастерской другая есть светлица;
Покоится на ложе в сладком сне
Сия жена, а в сущности — девица,
Из-за жары забыв о простыне.
О, сколько неги в этой позе томной,
Хотя, пожалуй, и не очень скромной...
Ее красы младые обнажив,
Сорочки ткань приподнялась немножко;
Откинувшись, хорошенькая ножка
Прохлады ищет... К ложу, шаловлив,
Спускается с небес (или с карниза?)
Красивый голубь: красноклювый, сизый.
От прочих отличался голубей
Сей голубок манерами, сияньем
Блиставших над головкою лучей.
Он с тихим, мелодичным воркованьем
Над спящею красоткою парит,
Спускается и, наконец, садится
На розу нежную, любви магнит,
Которая готова распуститься.
Ее прикрыли перья голубка...
Он трудится, и нега в глазках блещет.
То клювиком касается слегка,
То крыльями от радости трепещет...

«От голубя ягненок родился!
Рек Бог-отец, прищурившись хвастливо.
Как вам понравилось такое диво?
Невероятно это, знаю я,
Но верят люди... Так что все в порядке,
Загадка не нуждается в разгадке!»

Актеры показали под конец
Гостям «страстей христовых» образец.
Сюжет известный; впрочем, скажем прямо,
Понравилась не очень эта драма.
Случилась тут нечаянно беда,
Печальную развязку оживила.
Уже герой, спектакля заправила,
Был после бичеванья и суда
Подвешен на кресте. Для этой роли
Был взят святой лет двадцати, не боле,
Красивый, сильный, знавший как играть.
Он был нагим от головы до пяток;
Лист фиговый, одежды всей остаток,
Скрывал лишь то, что следует скрывать.
Прекрасная и после покаянья,
Рыдала Магдалина, и рыданья
Грудь юную правдиво потрясли,
Распятого вниманье привлекли.
О, как вздымалась грудь ее от стонов!
Все созерцал — до розовых бутонов,
А может быть, и больше видел он...
Страдальца взор немало был смущен,
Но все-таки терпел сию картину,
Как вдруг листок приподниматься стал...
«Эй, живо уберите Магдалину,
Не то сейчас произойдет скандал!»
Листок упал... И пресвятая Дева
Взор отвела, улыбку еле скрыв,
А Бог-отец, не проявляя гнева,
Пробормотал: «Голубчик, видно, жив!»

Закончилось на этом представленье.
Прощальные учтивы выраженья,
И гости возвращаются домой
Со смехом: «А голубчик был живой!»