Александр Городницкий - Песни
Банковский мостик
Не просто пролог отличить от финала, —
Всё так же звенит под ногою булыжник,
И можно, склонившись над краем канала,
Подумать, что время стоит неподвижно,
Баюкая тёмных домов отраженья,
И снова мы мальчики, а не мужчины,
Над мутной водою, лишённой движенья,
В которой свои не увидишь морщины.
Над гаванью близкой кричат альбатросы,
И ветер приходит на прежние круги.
Грифоны, зубами зажавшие тросы,
Недвижно сидят, отражаясь друг в друге.
И вновь под рукою, как в школьные годы,
Крыла золотого поверхность литая.
Не все улетели от хмурой погоды, —
Вот звери крылатые не улетают.
Неправда, что входим мы лишь однократно
В бегущую воду, — не дважды, не трижды, —
Всего-то и дела — вернуться обратно
В число отражений её неподвижных.
Всего-то и дела — вглядеться получше
В глубины зеркал, где над золотом шпицей
В мохеровом облаке солнечный лучик
Мерцает забытой в вязании спицей.
Бахайский храм
У вершины Кармель, где стоит монастырь кармелитов,
У подножья её, где могила пророка Ильи,
Где, склоняясь, католики к небу возносят молитвы
И евреи, качаясь, возносят молитвы свои,
Позолоченным куполом в синих лучах полыхая,
У приехавших морем и сушей всегда на виду,
Возвышается храм новоявленной веры Бахаи
Возле сада, цветущего трижды в году.
Этот сказочный храм никогда я теперь не забуду,
Где все люди живут меж собой в постоянном ладу.
Одинаково чтут там Христа, Магомета и Будду,
И не молятся там, а сажают деревья в саду.
Здесь вошедших, любя, обнимают прохладные тени,
Здесь на клумбах цветов изваянья животных и птиц.
Окружают тебя сочетания странных растений,
Что не знают границ, что не знают границ.
Буду я вспоминать посреди непогод и морозов
Лабиринты дорожек, по склону сбегающих вниз,
Где над синью морской распускается чайная роза
И над жаркою розой недвижный парит кипарис.
Мы с тобою войдём в этот сад, наклонённый полого,
Пенье тихое птиц над цветами закружится вновь.
И тогда мы вдвоём осознаем присутствие Бога,
Ибо Бог есть любовь, ибо Бог есть любовь.
Беженцы-листья
Беженцы-листья, гонимые ветром.
В сером окне догорает звезда.
Киевской линии синяя ветка
Гонит в дождливую ночь поезда.
Снова торопит кого-то дорога,
Даль расцветив желтизною монет,
В поисках родины, в поисках Бога,
В поисках счастья, которого нет.
К югу летят перелётные птицы,
Тянутся листья за ними вослед.
В дальние страны легко им летится…
Мне только ветра попутного нет, —
Сколько бы ни сокрушался, растерян:
Время не то и отчизна не та, —
Я не из птиц, а скорей из растений —
Недолговечен полёт у листа.
Поздно бежать уже. И неохота.
Капли, не тая, дрожат на стекле.
Словно подруга печального Лота,
Камнем останусь на этой земле.
Теплится утро за тёмною шторой,
И наступает пора холодов…
Слышу, как сердце тревожное вторит
Дальнему стуку ночных поездов.
Боюсь запоздалой любви…
Боюсь запоздалой любви,
Беспомощной и бесполезной.
Так детских боятся болезней,
Сокрытых у взрослых в крови.
Боюсь запоздалой любви,
Щемящей её ностальгии.
Уже мы не станем другими,
Как годы назад ни зови.
Был потом посолен мой хлеб.
И всё же, уставший молиться,
Боюсь я теперь убедиться,
Что был я наивен и слеп.
Когда на пороге зима,
Высаживать поздно коренья.
Милее мне прежняя тьма,
Чем позднее это прозренье.
Боюсь непрочитанных книг,
Грозящих моим убежденьям, —
Так кости боится старик
Сломать неудачным паденьем.
Брусника
Ты мне письмо прислать рискни-ка,
Хоть это всё, конечно, зря.
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.
Опять река несёт туманы,
Опять в тепло уходит зверь.
Ах, наши давние обманы,
Вы стали правдою теперь.
Меня ты век любить могла бы,
И мне бы век любить ещё,
Но держит осень красной лапой
Меня за мокрое плечо.
И под гусиным долгим криком,
Листвою ржавою соря,
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.
Бульварное кольцо
Ветер холодный бьет в лицо,
Чайки кричат причальные.
Где ж ты, Бульварное кольцо,
Кольцо мое обручальное?
Где ж ты, Бульварное кольцо,
Кольцо мое обручальное?
Там вечерком снежит, снежит,
Свет от реклам оранжевый.
Мне близ тебя не жить, не жить,
Мимо не хаживать.
Снова пути мои длинны,
Скоро ль тебя увижу я?
Мне без тебя бледней луны
Солнышко рыжее.
Мне без тебя бледней луны
Солнышко рыжее.
Там, где огней твоих шитье,
Ходит с другим теперь она.
Видно, с тобой любовь ее
Мною потеряна.
Видно, с тобой любовь ее
Мною потеряна.
Ветер холодный бьет в лицо,
Чайки кричат причальные.
Где ж ты, Бульварное кольцо,
Кольцо мое обручальное?
Где ж ты, Бульварное кольцо,
Кольцо мое обручальное?
Буранный полустанок
Поезда проходят мимо.
Снег растаял на пороге.
Снег растаял на пороге,
Нарождается луна.
Мы живем вдали от мира,
У обочины дороги,
У обочины дороги —
У стального полотна.
Облака бегут по небу,
Словно белые бараны,
Словно белые бараны —
От холма и до холма.
На Буранном полустанке
Только белые бураны,
Только белые бураны
Да пустынная зима.
Тлеют древние останки
Посреди степей суровых.
В полдень солнышко забрезжит —
И опять уже темно.
На Буранном полустанке
Мы людей не видим новых,
Только заспанный проезжий
Поглядит через окно.
Облака бегут по небу,
Словно белые бараны,
Словно белые бараны —
От холма и до холма.
На Буранном полустанке
Только белые бураны,
Только белые бураны
Да пустынная зима.
То весна, то снова осень
Зажигают светофоры.
Гуси тянутся на север,
Гуси тянутся на юг.
Жизнь огни свои проносит,
Словно этот поезд скорый,
Словно этот поезд скорый, —
Остановки не дают.
Облака бегут по небу,
Словно белые бараны,
Словно белые бараны —
От холма и до холма.
На Буранном полустанке
Только белые бураны,
Только белые бураны
Да пустынная зима.
Бухта Наталья
В распадках крутых непротаявший лед —
Зимы отпечатки.
Над бухтой Наталии рыбозавод
У края Камчатки.
Как рыбы, плывут косяки облаков,
Над бухтой клубятся.
Четыреста женщин — и нет мужиков:
Откуда им взяться?
И жаркие зыблются сны до утра
Над бабьей печалью,
Что где-то с добычей идут сейнера
На бухту Наталью.
На склонах во мхах, как огни маяков,
Костры задымятся…
Ведь нету в поселке своих мужиков —
Откуда им взяться?
По судну волна океанская бьет
Сильнее свинчатки.
Над бухтой Наталии рыбозавод
У края Камчатки.
Там гор в океан золотые края
Уходят, не тая.
Прощай, дорогая подруга моя,
Наталья, Наталья!
Бухта Тикси
