Пьер-Жан Беранже - Песни
Руку с умилением приложивши к сердцу.
Мать
Норовит в епископы седовласый муж
Чрез овцу погибшую, худшую из стада...
А ведь как поет красно - пастырь наших душ
Нищим умирающим о мученьях ада!
Дочь, вздохнув, подумала: "Ах, как хорошо бы
Сделаться любовницей эдакой особы!"
Дочь
Свадьба деревенская мимо них прошла.
Пусть невеста краше всех наших деревенщин,
Вряд ли уж покажется жениху мила
Как сравнит с божественной, с лучшею из женщин.
Мать
Нет, стыдиться стал бы он суетной мечты,
Заповедь народную памятуя свято:
Сколько было пролито пота нищеты,
Чтоб создать подобное божество разврата.
Дочь, вздохнув, подумала: "Ах, как хорошо бы
Сделаться любовницей эдакой особы!"
Перевод В. Курочкина
ЧЕТКИ ГОРЕМЫКИ
- На связку четок скорби черной
Зачем ты слезы льешь упорно?
- Ах, плакали бы тут и вы:
Я друга схоронил, увы!
- Вон в той лачуге - голод. Можешь
Утешиться, коль им поможешь.
А четки черные скорбей
Ты на пути оставь скорей.
Но он опять рыдает вскоре.
- Что, горемыка, снова горе?
- Ах, плакали бы тут и вы:
Скончался мой отец, увы!
- Ты слышишь крик в лесу? Бандиты!
Беги! Там люди ждут защиты!
А четки черные скорбей
Ты на пути оставь скорей.
Опять он слезы льет потопом.
- Как видно, беды ходят скопом?
- Как не рыдать? Поймите вы:
Жену я схоронил, увы!
- Беги, туши пожар в селенье:
В благодеянии - забвенье.
А четки черные скорбей
Ты на пути оставь скорей.
Он вновь рыдает. - Человече!
Все любящие жаждут встречи.
- О, горе мне! Слыхали вы?
Дочь умерла моя, увы!
- Вот - тонет девочка. Не медли!
Ты этим мать спасешь от петли.
А четки черные скорбей
Ты на пути оставь скорей.
Но вот он тихо как-то плачет.
- Еще кой-кто скончался, значит?
- Я стар и слаб. Судите вы:
Могу лишь плакать я, увы!
- Там, у крыльца, ты видишь пташку?
Согрей озябшую бедняжку.
А четки черные скорбей
Ты на пути оставь скорей.
От умиленья он заплакал,
И тут сказал ему оракул:
- Зовусь я Милосердьем. Тот
Блажен, кто вслед за мной идет:
Так всем, от мала до велика,
Вещай закон мой, горемыка,
Чтоб людям растерять скорей
Все четки черные скорбей!
Перевод Л. Пеньковского
ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ
О Франция, мой час настал: я умираю!
Возлюбленная мать, прощай: покину свет,
Но имя я твое последним повторяю.
Любил ли кто тебя сильней меня? О нет!
Я пел тебя, еще читать не наученный,
И в час, как смерть удар готова нанести,
Еще поет тебя мой голос утомленный.
Почти любовь мою - одной слезой. Прости!
Когда цари пришли и гордой колесницей
Тебя растоптанной оставили в пыли,
Я кровь твою унять умел их багряницей
И слезы у меня целебные текли.
Бог посетил тебя грозою благотворной,
Благословениям грядущего внимай:
Осеменила мир ты мыслью плодотворной,
И равенство пожнет плоды ее. Прощай!
Я вижу, что лежу полуживой в гробнице.
О, защити же всех, кто мною был любим!
Вот, Франция, - твой долг смиренный голубице,
Не прикасавшейся к златым полям твоим.
Но чтоб ты слышала, как я к тебе взываю,
В тот час, как бог меня в иной приемлет край,
Свой камень гробовой с усильем поднимаю...
Рука изнемогла, - он падает... Прощай!
Перевод А. Фета
ЧЕРВИ
Тебе, о Франция, развесистое древо,
Я пел двенадцать лет: "Плоды свои лелей
И вечно в мир кидай щедроты их посева:
Их возрастил господь в течение трех дней.
И вы, что мне вослед в восторженных глаголах
Воспели дерево и сей обильный год,
О дети счастия, - с ветвей его тяжелых
Привитый предками срывайте спелый плод!"
Они торопятся, - и кончен сбор до срока.
Но вижу я: плоды изгнившие лежат,
Надежду обманув старинного пророка,
Льют в сердце и в уста ему свой тлен и яд.
О древо родины, не с неба ли пролился
Источник гибели и беды возрастил?
Иль благородный сок нежданно истощился?
Иль ядовитый ветр побеги отравил?
Нет, черви, тихие, глухие слуги смерти,
Замыслили беду принесть исподтишка,
Осмелились они, губительные черви,
Нам осквернить плоды в зародыше цветка.
И вот один из них предстал перед глазами:
"Чтоб ныне властвовать, надменно хмуря лоб,
Нам подлость низкая протягивает знамя:
Эй, братья-граждане, готовьте трон и гроб!
Пусть это дерево, чья так пышна вершина,
Под нашим натиском, сгнивая, упадет,
А у подножия разверзнется пучина,
Что роем мы тебе, о дремлющий народ!"
Он правду говорил: святого древа лоно
Посланники могил прожорливо грызут;
С небесной высоты легла на землю крона,
И древний ствол его прохожий топчет люд.
Ты верить нам три дня дозволил, боже правый,
Что снова греет нас луч милости твоей;
Спаси же Францию и всходы ее славы
От сих, в июльский зной родившихся червей!
Перевод Л. Остроумова
БОНДИ
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
Мы все поклонники Ваала.
Быть бедным - фи! Что скажет свет?..
И вот - во имя капитала
Чего-чего в продаже нет!
Все стало вдруг товаром:
Патенты, клятвы, стиль...
Веспасиан недаром
Ценить учил нас гниль!..
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
Живет продажей индульгенций
Всегда сговорчивый прелат.
И ложью проданных сентенций
Морочит судей адвокат.
За идеал свободы
Сражаются глупцы...
А с их костей доходы
Берут себе купцы!..
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
Дать больше благ для большей траты
Спешит промышленность для всех,
Но современные пираты
Ей ставят тысячи помех!..
И не стыдятся сами
Обогащать свой дом
Отчаянья слезами
И гения трудом!
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
Корона нынче обнищала...
Лохмотья кажет всем она.
Но миллионы, как бывало,
С народа стребует казна.
Немало есть, как видно,
Тиранов-королей,
Что нищим лгут бесстыдно
О нищете своей!
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
Поэт - и тот не чужд расчета!
Все за богатством лезут в грязь:
Закинуть удочку в болото
Спешит и выскочка и князь!
Вот - жертва банкометов
Понтер кричит: "Мечи!"
И сколько сводят счетов
На свете палачи!
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
Сюда! Скорей! Рукой Фортуны
Здесь новый клад для вас открыт:
В Бонди, на дне одной лагуны,
Кусками золото лежит...
Хоть каждый там от смрада
Зажмет невольно нос,
Но жатвы ждать и надо
В том месте, где навоз!
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
И все - да, все! - в болоте смрадном
Сокровищ ищут... Плачу я!
Но стыд утрачен в мире жадном,
И скорбь осмеяна моя!
Солдаты! В битву шли вы,
Как шел Наполеон:
От рыцарей наживы
Закройте ж Пантеон!
Всяких званий господа,
Эмиссары
И корсары
К деньгам жадная орда
Все сюда,
Сюда!
Сюда!
Перевод И. и А. Тхоржевских
СМЕРТЬ И ПОЛИЦИЯ
Я из префектуры к вам направлен.
Наш префект тревожится о вас.
Говорят, вы при смерти... Доставлен
Нам вчера был экстренный приказ
Возвратить здоровье вам тотчас.
Прекратите всякое леченье:
От него лишь докторам жиреть.
Ваша смерть теперь под запрещеньем,
Не посмейте, сударь, умереть!
Хоронить вас было б нам неспоро!
Гроб окружат тысячной толпой
Плакальщики низкого разбора,
Падкие на всяческий разбой.
Или вы хотите, сударь мой,
Чтоб империя о гроб споткнулась,
Чтоб в могилу с вами ей слететь?
Вам смешно, вы даже улыбнулись!
Не посмейте, сударь, умереть!
Запретили вам сопротивленье
Император и его совет:
"Хоть он пел народу в утешенье,
Все же он - нестоящий поэт,
В нем совсем к нам преданности нет".
В списке нет такого гражданина!
Велено за вами глаз иметь,
Вы со всяким сбродом заедино,
Не посмейте, сударь, умереть!
Дайте срок. Законность, сытость всюду
Милостию трона процветут.
Золота нам всем отсыплют груду,
А свободе руки отсекут.
И тогда уж болтовне капут.
О печати сгинет даже память!
Баста - разномыслие иметь!
