Аполлоний Родосский - Аргонавтика
Лишь он только сказал свое решенье прилюдно,
Эта свадьба, конечно, стала повсюду известна.
Свой приговор Алкиной продолжал повторять, как и раньше.
Ужас смертельный его не пугал, Эет был не страшен.
1195 Он полагал, приговор скреплен нерушимою клятвой.
И потому, когда поняли колхи, что битвы не будет,
Он приказал им теперь соблюдать либо это решенье,
Либо прочь увести корабли от страны и от порта.
Вот тогда, страшась угроз своего властелина,
1200 Колхи в союзники взять их стали просить Алкиноя.
Долго на острове у феаков они обитали,
До тех пор пока не пришли туда бакхиады,
Жившие раньше в Эфире, и там навсегда поселились.
Колхи тогда перешли на остров, напротив лежащий.
1205 А оттуда пришлось перейти в Керавнийские горы,
Где аманты, к нестеям и к городу именем Орик.
Все это через много веков, однако, случилось.
Так же еще и теперь мойр и нимф алтари ежегодно
У Аполлона Номия в храме имеют куренья.
1210 Те алтари в то время сама Медея воздвигла.
Много подарков минийцам дал Алкиной при отъезде.
Много Арета дала и еще подарила Медее,
В путь ее снаряжая, двенадцать усердных служанок.
В день седьмой аргонавты ушли с Дрепаны. Попутный
1215 Ветер подул, спокойный с утра. Гонимые ветром,
Мчались они вперед. Но еще не велела судьба им
Видеть Ахейскую землю. Им еще предстояло
Много всего претерпеть в пределах Ливийского края.
Вот уже позади остался залив Амбракийский,
1220 Вот и землю куретов они миновали под ветром
На парусах. И теснину прошли островов Эхин адских,
И уже, как казалось, увидели землю Пелопа.
Но внезапно Борей, подхватив со злобным порывом,
По середине моря Ливийского начал крутить их
1225 Девять дней и девять ночей, пока не вступили
В Сирт пловцы, откуда судам не бывает возврата,
Если в этом заливе насильно они оказались.
Мель там всюду. Всюду глубокие заросли ила,
А по зарослям тихо колышется пена морская.
1230 Рядом лежит кругом лишь песок, сколько в воздухе видно.
Там ни зверь никакой не идет, ни воздушная птица.
Их корабль приливом воды, что уходит от суши,
А потом переменной волной несется обратно,
К берегу жадно кидаясь, — вогнало в приморские мели;
1235 Часть лишь малая киля в воде у них оказалась.
Спрыгнули все с корабля, и увидевших горе настигло.
Только воздух был перед ними, земля расстилалась
Тоже как воздух и вдаль без конца простиралась равниной.
Ни водопоя, ни тропы, ни пастушьих загонов
1240 Где-то вдали; в неподвижном покое все пребывает.
Полный печали один задавал вопросы другому:
«Что нам сулит этот край? Куда нас примчали невзгоды?
Если бы мы, о пагубном страхе забывши, рискнули
Выбрать эти дороги сквозь ужасные скалы!
1245 Лучше было бы нам вопреки Зевесовой воле
Биться и гибнуть, но только за важное дело.
Нынче что можем мы сделать, если нас заставляют
Ветры, пусть и немногие, здесь оставаться впустую!
Сколь бесконечен пустынный край по земле распростертый?»
1250 Так говорили пловцы. Бессильный перед бедою,
Славный кормчий Анкей товарищам грустный промолвил:
«Губит, увы, нас доля ужасная, нет избавленья
От невзгод. Предстоит принять нам страшные муки,
В эту пустьшю попав; ведь только и вижу вдали я
1255 Топкое море кругом. Вода, в него проникая,
Снова и снова вбирается здесь песками седыми.
Наш священный корабль давно бы, конечно, разбился
В море, далеко от суши. Прилив обернулся спасеньем,
В миг последний сумев унести нас из моря на землю.
1260 А теперь корабль готов и в море, но влага
Плыть не дает и только мутится, чуть землю скрывая.
И потому говорю: у нас не осталось надежды
Дальше плыть и домой возвращаться. Другой, коли хочет,
Пусть покажет себя, пусть к тщетному сядет кормилу.
1265 Но не захочет Зевс блаженным днем возвращенья
Увенчать наконец усилия трудные наши».
Так говорил со слезами, и в скорби с ним соглашались
Все аргонавты, кто сведущи были в делах корабельных.
Оцепенели сердца их; покрылись бледностью щеки.
1270 Как, подобные призракам, души утратившим, кружат
В городе толпы людские, что ждут конца либо мора,
Либо ужасной войны иль внезапного страшного ливня,
Мрачного, смьвзшего разом труды воловьих упряжек,
Или когда кумиры богов источать начинают
1275 Пот кровавый и вдруг в храмах раздастся мычанье,
Или в полдень солнце ночь низводит на землю
С неба и яркие звезды опять пылают в Эфире, —
Так и герои теперь по берегу длинному в горе
Праздно везде бродили. Настало вечернее время.
1280 Горестно плача, прощались они, обнимая друг друга,
Думая, не миновать, что жизни придется лишиться,
Рано иль поздно упавши в пески. На сон уповая,
Все разбрелись и легли, закутав своими плащами
Головы. Так они провели без питья и без пищи
1285 Ночь и день напролет в ожидании смерти плачевной.
Девушки в стороне, толпой окружая Медею,
Плакали, словно бесперый птенец кричать начинает,
Если из горного выпал гнезда и один остается,
Или же как у холмов Пактола, текущего славно,
1290 Лебеди песню свою петь начнут, а вторить им будут
Вместе луг росистый и дивные струи речные, —
Так и они, разметав в пыли свои русые кудри,
Целую ночь напролет изнывали в жалобных стонах.
Все могли бы теперь навек распрощаться с жизнью
1295 И остаться бесславными и неизвестными в людях,
Подвиг мог напрасным стать для лучших героев,
Лишь пожалели бы их, в безысходности силы терявших, —
Все героини ливийские, мест хранители этих,
Те, что, когда явилась Афина из темени Зевса,
1300 Ей навстречу пришли, омытые в водах Тритона.
Ныне в полуденный час, когда уже солнце палило
Ливию всю, героини встали возле Ясона.
Сняли быстро руками с его головы осторожно
Пеплос, а он отвел свой взгляд и от них отвернулся —
1305 Стыдно было богинь. Но только один он их видел.
А они оробевшему ласково так говорили:
«О несчастный! Зачем столь беспомощен ты оказался?
Знаем мы, что пошли вы искать руно золотое,
Знаем о ваших трудах, и сколько вы претерпели,
1310 И на суше, и сколько на море вынесли бедствий.
Мы, богини, живущие здесь, мы — с голосом звонким,
Ливии мы героини, заступницы этого края.
Ну-ка встань! Не печалься более так в огорченье!
Всех остальных подыми! Когда для тебя Амфитрита
1315 Быструю Посидона сама отпряжет колесницу,
Матери вы тогда сполна своей отплатите,
Ради того, как трудилась она, вынося вас во чреве.
И в Ахейиду священную вы тогда и вернетесь».
Молвили так и внезапно исчезли там, где стояли;
1320 Голос с собой унесли. Ясон, кругом озираясь,
Долго сначала сидел на земле, а после воскликнул:
«Милость явите к нам, пустынь жилицы, богини
Чудные! Я не пойму возвращенья, какое сулите?
Нужно собрать друзей, чтобы им об этом поведать, —
1325 Может быть, тогда поймем мы ваши намеки.
Многих людей всегда совет бьвзает полезней».
Молвил, вскочил и начал друзей созывать громогласно.
Грязный от пыли, как лев, который ищет подругу,
По лесу зычно рыча, и его откликаясь рычанью,
1330 Всюду в горах далеко гудят лесные лощины,
А в открытом поле дрожат от страха коровы
И пастухи коров. Но этот крик аргонавтам
Зовом друга был, товарищей призывал он.
Быстро они собрались печальные к Эсониду.
1335 Он у стоянки Арго им, грустным, с девами вместе
Сесть приказал и стал им все говорить по порядку:
«Знайте, друзья! Передо мною унылым сегодня
Три богини явились. Были они покрыты
Шкурами козьими с верха затылка, и дальше по спинам
1340 И по бедрам. Они на девушек были похожи.
Над головой моей встали они и легкой рукою
