Константин Случевский - Полное собрание стихотворений

Неситесь прочь, влачитесь по подлунной
И учиняйте зла насколько можно!
Не оставляйте мне без посещенья
Ни одного угла! Ночь, как парник,
Дающий овощи, взращает злое.
Наутро полюбуемся плодами!
Поменьше шуму, но побольше дела:
И чтобы когти вас не выдавали!
Неситесь!

Князь! Сегодня ты мрачней,
Задумчивее, чем всегда бываешь!
Уж не порадоваться ль новой брани?
Не скликнуть ль великие полки?

То было делом увлечений ранних;
Не в этом суть борьбы, не в том победа!
И разве видно что по мне?

Заметно...
В речах не точен, и слугам твоим
Твои веленья часто непонятны,
И говор между слуг твоих идет...

На то я князь, чтоб подлые рабы
Не смели понимать, чего я не желаю!..

Туман холодный вьется, выползая,
И бесполезно глупо тратит влажность,
И в странных образах везде снует...
И он во мне, должно быть, князя чует,
Так льнет, так ластится! Какой я князь?
И бог, и я – мы два враждебных брата,
Предвечные эоны высшей силы,
Нам неизвестной, детища ее!..
Кряжи бессчетных гор передо мною...
Но если бы в горах не искривленья,
Не щели недр, провалы и утесы —
В них не было б той чудной красоты,
Где так любовны тени голубые,
А блеск заката пурпуром горит...
Мое созданье – эта красота,
Всегда, везде присущая крушеньям!
А красота – добро! Я злобой добр...
А в этом двойственность... И ад, и небо
Идут неудержимо к разрушенью...
Лежит зерно: ему судьба расти!
Из оболочки и из содержанья,
Как бы из двух всегда враждебных сил,
Просунется росток! Не то же ль тут?
Зерно – мы оба! Только в раздвоенье
И в искренней вражде различий наших
Играют жизнь и смерть! Живые дрожжи!..
Но эта рознь в уступках обоюдных
Утрачивает смысл давным-давно!
Зло от добра порой неотличимо;
В их общей вялости болеет мир...
И сам я сбился и не отличаю,
Что божье, что мое? Не отличаю
Того, что было вправду, что случилось,
От смутной грезы духа моего!
Не может сгинуть зло: оно бессмертно!
Но в чистоте своей зло помутилось,
Густой отстой добра в него спустился,
А зло, как поросль длинная трясины,
На стеблях бесконечных, проникает
В добро – и кажется порой добром...

Как это было) Да... припоминаю...
Не совершились времена тогда...
Природа мертвая была готова,
Но мысли и сознанья лишена.
Мысль оставалась ценным достояньем
Духовных сфер, и в них витали мы!
Когда же после множества исканий
И опытов, и, так сказать, на ощупь,
Мысль в человеке наконец пробилась,
В ней связка завязалась двух миров,
В них жилы общие какие-то сказались,
Помчалась мысль, как кровь по организму,
Переливаясь между тех миров,
И был начертан дальний путь развитья:
Чрез мысль – в бессмертье, и тогда-то нам —
И мне, и богу – человек стал нужен:
Он за кого – тот победит из нас.

Опять!.. Опять она! Который раз!
Из ангелов бесчисленных юнейший,
Слезливейший из всех их, вместе взятых!
Над телом Лазаря Христос заплакал,
Устав с дороги, и одну слезу
В опаловом и самоцветном кубке
Подобострастно богу поднесли,
И бог велел слезе Христовой стать
Чистейшим ангелом, назвав – Элоа!
Образчик вечности его законов!..
В законах – швы!.. Она в лазури скрылась,
А разглядеть ее поближе нужно.
Явись, Элоа!

Жаль, что только призрак!
Таких могу я натворить без счета,
Она сама – совсем, совсем не то!
В ней сущность есть, и сущность та – печаль.

Она совсем не то, что все толпы
Небесных жителей! По ней читаешь,
Какою скорбью вся она полна!
Улыбки глуповатой не имеет!
Всегда предпочитает пустыри
Пространствам, освещаемым звездами,
К больной земле поближе хочет быть!
Да, поглядишь – роскошное созданье!
Не вывелись на небе мастера,
Художники красивых воплощений!
Какой прелестный строй роскошных линий!
Прекрасный призрак, полюби меня!..
С тех пор, как прикоснулся я к Тамаре
И с нею в небо ангела пустил,
Мне женщины не по сердцу бывали...
Теперь сдается...

Вон она опять!
О нет, недаром эти появленья!

Игра теней совсем бесплотных, бледных,
Обманный призрак, пропади скорей!

Что мечетесь кругом, иль места мало?
Сухими крыльями невмочь трещите!
Сгинь поскорей, полуночная сволочь!

Мне кажется, ее я близко видел,
И если скалы тверды в очертаньях
И гребни их не обратятся в щели —
Ей нет других путей, придет сюда!
Уж вот четыре раза с ней встречаюсь...
Блаженные меня все избегают,
Шарахаются в сторону, завидев!
А эта нет! Да, что-то есть такое
Необычайное, что в ней сказалось.
Сквозь облик призрачный в ней плоть я чую,
Есть сущность в ней, и сущность та – печаль!
А я – я князь печали! Мы сродни!
И если так случится, что она
Во мне приметит райское величье,
Она найдет в нас общую черту!
Ведь дочери людские, так бывало,
Сходились с ангелами, а она —
От человечества, она – слеза!
Да, да! Вперед! Дам пищу злоязычью.

Постой, скажи! Каким особым правом
Владеешь ты, чтоб выдержать мой взгляд?
Тебе не страшно длинные ресницы
Прелестных глаз и брови опалить)
Лазурный блеск твоих роскошных крыльев,
Он пострадает в отблеске багровом,
Так ярко окаймляющем меня?
Скажи, зачем ты здесь и не ко мне ли?

В тот миг, как увидала я свет божий,
Скатилась я на саван гробовой;
Светил мне в сердце светоч погребальный,
И звук рыданья был мне пеленой!
С тех самых пор неясное влеченье
Меня манит к тоскующей земле, —
И ты, князь мрака, мне совсем не страшен,
Я родилась в тоске души; во мгле...

Прелестнейшая речь в устах прелестных,
И, слушай я ее, – добрее б стал!
Что ты меня не избегала – знаю...
Но не подослана ль ко мне, – скажи?

Нет! Мне пути никто не указует,
К тебе сама я избрала свой путь,
Я вольной волей встретиться хотела,
И встречу вновь тебя когда-нибудь.

Oгo! Такая мысль большая новость!
Но я свободен, мне запретов нет,
Тогда как ты в живом кольце запретов.
Я твоего желанья не пойму!
Или еще я мало доказал
Упорства своего непоборимость!
Поступок твой безумно смел, Элоа!
Придется отвечать эпитимьею...
Уж там, клянусь, известна встреча наша!
Нетопыри и совы полетели
С доносами! Поверь, мне жаль тебя!
Мой однолеток, бог...

Остановись!
Мне жаль тебя, – ты, кажется, сказал?
Ты хорошо сказал и помни...

Где ты?
Но нет ee! Лишь эхо раскатилось,
И дряблые тела комет бродячих
Испуганно попрятались в пространства.
Она права: я пожалел ee!
Исчезла, как и я могу исчезнуть!
Мне не найти ее... Не хватит сил!

Зачем господь в предвиденьи великом
Мне, дочери мгновенья, дал бессмертье?
Зачем между служительниц своих
Быть повелел и мне – рожденной грустью)
Зачем дал женский облик мне) Кому
Не знающий улыбки лик мой нужен?
Зачем, любя творца всем существом,
Близ князя мрака – я вполне спокойна?
В вопросах этих вовсе не сомненье —
Исканье богом избранных путей...

Забытый монастырь! Мне говорили,
Что тут являлся часто Сатана,
Увлек монахов, обезлюдил кельи;
И колокол молчит, и службы нет...