Александр Введенский - Стихи и пьесы
Д в а к у п ц а. Чем?
Б а н ь щ и к. Да тем что пришли в колпаках.
Д в а к у п ц а. Ну и что ж из этого. Мы же это не нарочно сделали.
Б а н ь щ и к. Оказывается вы хищники.
Д в а к у п ц а. Какие?
Б а н ь щ и к. Львы или тапиры или аисты. А вдруг да и коршуны.
Д в а к у п ц а. Ты баньщик догадлив.
Б а н ь щ и к. Я догадлив.
Д в а к у п ц а. Ты баньщик догадлив.
Б а н ь щ и к. Я догадлив.
9. ПРЕДПОСЛЕДНИЙ РАЗГОВОР
ПОД НАЗВАНИЕМ ОДИН ЧЕЛОВЕК И ВОЙНА
Суровая обстановка. Военная обстановка. Боевая обстановка. Почти атака или бой.
П е р в ы й. Я один человек и земля.
В т о р о й. Я один человек и скала.
Т р е т и й. Я один человек и война. И вот что я ещё скажу. Я сочинил стихи о тысяча девятьсот четырнадцатом годе.
П е р в ы й. Без всяких предисловий читаю.
В т о р о й.
Немцы грабят русскую землю.
Я лежу
И грабежу
Внемлю.
Немцам позор, Канту стыд.
За нас
Каждый гренадер отомстит.
А великий князь К. Р.
Богу льстит.
Наблюдая
Деятельность немцев,
Распухал
Как звезда я.
Под взором адвокатов и земцев
Без опахал
Упал
Из гнезда я.
Т р е т и й. Сделай остановку. Надо об этом подумать.
П е р в ы й. Присядем на камень. Послушаем выстрелы.
В т о р о й. Повсюду, повсюду стихи осыпаются как деревья.
Т р е т и й. Я продолжаю.
П е р в ы й.
Что же такое,
Нет, что случилось,
Понять я не в силах,—
Царица молилась
На запах левкоя,
На венки,
На кресты
На могилах,
Срывая с себя листы
Бесчисленных русских хилых.
В т о р о й. Неужели мы добрели до братского кладбища.
Т р е т и й. И тут лежат их останки.
П е р в ы й. Звучат выстрелы. Шумят пушки.
В т о р о й. Я продолжаю.
Т р е т и й.
Сражаясь в сраженьях
Ужасных,
Досель не забытых,
Изображенья
Несчастных
Я видел трупов убитых.
Досель
Они ели кисель.
Отсель
Им бомбёжка постель.
Но шашкой,
Но пташкой
Бряцая,
Кровавой рубашкой
Мерцая,
Но пуча
Убитые очи,
Как туча,
Как лошади бегали ночи.
П е р в ы й. Описание точное.
В т о р о й. Выслушайте пение или речь выстрелов.
Т р е т и й. Ты внёс полную ясность.
П е р в ы й. Я продолжаю.
В т о р о й.
Ты хороша прекрасная война,
И мне мила щека вина,
Глаза вина и губы,
И водки белые зубы.
Три года был грабёж,
Крики, пальба, бомбёж.
Штыки, цветки, стрельба,
Бомбёж, грабёж, гроба.
Т р е т и й. Да это правда, тогда была война.
П е р в ы й. В том году гусары были очень красиво одеты.
В т о р о й. Нет уланы лучше.
Т р е т и й. Гренадеры были красиво одеты.
П е р в ы й. Нет драгуны лучше.
В т о р о й. От того года не осталось и косточек.
Т р е т и й. Просыпаются выстрелы. Они зевают.
П е р в ы й. (выглядывая в окно, имеющее вид буквы А). Нигде я не вижу надписи, связанной с каким бы то ни было понятием.
В т о р о й. Что ж тут удивительного. Мы же не учительницы.
Т р е т и й. Идут купцы. Не спросить ли их о чём-нибудь.
П е р в ы й. Спроси. Спроси.
В т о р о й. Откуда вы два купца.
Т р е т и й. Я ошибся. Купцы не идут. Их не видно.
П е р в ы й. Я продолжаю.
В т о р о й. Почему нам приходит конец, когда нам этого не хочется.
Обстановка была суровой. Была военной. Она была похожей на сражение.
10. ПОСЛЕДНИЙ РАЗГОВОР
П е р в ы й. Я из дому вышел и далеко пошёл.
В т о р о й. Ясно, что я пошёл по дороге.
Т р е т и й. Дорога, дорога, она была обсажена.
П е р в ы й. Она была обсажена дубовыми деревьями.
В т о р о й. Деревья, те шумели листьями.
Т р е т и й. Я сел под листьями и задумался.
П е р в ы й. Задумался о том.
В т о р о й. О своём условно прочном существовании.
Т р е т и й. Ничего я не мог понять.
П е р в ы й. Тут я встал и опять далеко пошёл.
В т о р о й. Ясно, что я пошёл по тропинке.
Т р е т и й. Тропинка, тропинка, она была обсажена.
П е р в ы й. Она была обсажена цветами мучителями.
В т о р о й. Цветы, те разговаривали на своём цветочном языке.
Т р е т и й. Я сел возле них и задумался.
П е р в ы й. Задумался о том.
В т о р о й. Об изображениях смерти, о её чудачествах.
Т р е т и й. Ничего я не мог понять.
П е р в ы й. Тут я встал и опять далеко пошёл.
В т о р о й. Ясно, что я пошёл по воздуху.
Т р е т и й. Воздух, воздух, он был окружён.
П е р в ы й. Он был окружён облаками и предметами и птицами.
В т о р о й. Птицы, те занимались музыкой, облака порхали, предметы подобно слонам стояли на месте.
Т р е т и й. Я сел поблизости и задумался.
П е р в ы й. Задумался о том.
В т о р о й. О чувстве жизни во мне обитающем.
Т р е т и й. Ничего я не мог понять.
П е р в ы й. Тут я встал и опять далеко пошёл.
В т о р о й. Ясно, что я пошёл мысленно.
Т р е т и й. Мысли, мысли, они были окружены.
П е р в ы й. Они были окружены освещением и звуками.
В т о р о й. Звуки, те слышались, освещение пылало.
Т р е т и й. Я сел под небом и задумался.
П е р в ы й. Задумался о том.
В т о р о й. О карете, о баньщике, о стихах и о действиях.
Т р е т и й. Ничего я не мог понять.
П е р в ы й. Тут я встал и опять далеко пошёл.
К о н е ц
<1936–1937>
ЭЛЕГИЯ
Так сочинилась мной элегия
о том, как ехал на телеге я.
Осматривая гор вершины,
их бесконечные аршины,
вином налитые кувшины,
весь мир, как снег, прекрасный,
я видел горные потоки,
я видел бури взор жестокий,
и ветер мирный и высокий,
и смерти час напрасный.
Вот воин, плавая навагой,
наполнен важною отвагой,
с морской волнующейся влагой
вступает в бой неравный.
Вот конь в могучие ладони
кладет огонь лихой погони,
и пляшут сумрачные кони
в руке травы державной.
Где лес глядит в полей просторы,
в ночей неслышные уборы,
а мы глядим в окно без шторы
на свет звезды бездушной,
в пустом сомненье сердце прячем,
а в ночь не спим томимся плачем,
мы ничего почти не значим,
мы жизни ждем послушной.
Нам восхищенье неизвестно,
нам туго, пасмурно и тесно,
мы друга предаем бесчестно
и Бог нам не владыка.
Цветок несчастья мы взрастили,
мы нас самим себе простили,
нам, тем кто как зола остыли,
милей орла гвоздика.
Я с завистью гляжу на зверя,
ни мыслям, ни делам не веря,
умов произошла потеря,
бороться нет причины.
Мы все воспримем как паденье,
и день и тень и сновиденье,
и даже музыки гуденье
не избежит пучины.
В морском прибое беспокойном,
в песке пустынном и нестройном
и в женском теле непристойном
отрады не нашли мы.
Беспечную забыли трезвость,
воспели смерть, воспели мерзость,
воспоминанье мним как дерзость,
за то мы и палимы.
Летят божественные птицы,
их развеваются косицы,
халаты их блестят как спицы,
в полете нет пощады.
Они отсчитывают время,
