Александр Введенский - Стихи и пьесы
Л.Л.: Почему же теории о времени не убедительны, не могут поколебать ничего. Потому что время прежде всего, не мысль, а ощущение, основанное на реальном отношении вещей, нашего тела, в широком смысле, с миром. Оно коренится в том, что существует индивидуальность, и чтобы выяснить, что такое время, надо произвести реальные изменения, использовать разные его варианты. Это возможно, так как мы действительно по-разному воспринимаем время при разных физических состояниях. Но Я.С. предпочитает не делать этого, а удовлетворяться тем, что он заметил, намёками. Это импрессионизм.
А.В.: Это может дать результаты.
<10>
Затем: о мгновении.
А.В.: Расстояние измеряется временем. А время бесконечно дробимо. Значит, и расстояний нет. Ведь ничего и ничего нельзя сложить вместе.
Л.Л.: Почему ты решил, что мгновение бесконечно мало? Свобода дробления, это значит, что мгновение может быть любой величины. Они, верно, и бывают всякой величины, большие и малые, включённые друг в друга.
А.В.: Если это так, тогда понятно, почему как ни относиться ко времени, нельзя всё же отрицать смены дня и ночи, бодрствования и сна. День, это большое мгновение.
<11>
А.В.: Правда ли, что двое учёных доказали неверность закона причинности и получили за это нобелевскую премию? Л.Л.: Не знаю, это связано верно с теорией квант…
Затем: о музыке.
Л.Л.: Меня интересует, чем воздействует на человека музыка. Она самое демаскированное искусство, ничего не изображает. Остальные же как бы что-то представляют, сообщают. Но ясно, они действуют не этим, а так же, как музыка.
А.В.: Когда люди едут на лодке или сидят на берегу моря, они обычно поют. Очевидно, это уместно, музыка как бы голос самой природы.
Л.Л.: А в самой природе её совсем нет…
<12>
А.В.: Я читаю Вересаева о Пушкине. Интересно, как противоречивы свидетельские показания даже там, где не может быть места субъективности. Это не случайные ошибки. Сомнительность, неукладываемость в наши логические рамки есть в самой жизни. И мне непонятно, как могли возникнуть фантастические, имеющие точные законы миры, совсем не похожие на настоящую жизнь. Например, заседание. Или, скажем, роман. В романе описывается жизнь, там будто бы течёт время, но оно не имеет ничего общего с настоящим, там нет смены дня и ночи, вспоминают легко чуть ли не всю жизнь, тогда как на самом деле вряд ли можно вспомнить и вчерашний день. Да и всякое вообще описание неверно. "Человек сидит, у него корабль над головой" всё же наверное правильнее, чем "человек сидит и читает книгу". Единственный правильный по своему принципу роман, это мой, но он плохо написан.
Л.Л.: Но ведь это относится ко всему искусству вообще. Разве в музыке, например, не своё время? Разница лишь в том что музыку и не считают описанием жизни, а роман считают.
А.В.: Может быть, я оптимист, но я считаю теперь, что стихи надо писать редко. Я, например, ещё до сих пор живу всё тем же стихотворением о «гортензии»; чего же мне писать новое, пока старое, так сказать, приносит проценты.
Л.Л.: Все твои теории были всегда в высшей степени практичны: они оправдывают то, что ты в данный момент делаешь.
А.В.: Я понял, чем я отличаюсь от прошлых писателей, да и вообще людей. Те говорили: жизнь — мгновение в сравнении с вечностью. Я говорю: она вообще мгновенье, даже в сравнении с мгновением.
Птицы
и всё ж бегущего орла
не удалось нам уследить
из пушек темного жерла
ворон свободных колотить
пришлось нам пришлось нам
на карточке сидеть
и вытащенным глобусом
пред зеркалом вертеть
и где бы я ни думал
и где бы я ни спал
я ничего не думал
я никого не спал
летевшую синицу
глухую как кровать
на небе как ресницу
пришлось нам оборвать
утята шили задом
казаки боком шли
зима была им адом
и Богом костыли
мы сядем в злую банку
мы поплывём к ветвям
на няньку иностранку
совпал прелестный свет
она упала птицей
как мокрый ураган
ударилась косицей
о каменный курган
приходит кладбищенский внук
как некий железный каблук
и всё рассыпается в прах
и всё рассыпается в трах
пред нами пучина
пред нами причина
где корень <….>
где аист вещей
потом появился отец
хотел он законы рожать
и химии тусклый птенец
начал над ними жужжать
тогда приходит ягненок
съедаемый без пеленок
и проваренный осетром
за что не зовут Петром
он шепчет я русская баня
окончил свое созданье
я скупо лег и поблек
вот бред речной помолился
и будто скотина скучали
здесь времени стало два года
и дятел на дерево сел
он был как ночная природа
и бегал вол
и цвел
и будто время брел
но не был он орел
<1928>
