Сергей Есенин - Том 1. Стихотворения
«Туча кружево в роще связала…» (с. 32). — Р16; Р18; ОРиР.
Печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись).
Текст при отборе стихов для Собр. ст. в 1925 г., перепечатке и последующем просмотре оставлен автором без изменений.
Автограф неизвестен. Датируется по помете в наб. экз. 1915 г.
Наумяк (наумёк, наумок) — наугад, наобум, примерно, приблизительно (диалектн.).
«Дымом половодье…» (с. 33). — Р16.
Печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись).
При подготовке Собр. ст. автор заменил диалектное «Роща саламаткой» (саламата — род жидкого мучного киселя, заваренная кипятком мука) на «Роща синим мраком».
Автограф неизвестен. Датируется по наб. экз., где есть авторская помета: «1910» и повторная аналогичная помета С.А. Толстой-Есениной.
«Сыплет черемуха снегом…» (с. 34). — Еж. ж., 1915, № 6, июнь, с. 4; Р16; Р21; ОРиР.
Текст Еж. ж. и Р16 практически совпадал. В Р21 автор существенно изменил третью строфу: вместо безличного «радуют» появилось «радугой», а вместо «невесты» — «гостья чудесная». В 1925 г., составляя ОРиР, Есенин вновь выправил эту строфу: в ст. 9 «радуют» опять заменил на «радугой», но остальную часть текста оставил без изменений. При подготовке Собр. ст. Есенин, видимо, забыл об этих поправках и, отметив стихотворение как подлежащее включению в Собр. ст., оставил его текст невыправленным. Учитывая, что автор дважды правил третью строфу, текст печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись) с исправлением в ст. 9 по Р21 и ОРиР («Радугой тайные вести» вместо «Радуют тайные вести»).
Автограф неизвестен. Датируется по помете в наб. экз. 1910 г.
В сдержанной по тону и критичной по направленности рецензии Н.Н.Вентцеля на Р16, где усиленно подчеркивалась несамостоятельность многих вещей Есенина, тем не менее отмечалось, что «наряду с этим мы встречаем и самостоятельный подход к лирическим темам» и в качестве доказательства цитировалось данное стихотворение (газ. «Новое время», илл. прил., Пг., 1916, 27 августа, № 14539).
«На плетнях висят баранки…» (с. 35). — Р16; ОРиР.
Печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись).
При подготовке Собр. ст. Есенин оставил текст неизменным, удалив только заглавие «Базар».
Автограф неизвестен. Датируется по помете в наб. экз. 1915 г.
В рецензии на ОРиР В.А.Красильников, отмечая появление в печати этого стихотворения (публикация в Р16 им учтена не была), писал, что в нем «заметно сильное влияние Блока», и на этом основании относил его к 1918–1919 годам (журн. «Город и деревня», М., 1925, № 16/17, 1 сентября, с. 75).
Калики (с. 37). — Журн. «Русская мысль», М. — Пг., 1915, № 7, июль, с. 27; журн. «Северная звезда», Пг., 1915, № 13, [1 декабря], с. 60; Литературно-художественный альманах. Бесплатное приложение к журн. «Женщина» за 1915 г., Пг., 1915, № 24, с. 60; Р16.
Печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись).
Беловой автограф — РНБ (ф. А.М.Ремизова), без даты, вклеен в альбом А.М.Ремизова «Цветник», выполнен в апреле 1915 г. Датируется по помете в наб. экз. 1910 г.
Анализируя фольклорные источники произведений Есенина, В.Г.Базанов замечал, что стихотворение «Калики» — это «вывернутый наизнанку духовный стих» (Базанов В.Г. «Сергей Есенин и крестьянская Россия», Л., 1982, с. 102).
«Задымился вечер, дремлет кот на брусе…» (с. 38). — Р16; Р18.
Печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись). Другая редакция (с. 299) печатается по Р18.
В комментариях И.В.Евдокимова указано, что стихотворение входило в Тел. (Собр. ст., 4, 326). Вероятно, это ошибка. Экземпляр Тел., которым он располагал, в настоящее время неизвестен. В Рус. (макет этого сборника создан на основе корректурного оттиС.А. Тел.) стихотворение отсутствует, нет его и в содержании Тел., оттиск которого также имеется в Рус. У И.В.Евдокимова отмечено, что стихотворение было в Тел. на с. 5. В действительности на этой странице — стихотворение «Пойду в скуфье смиренным иноком…», наличие которого в Тел. И.В.Евдокимов не отметил. Видимо, в его комментариях были спутаны отсылки к этим двум стихотворениям.
В Р18 строки поделены по цезуре, стихотворение из шестистопного превращено в трехстопное, а двустишия — в четверостишия.
Автограф — в альбоме С.П.Ремизовой; с надписью: «На память Серафиме Павловне Ремизовой» и датой 18 апреля 1915 г. (см. текст записи: «Russian Literature Triquarterly», Ann Arbor, Michigan, 1986, № 19, p. 302). Серафима Павловна Ремизова-Довгелло (1876–1943) — жена А.М.Ремизова.
Датируется по помете в наб. экз. 1912 г.
Свясло — жгут из соломы, которым вяжут снопы.
«Край любимый! Сердцу снятся…» (с. 39). — Бирж. вед., 1915, 25 декабря, № 15290; Р16; сб. «Салон поэтов. Весенний первый». Избр. стихи за 1914–1916 гг., М., 1917, с. 55; сб. «Весенний салон поэтов», М., 1918, с. 77; Р18; Рус. (корр. отт. Тел. С.А. Торской правкой); Р21; И22; Грж.; Ст. ск.; ОРиР; Б. сит.; И25.
Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).
Автограф — ГЛМ; как сообщила С.А. Толстая-Есенина, он принадлежал М.П.Мурашеву и на этом основании был отнесен ею к 1916 году. Автограф последней строфы с подписью автора — в дневнике Б.А.Лазаревского (ИРЛИ), в составе записи от 21 октября 1915 г. По свидетельству И.В.Евдокимова, имелся еще один автограф, принадлежавший И.В.Репину (см. Собр. ст., 4, 327), был ли он датирован — не указано; местонахождение автографа в настоящее время неизвестно.
Датируется по помете в наб. экз. 1914 г.
Стихотворение часто читалось Есениным публично. Читал он его, в частности, 21 октября 1915 г., выступая вместе с Н.А.Клюевым в редакции Еж. ж. Дневниковую запись Б.А.Лазаревского об этом см.: Азадовский К. «Николай Клюев», Л., 1990, с. 164–165.
Начиная с первых отзывов, стихотворение нередко приводилось в критике как пример патриотических чувств автора, любви к родному краю. Выделив из ряда других стихов, С.Я.Парнок отмечала его «несомненную поэтическую ценность» (журн. «Северные записки», Пг., 1916, № 6, июнь, с. 219). В.Л.Львов-Рогачевский, И.Г.Эренбург, П.С.Коган, Е.Ф.Никитина и др., отталкиваясь от этого стихотворения, говорили по преимуществу о крестьянской природе таланта Есенина, о его стремлении воспеть «смиренную Русь». Приведя последнюю строфу стихотворения, А.В.Бахрах писал: «В этом равнодушии ко всему, в этом философском безразличии таится его настоящее „я“. Начало его поэтической деятельности — это некое послушничество. „Пойду в скуфье смиренным иноком“, — поет он в „Радунице“. Тишь… Кротость… Непритязательность… Примитивная религиозность… Вот основные ноты его первых вещей. Его любимые пейзажи — тихий вечер, сумерки; любимые краски — нежные, закатные…» (газ. «Дни», Берлин, 1922, 24 декабря, № 48). Те же черты, но отрицательно их оценивая, выделяли критики пролеткультовского толка. Они использовали стихотворение как один из излюбленных объектов для нападок. Г.Г.Адонц, цитируя его, писал: «…чисто молитвенная лирика идет рука об руку с Есениным и тогда, когда он вдохновляется картинами природы. Здесь явно преобладание чего-то церковного, монастырского…» (журн. «Жизнь искусства», Л., 1925, № 34, 25 августа, с. 11). Обе эти статьи вклеены в тетрадь, где поэт собирал материалы о своем творчестве (ГЛМ).
Однако уже в то время некоторые критики не сводили стихотворение к этим моментам и выделяли его из раннего творчества поэта. А.И.Ромм писал, например, о «Радунице», что «уже в этой детской книжке внимательный слух отыщет задатки будущего, простого и сильного голоса» и цитировал данное стихотворение. Говоря о последующем развитии поэта, критик отмечал, что «весь есенинский имажинизм вышел из этих детских сравнений „Радуницы“», и как доказательство приводил вторую строфу стихотворения (альм. «Чет и нечет», М., 1925, с. 34–35).
«Пойду в скуфье смиренным иноком…» (с. 40). — Журн. «Русская мысль», М. — Пг., 1915, № 7, июль, с. 27; журн. «Северная звезда», Пг., 1916, № 1, [1 января], с. 32; Р16; Р18; Рус. (корр. отт. Тел.); Р21; Грж.
Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.). Первая редакция («Инок» — с. 300) печатается по журн. «Русская мысль».
Автограф — собрание М.П.Мурашева (хранится у наследников, Москва; репродукция — Хроника, 1, между с. 192 и 193), без даты, предположительно может быть отнесен к началу знакомства Есенина с М.П.Мурашевым, т. е. к марту-апрелю 1915 г. Стихотворение было передано Есениным в редакцию «Русской мысли» в марте-апреле 1915 г. Сотрудница редакции А.П.Татаринова извещала поэта: «Стихи Ваши („Инок“, „Калики“ и „Вечер“) напечатаны в июльской книжке. Известие о том, что они приняты, было давно послано Вам по петербургскому адресу, но было возвращено почтой» (Хроника, 1, 73). Оно, очевидно, входило в число тех 60 стихотворений, которые были привезены в марте 1915 г. Есениным в Петроград и о которых он 24 апреля 1915 г. сообщал Н.А.Клюеву.
