Тарас Шевченко - Кобзарь: Стихотворения и поэмы

В воскресенье не гуляла,
Ниток-шёлку покупала
Да платочек вышивала.
Вышивая, напевала:

«Платочек ты мой вышитый,
Узорчатый мой!
Вышиваю для подарка,
Поцелует милый жарко,
Платочек ты мой,
Раскрашенный мой!
Пусть увидят утром люди —
Сироте платочек будет
Узорчатый мой,
Раскрашенный мой!
А я косу расплетаю,
С милым-суженым гуляю,
Долюшка моя,
Матушка моя!»

Так вот шила, вышивала
И в оконце взгляд бросала:
Что, не слышно круторогих?
Не идет чумак с дороги?
Он идет из-за Лимана
С чужим добром, бесталанный,
Чужих волов погоняет,
Погоняя, напевает:
«Доля моя, доля!
Что ж ты не такая,
Как вон та, чужая?
Пью ли я, гуляю?
Силы ль не хватает,
Или к тебе дороженьки
Я в степи не знаю?
Иль тебе своих подарков
Я не посылаю?
Одарю дарами —
Карими очами.
Молодую мою силу
Богачи купили;
Может, без меня невесту
С другим обручили…
Научи же меня, доля,
Гулять научи!»

И заплакал горемыка,
Степью идучи…
Ой, заухал серый филин
В степи на могиле.
Загрустили чумаченьки,
Тяжко загрустили:
«Атаман, дай позволенье
Здесь остановиться
И товарища снести нам
В село причаститься!»
Грех простили, причастили,
Гадалку спросили, —
Все напрасно! С горемыкой
В дорогу пустились.
То ль работа задавила
Молодую силу?
Неусыпная ль кручина
С ног его свалила?
То ли люди так хотели,
Чтобы молодому
На возу приехать с Дона{122}
Мертвой кладью к дому?
Думал хоть бы повидаться
С невестой своею,
Да не вышло. Схоронили —
И кто пожалеет?

Поставили товарищи
Крест над сиротою,
Разошлись…
И, как былинка,
Как лист за волною,
Ушел казак прочь со света,
Все забрал с собою…
А где же тот узорчатый
Вышитый платочек?
Где ж веселая такая
Девушка-цветочек?

На кресте могильном ветер
Платок развевает,
А невеста в темной келье
Косу расплетает.

Что же мне так тяжко?
Отчего так больно?
Что бедное сердце рыдает, кричит,
Как дитя?… О сердце, перестань, довольно!
Что тебя тревожит, гложет и томит?
Голод, или жажда, или спать ты хочешь?
Засни, успокойся, замолкни навек!..
Открыто, разбито… А злой человек
Пускай сатанеет. Закрой, сердце, очи!..

Зачаруй меня, волшебник,
Друг мой седоусый!
Ты закрыл для мира сердце,
Я ж еще боюся, —
Страшно мне дотла разрушить
Дом свой обгорелый,
Без мечты остаться страшно
С сердцем опустелым.
Может, явится надежда
С той живой водою,
С той целительной отрадой —
Светлою слезою.
Может, сжалится, вернется
Вновь на пепелище,
И хотя б внутри побелит
Темное жилище,
И натопит, обогреет,
И огонь засветит;
Может, раз еще проснутся
Мои думы-дети.
Может, с ними, как бывало,
Помолюсь, рыдая,
И увижу солнце правды
Хоть во сне, хоть краем!..
Обмани, но посоветуй,
Научи, как друга,
Что мне, плакать, иль молиться,
Иль виском об угол??!

{124}
За думою дума летит, вылетает;
Одна давит сердце, другая терзает,
А третья тихонечко плачет в обиде
У самого сердца — и бог не увидит!
Кому ж ее покажу я,
Где найду такого,
Кто бы понял и приветил
Великое слово?
Все оглохли, все ослепли,
В кандалах… поникли…
Ты смеешься, а я плачу,
Друже мой великий,
Что ж из плача уродится?
Лишь трава дурная…
Не услышит вольных пушек
Сторона родная.
Не зарежет старый батько
Любимого сына
За свободу, честь и славу
Своей Украины.
Не зарежет, а выкормит
Да царю на бойню
И отправит. Скажет: это
Наша лепта вдовья;
Дань отечеству, престолу,
Чужеземцам плата…
Что же, пусть их. Мы же будем
Смеяться и плакать.

Не завидуй богатому:
Богатый не знает
Ни любви, ни уваженья, —
Он их покупает.
Не завидуй могучему:
Тот всех угнетает;
Не завидуй и славному.
Хорошо он знает,
Что не люди его любят,
А тяжкую славу,
Что добыл он со слезами
Людям на забаву.
А сойдутся молодые —
Любовно, не споря,
Как в раю, а присмотреться
Шевелится горе…
Никому ты не завидуй,
Приглядись ты к свету:
На земле не видно рая,
И на небе нету!

Не женися на богатой —
Выгонит из хаты.
И на бедной не женися —
Знать не будешь сна ты.
А женись на вольной воле,
На казацкой доле.
Не богата, но зато уж
И простора вволю.
Но зато никто не лезет:
«Что ты, друг, невесел
Да отчего да почему
Голову повесил?»
Вдвоем, дескать, как-то легче,
Если кто обидит,
Ты не верь им: легче плакать,
Коль никто не видит.

Подожгли соседи злые
У соседа хату,
И лежат они, погревшись,
Мирным сном объяты.
Да забыли серый пепел
По ветру развеять.
Лежит пепел на распутье,
А в том пепле тлеет
Искра пламени большого
И не погасает,
Ждет поджога, точно мститель
Часа ожидает,
Злого часа! Тлела искра,
Тлела — ожидала
На широком раздорожье,
Да и гаснуть стала.

Так и неметчина спалила
Большую хату и семью,
Семью славян разъединила{127}
И тихо-тихо к ним впустила
Усобиц лютую змею.

Полилися реки крови,
Пожар потушили,
А сирот и пепелище
Немцы поделили.
И в оковах вырастали
Славянские дети
И в неволе позабыли,
Кто они на свете.
А на старом пепелище
Искра братства тлела,
Дотлевала, ожидала
Крепких рук и смелых —
И дождалась!.. Ты увидел
Под пеплом глубоко
Огонь добрый смелым сердцем
И орлиным оком!
И зажег ты яркий светоч —
Светоч правды, воли,
И славян семью большую
Во тьме и неволе
Сосчитал ты до едина —
Сосчитал лишь трупы,{128}
А не славян. И восстал ты
На крутых уступах —
На всемирном раздорожье —
Иезекиилем.
И — о, чудо! — трупы встали
И глаза раскрыли;
Обняли друг друга братья
И заговорили
Языком любви сердечной,
Подружась навеки!
И слились в едином море
Славянские реки!

Слава тебе, ученому,
Чеху-славянину,
Что не дал ты уничтожить
Немецкой пучине
Нашу правду! И родное
Славянское море
Снова станет многоводным,
И в его просторе,
С верным кормчим, под ветрилом,
Свежим ветром полным,
Поплывет наш челн по морю,
По широким волнам.
Будь же славен ты, Шафарик,
Вовеки и веки,
Что в одно собрал ты море
Славянские реки!

Так прими же в своей славе,
Повстречай приветно
Эту думу немудрую,
Дар мой неприметный,
Про того святого чеха,
Мученика Гуса!
Прими, отче! А я тихо
Богу помолюся,
Чтобы стали все славяне
Братьями-друзьями,
Сыновьями солнца правды
И еретиками,
Вот такими, как Констанцский —
Муж великий, правый{129}!
Принесут они навеки
Миру мир и славу!