Борис Бухштаб - Поэты 1840–1850-х годов

Мне тяжело, мои слабеют силы,
Я изнемог, мне хочется заснуть…
Как хорошо, как сладко отдохнуть,
Как тихо спать во глубине могилы!
Я стражду, смерть от глаз моих бежит…
Бессмертие, ты — тягостное бремя!
За часом час уходит… Что же время
Лишь для меня недвижимо стоит?

Теперь пора: тоска его сломила,
Огонь потух; под бременем цепей
Он ослабел, изнемогает сила…
Я подойду… Он дремлет… Прометей!
Ты страждешь… Я иду к тебе…

                                           Я стражду,
Как никогда никто не мог страдать;
Язык присох… а здесь горит… Я жажду…
Я пить хочу… И некому подать
Мне помощи спасительную руку!
Зачем ты здесь?.. Что привело с небес
Посла богов?.. Не хочешь ли ты скуку
Изгнания со мной делить?.. Зевес
Тебе свою кровавую забаву
Не вздумал ли показывать?

                                      Дивись
И кротости божественной молись, —
Я приношу тебе и мир, и славу!

Была пора, в минуту вдохновенья,
В порыве дум и беспредельных сил,
Я воскрешал могучие творенья,
И божий дух на них переходил, —
Я весь дрожал в божественной отраде,
Я слился весь с созданием моим…
И в этот час молился о пощаде,
И в этот час я падал перед ним,
И, оградя дитя мое рукою
От бурь твоих, разгневанный Зевес,
За дочь мою, с надеждой и тоскою,
Молился я властителю небес!
Но я готов всем бременем мученья,
Но я готов ценою злейших мук
Остановить молитву примирения,
Единый сей неосторожный звук.
Мне мало ран, мне мало этой казни, —
Я вырвал бы мой суетный язык,
Чтоб искупить безумный вздох боязни,
Я кровь отдам за этот подлый крик!
Прошла пора, живет младое племя
И множится на всех концах земли,—
Мои труды благословило время,
А боги их разрушить не могли.
И в этот час он требует поклона,
Как будто я к ногам его поник!
Я твоего не признаю закона,—
Твоя скала мне служит вместо трона,
Я и в цепях свободен и велик!

Не омрачай своей высокой славы,
Но покорись, детей своих любя.
Ты — царь земли. Зевес твоей державы
Не трогает, все боги за тебя;
Ты всем свою поведал силу… Сколько
Боролся ты со славою! Зевес
Готов принять изгнанника небес,
Он требует покорности, и только!

Довольно!.. Ты как вор ползешь тайком;
Ты нанялся в прислужники и сладко
Распишешь милость… Подлым языком
Ступай других обманывать — мне гадко!
Вернись назад к владыке твоему,
Потешь его привычною забавой;
Лежи в ногах, но возвести ему,
Что я моей не уступлю державы.

Спасти творца я не могу. Зевес
Мне повелел спасти его творенье.
Зови людей, — молитва и смиренье
Искупят им прощение небес.

Вы вяжете младенца в колыбели…
Завидная победа для богов!
Они идут… Вот листья зашумели…
Я узнаю знакомый стук шагов.
Зевес! они…

             Взгляни на нас с любовью, —
Мы здесь, отец! Как прежде, позови
К печальному нас тихо изголовью.
Мы ждем тебя…

               Отец, благослови
Мое дитя!

                  Я стражду. Месть жестока!..
О, доверши ее скорей, Зевес!..
Посол богов, не забывай урока, —
Поведай им веление небес!

Остановись, отверженное племя,
И не гневи владыки в небесах!
Он молнию остановил на время,
Да вздрогнет мир и да склонится прах!
Он повелит — и по его глаголу
Застонет гром до глубины морей…
Идите же и преклонитесь долу, —
Зевес простит…

                                Я головы моей
Не преклоню перед чужим кумиром,
Не падаю ни перед кем во прах;
Твоих богов не знаю я, и с миром
Вдали от них я проживу, в горах,
У ног отца, не ведая боязни.

Безумец, ты судьбу предупредил, —
Теперь ничто не остановит казни!
И страшен бог в одежде вечных сил,
Грозой повит и молнией; во гневе
Не пощадит он детища во чреве,
Что носит мать в мученьях и слезах,
Не пощадит младенца на руках,
Что родила ты, женщина, на горе,
Что кормишь ты, играя и шутя,
И к сердцу жмешь с любовию во взоре…
Ты слышишь гром?.. Молись!..

                                         Мое дитя!
Не вырывай ребенка из объятий
И матери не вызывай на бой!
Прости, Зевес, не погуби дитяти!
У ног твоих я упаду с мольбой…
Но повели, чтоб гром остановился,
Чтоб за него страдала я одна…

Опомнись! Ты молиться не должна.
Остановись!..

                            Громов не остановишь!
Ты знаешь ли, как страшен гнев небес?
Молись, молись, — ты сыну смерть готовишь!..

(с ужасом вскрикивая)                              Проклятие, Зевес!
Отец убил ребенка… Где же кара?
Ты — грозный бог, ты в молнию одет,
Но ты жесток, — ты не отвел удара,
Но у тебя благословенья нет!
На что ты мне?.. Ты слабого творенья
Не мог спасти! Ты не сломил руки,
Не разгромил чудовища в куски;
Ты в мягкий пух не превратил каменья,
Где он упал; ты облака небес
Не разложил по жесткому граниту;
Ты не послал мне никого в защиту…
Проклятие!..

Ты слышал?.. Отнеси же к богу
Их страшный, их последний крик,
Когда к небесному чертогу
Предсмертный голос не достиг.
Я ж на скале моей убогой
Останусь в царстве дум моих…
Ступай, да пригони дорогой
К обеду коршунов своих…
Слетайтесь стаею голодной —
Вас нынче ждать заставил я, —
Напейтесь крови благородной!
Сюда, ко мне!.. Вот грудь моя!

Я слышу: хохочут, поют и шумят,
             Как тени, меняются лица;
Тут кто-то заплакал, там цепи гремят…
             Ужели и это темница?

Какая пустая и страшная тьма!
             Тут рядом и слезы, и шутка.
Да, это темница больного ума;
             Да, это могила рассудка.

Нельзя ли вернуться?.. Мне страшно пройти…
             Сперва помолиться бы богу…
Ах! если и мне по тому же пути
             Окончить придется дорогу,

И быть как они, ничего не желать,
             На привязи жить как соседи,
И корм ежедневный спокойно съедать,
             Как в клетке ручные медведи,

И видеть, как сдвинется та же стена
             Над бедною жизнью моею;
Как зверь, на цепи у решетки окна
             Стоять напоказ ротозею,

Не думать, не плакать, на крик сторожей
             Сходиться ко сну или к пище,
И жить как собака, под гнетом цепей,
             Пока не свезут на кладбище.

Нет, только не здесь бы печальные дни
             Окончить под грубым надзором,
Не в доме безумья, не так, как они,
             Покрытые вечным позором.