Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820

Простой воспитанник природы,
Так я, бывало, воспевал
Мечту прекрасную свободы
И ею сладостно дышал.
Но вас я вижу, вам внимаю,
И что же?.. слабый человек!..
Свободу потеряв навек,
Неволю сердцем обожаю.

Не пугай нас, милый друг,
Гроба близким новосельем:
Право, нам таким бездельем
Заниматься недосуг.
Пусть остылой жизни чашу
Тянет медленно другой;
Мы ж утратим юность нашу
Вместе с жизнью дорогой;
Каждый у своей гробницы
Мы присядем на порог;
У пафосския царицы
Свежий выпросим венок,
Лишний миг у верной лени,
Круговой нальем сосуд —
И толпою наши тени
К тихой Лете убегут.
Смертный миг наш будет светел
И подруги шалунов
Соберут их легкий пепел
В урны праздные пиров.

Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
. . . . . . . . . . . .

Не угрожай ленивцу молодому.
Безвременной кончины я не жду.
В венке любви к приюту гробовому
Не думав ни о чем, без ропота иду.
Я мало жил, я наслаждался мало…
Но иногда цветы веселья рвал —
Я жизни видел лишь начало
. . . . . . . . . . . .

Венец желаниям! Итак, я вижу вас,
О други смелых муз, о дивный Арзамас!

Где славил наш Тиртей* кисель и Александра,
Где смерть Захарову пророчила Кассандра*…

. . . . . .в беспечном колпаке,
С гремушкой, лаврами и с розгами в руке.

Откуда чудный шум, неистовые клики?
Кого, куда зовут и бубны и тимпан?
  Что значат радостные лики
  И песни поселян?
  В их круге светлая свобода
  Прияла праздничный венок.
  Но двинулись толпы народа…
Он приближается… Вот он, вот сильный бог!
  Вот Бахус мирный, вечно юный!
  Вот он, вот Индии герой!
  О радость! Полные тобой
  Дрожат, готовы грянуть струны
  Не лицемерною хвалой!..

  Эван, эвое! Дайте чаши!
  Несите свежие венцы!
  Невольники, где тирсы наши?
Бежим на мирный бой, отважные бойцы!
  Вот он, вот Вакх! О час отрадный!
  Державный тирс в его руках;
  Венец желтеет виноградный
  В чернокудрявых волосах…
  Течет. Его младые тигры
  С покорной яростью влекут;
  Кругом летят эроты, игры —
  И гимны в честь ему поют.
  За ним теснится козлоногий
  И фавнов и сатиров рой,
  Плющом опутаны их роги;
  Бегут смятенною толпой
  Вослед за быстрой колесницей,
  Кто с тростниковою цевницей,
  Кто с верной кружкою своей;
  Тот, оступившись, упадает
  И бархатный ковер полей
  Вином багровым обливает
  При диком хохоте друзей.
  Там дале вижу дивный ход!
  Звучат веселые тимпаны;
  Младые нимфы и сильваны,
  Составя шумный хоровод,
  Несут недвижного Силена…
  Вино струится, брызжет пена,
  И розы сыплются кругом;
  Несут за спящим стариком
  И тирс, символ победы мирной,
  И кубок тяжко-золотой,
  Венчанный крышкою сапфирной,—
  Подарок Вакха дорогой.

  Но воет берег отдаленный.
  Власы раскинув по плечам,
  Венчанны гроздьем, обнаженны,
  Бегут вакханки по горам.
Тимпаны звонкие, кружась меж их перстами,
Гремят — и вторят их ужасным голосам.
Промчалися, летят, свиваются руками,
  Волшебной пляской топчут луг,
  И младость пылкая толпами
  Стекается вокруг.
  Поют неистовые девы;
  Их сладострастные напевы
  В сердца вливают жар любви;
  Их перси дышат вожделеньем;
Их очи, полные безумством и томленьем,
  Сказали: счастие лови!
  Их вдохновенные движенья
  Сперва изображают нам
  Стыдливость милого смятенья,
  Желанье робкое — а там
  Восторг и дерзость наслажденья.
Но вот рассыпались — по холмам и полям;
  Махая тирсами, несутся;
  Уж издали их вопли раздаются,
  И гул им вторит по лесам:
  Эван, эвое! Дайте чаши!
  Несите свежие венцы!
  Невольники, где тирсы наши?
Бежим на мирный бой, отважные бойцы!

  Друзья, в сей день благословенный
  Забвенью бросим суеты!
  Теки, вино, струею пенной
  В честь Вакха, муз и красоты!
  Эван, эвое! Дайте чаши!
  Несите свежие венцы!
  Невольники, где тирсы наши?
Бежим на мирный бой, отважные бойцы!

Когда сожмешь ты снова руку,
Которая тебе дарит
На скучный путь и на разлуку
Святую библию харит*?
Амур нашел ее в Цитере,
В архиве шалости младой.
По ней молись своей Венере
Благочестивою душой.
Прости, эпикуреец мой!
Останься век, каков ты ныне,
Лети во мрачный Альбион!
Да сохранят тебя в чужбине
Христос и верный Купидон!
Неси в чужой предел пената,
Но, помня прежни дни свои,
Люби недевственного брата,
Страдальца чувственной любви!

    Тебя ль я видел, милый друг?
Или неверное то было сновиденье,
Мечтанье смутное, и пламенный недуг
Обманом волновал мое воображенье?
В минуты мрачные болезни роковой
Ты ль, дева нежная, стояла надо мной
В одежде воина с неловкостью приятной?
Так, видел я тебя; мой тусклый взор узнал
Знакомые красы под сей одеждой ратной:
И слабым шёпотом подругу я назвал…
Но вновь в уме моем стеснились мрачны грезы,
Я слабою рукой искал тебя во мгле…
И вдруг я чувствую твое дыханье, слезы
И влажный поцелуй на пламенном челе…
    Бессмертные! с каким волненьем
Желанья, жизни огнь по сердцу пробежал!
    Я закипел, затрепетал…
  И скрылась ты прелестным привиденьем!
Жестокий друг! меня томишь ты упоеньем:
    Приди, меня мертвит любовь!
    В молчанье благосклонной ночи
Явись, волшебница! пускай увижу вновь
Под грозным кивером твои небесны очи,
    И плащ, и пояс боевой,
И бранной обувью украшенные ноги…
Не медли, поспешай, прелестный воин мой,
Приди, я жду тебя: здоровья дар благой
    Мне снова ниспослали боги,
    А с ним и сладкие тревоги
Любви таинственной и шалости младой.

Когда, к мечтательному миру
Стремясь возвышенной душой,
Ты держишь на коленах лиру
Нетерпеливою рукой;
Когда сменяются виденья
Перед тобой в волшебной мгле
И быстрый холод вдохновенья
Власы подъемлет на челе,—
Ты прав, творишь ты для немногих,
Не для завистливых судей,
Не для сбирателей убогих
Чужих суждений и вестей,
Но для друзей таланта строгих,
Священной истины друзей.
Не всякого полюбит счастье,
Не все родились для венцов.
Блажен, кто знает сладострастье
Высоких мыслей и стихов!
Кто наслаждение прекрасным
В прекрасный получил удел
И твой восторг уразумел
Восторгом пламенным и ясным.