Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820

Когда поэт в восторге
Читает вам свою оду или поздравительные стихи,
Когда рассказчик тянет фразу,
Когда слушаешь попугая,
Не находя ни слова смешного,—
Засыпаешь, зеваешь в платок.
Ждешь минуты, когда пора сказать:
«До приятного свидания».

Но наедине со своей красавицей
Или с умными людьми
Снова испытываешь истинное счастье,
Бываешь довольным, смеешься, поешь.
Наслаждайтесь дольше вашими мирными бдениями
И пойте на исходе вечера
Вашим друзьям, вашим бутылкам:
«До приятного свидания».

Друзья, жизнь мгновенна,
И всё уходит вместе с временем,
Любовь тоже мимолетна,
Это наша весенняя пташка.
Слишком рано она исчезает, смеясь украдкой,
И навсегда — прощай надежда,
Когда она упорхнет, не скажешь более:
«До приятного свидания».

Время бежит, печальное и жестокое,—
И рано или поздно отправимся на тот свет.
Иногда — это бывает не так уж редко —
Случай спасает нас от могилы,
Удаляются полчища страданий,
И черный ужасный скелет
Уходит стучаться в другие двери:
«До приятного свидания».

Но что? я чувствую, что утомился,
Утомляя моих дорогих слушателей.
Ну что ж, я спускаюсь с Парнаса.
Он создан не для певцов.
Меня вдохновляют куплеты,
У меня власть над припевом.
Этого довольно — прощай, перо!
«До приятного свидания».

— Что ж нового? «Ей-богу, ничего».
— Эй, не хитри: ты, верно, что-то знаешь.
Не стыдно ли, от друга своего,
Как от врага, ты вечно всё скрываешь.
Иль ты сердит: помилуй, брат, за что?
Не будь упрям: скажи ты мне хоть слово…
«Ох, отвяжись, я знаю только то,
Что ты дурак, да это уж не ново».

«Больны вы, дядюшка? Нет мочи,
Как беспокоюсь я! три ночи,
Поверьте, глаз я не смыкал».
— «Да, слышал, слышал: в банк играл».

С благоговейною душой
Приближься, путник молодой,
Любви к пустынному приюту.
Здесь ею счастлив был я раз —
В восторге сладостном погас,
И время самое для нас
Остановилось на минуту.

Вот Виля — он любовью дышит,
  Он песни пишет зло,
Как Геркулес, сатиры пишет,
  Влюблен, как Буало.

  — Ах! боже мой, какую
  Я слышал весть смешную:
Разумник получил ведь ленту голубую*.
— Бог с ним! я недруг никому:
Дай бог и царствие небесное ему.

Прекрасная! пускай восторгом насладится
В объятиях твоих российский полубог.
  Что с участью твоей сравнится?
Весь мир у ног его — здесь у твоих он ног.

Пожарский, Минин, Гермоген,
или Спасенная Россия.
Слог дурен, темен, напыщен —
И тяжки словеса пустые.

Покойник Клит* в раю не будет:
Творил он тяжкие грехи.
Пусть бог дела его забудет,
Как свет забыл его стихи!

Вот карапузик наш, монах,
  Поэт, писец и воин;
Всегда, за всё, во всех местах,
  Крапивы он достоин:
С Мартыном* поп он записной,
  С Фроловым* математик;
Вступает Энгельгардт*-герой —
  И вмиг он дипломатик.

  Не хочешь ли узнать, моя драгая,
Какая разница меж Буало и мной?
  У Депрео была лишь  ,
  А у меня  :  с  ,

Бог весть, за что философы, пииты
На твой и мой давным-давно сердиты.
Не спорю я с ученой их толпой,
Но и бранить причины не имею
То, что дарит мне радость и покой,
Что, ежели б ты не была моею?
Что, ежели б я не был, Ниса, твой?

Тошней идиллии и холодней, чем ода,
От злости мизантроп, от глупости поэт —
Как страшно над тобой забавилась природа,
  Когда готовила на свет.
Боишься ты людей, как черного недуга,
О жалкий образец уродливой мечты!
Утешься, злой глупец! иметь не будешь ты
  Ввек ни любовницы, ни друга.

Я прав, он виноват; решите,
Петра вот Первого указ,
Экстракт и опись и приказ,
В мою вы пользу рассудите,
Почтенный господин судья?—
    — Никак нельзя!

Прикажете ль лошадок вятских
Четверку вам в конюшню свесть?
— Постойте… кажется мне… есть
Статья… да нет, ведь то в сенатских;
Но, чтобы вас не погубить,
    Ну так и быть.

Клит малый добрый, не деритесь,
Он вас обидеть не хотел
И сделать этого б не смел.
За что вам драться? помиритесь,—
Дамону говорят друзья.
    — Никак нельзя!

Но Клит идет, идет не струся,
Дугой согнулся страшный ус.
Он с саблей — тут притих мой трус.
— По вашей просьбе помирюся,
И впрямь, за что его убить?
    Ну так и быть.

С позволения сказать,
Я сердит на вас ужасно,
Нет! — вы просите напрасно;
Не хочу пера марать;
Можно ль честному поэту
Ставить к каждому куплету:
«С позволения сказать»?

С позволения сказать…
Престарелые красотки,
Пересчитывая четки,
Станут взапуски кричать:
«Это что?» — Да это скверно!
Сочинитель песни верно,
С позволения сказать…

С позволения сказать,
Есть над чем и посмеяться;
Надо всем, друзья, признаться,
Глупых можно тьму сыскать
Между дам и между нами,
Даже, даже… меж царями,
С позволения сказать.

С позволения сказать,
Доктор мой кнута достоин.
Хоть он трус, хоть он не воин,
Но уж мастер воевать,
Лечит делом и словами,
Да потом и в гроб пинками,
С позволения сказать.

С позволения сказать,
Моськина, по мне, прекрасна.
Знаю, что она опасна:
Мужу хочется бодать;
Но гусары ведь невинны,
Что у мужа роги длинны,
С позволения сказать.

С позволения сказать,
Много в свете рифмодеев,
Всё ученых грамотеев,
Чтобы всякий вздор писать;
Но, в пример и страх Европы,
Многим можно б высечь…
С позволения сказать.

Боже! царя храни!
Славному долги дни
  Дай на земли.
Гордых смирителю,
Слабых хранителю,
Всех утешителю
  Всё ниспошли.

Там — громкой славою,
Сильной державою
  Мир он покрыл.
Здесь безмятежною
Сенью надежною,
Благостью нежною
  Нас осенил.

Брани в ужасный час
Мощно хранила нас
  Верная длань.
Глас умиления,
Благодарения,
Сердца стремления —
  Вот наша дань.