Валерий Брюсов - Сочинения

Гордись! я свой корабль в Египет,
Как он, вслед за тобой провлек;
Фиал стыда был молча выпит,
Под гордой маской скрыт упрек.

Но здесь мне плечи давит тога!
Нет! я – не тот, и ты – не та!
Сквозь огнь и гром их шла дорога,
Их жизнь сном страсти обвита.

Он был как бог входящий принят;
Она, предав любовь и власть,
Могла сказать, что бой он кинет, —
Гибель за гибель, страсть за страсть.

А мы? Пришел я с детской верой,
Что будет чудо, – чуда нет.
Нас мягко вяжет отсвет серый,
Наш путь не жарким днем согрет.

Те пропылали! Как завидны
Их раны: твердый взмах клинка,
Кровь с пирамиды, две ехидны,
Все, все, что жжет нас сквозь века!

А нас лишь в снах тревожит рана,
Мы мудро сроков тайны ждем.
Что ж даст нам суд Октавиана,
Будь даже мы тогда вдвоем!

Прощай! Я в чудо верил слепо…
Вот славлю смерть мечты моей.
И пусть в свой день с другим у склепа
Ты взнежишь яд священных змей!

Уныние! твой берег скал безлесных
Глухим прибоем пленных пен омыт;
Зловеще рыжи срывы стен отвесных,
Сер низкий купол, в жутких тучах скрыт.

К уклону круч, где смутно вход обещан,
Свой снизив парус, легкий челн причаль.
Свистящим ветрам петь из влажных трещин,
По камням мчать, как смерч крутя, печаль.

Безлюдье; чаек нет; не взбрызнут рыбы;
Лишь с вихрем раковин чуть слышный вздох..
Прянь на утес, стань на нагие глыбы,
Ползи, сметая пыль, мни мертвый мох.

В очах темно, дрожь в груди, руки стынут,
Кровь под ногтями; скользок узкий путь…
Жди, там, с высот, где кряжа гребень минут,
На новый склон, в провал огня, взглянуть!

Верь, только верь, – есть пламенные долы!
Жди, вечно жди, – там в пальмах реет зной.
Всходи, всползай, ломай гранит тяжелый,
Славь сад надежд, вися над крутизной!

Как с камней пыль, мгновеньем свиты
Огни «Лито», темь «Домино».
Крута ступень в храм Афродиты,
Лицо, в знак страха, склонено!

Дианы светоч, тих и ярок,
Кидает дождь прозрачных пен
К снам колоннад, к раздумьям арок,
На гордый мрамор строгих стен.

Над зыбью крыш встал Капитолий;
Он венчан златом, недвижим;
По Тибру с ветром негу соли
Вдыхает с моря вечный Рим.

Мы тайны ждем, воздев ладони,
Обряд молитв без слов творя.
Тебе, рожденный в светлом лоне,
Наш скромный дар, цвет сентября.

Киприда, ты, чья власть нетленна,
Нас, падших ниц, благослови!
Не мы ль пришли сквозь мрак вселенной,
Века пробив тропой любви?

Не числь, благая, в грозной славе,
Людских обид! Взгляни: как встарь,
Здесь вольный Скиф и дочь Аравии
Чтут, в сладкой дрожи, твой алтарь.

Дней миллион, разгром империй,
Взнесенный дерзко к небу крест, —
Исчезло все! Нам к прежней вере
Путь указал блеск вещих звезд.

Слух напряжен. Смех благосклонный —
Богини отзыв нас достиг…
Спит Рим, Селеной окропленный;
Но третьей стражи слышен крик.

Пора! Всплывает пар тумана?
Тибр тмится, форум мглой повит.
Стрельчатый вход к мечтам Тристана,
Струя багряный свет, открыт.

Там строй колонн взвел Сансовино,
Здесь дом, где Гретхен длила сон…
Блестя, взнесла нож гильотина…
Встал в свет окна Наполеон…

Спешим! веков и миг не метит;
Пусть чары крепки, ночь везде, —
Уже со стен, угль жуткий, светит
Вязь четких букв: Эс-эр-ка-де.

Не лги, мечта! былого жгуче жаль,
Тех светлых ласк, тех нежных откровений,
Когда, дрожа в рассветной мгле мгновений,
Была любовь прекрасна, как печаль.

По нас влечет дыханьем дымным даль,
Пьяня огнем неверных дерзновений.
В наш бред воспоминаний и забвений
Вонзает время режущую сталь.

В какой стране очнемся мы, кто скажет?
Гудящий ток разлившейся реки
Меж прошлым сном и настоящим ляжет.

И эти дни томленья и тоски
Растают тенью заревых обманов,
Как там, за лесом, завеса туманов.

Из тьмы, из бездн иных столетий,
Встает, как некий исполин,
Величествен в недвижном свете,
Центродворец мотомашин.

Сталь ребер он согнул высоко,
До облаков внес два плеча;
Циклопа огненное око
Слепит неистовством луча.

Хребет залег, горе подобный,
Стеклянной чешуей повит;
Но днем и ночью жар утробный
Сквозь тело тусклое разит.

Растя до звезд, он в глуби вдвинут,
В земные недра тяжко врос,
И горны легких не остынут,
Дыша в просторы гулом гроз.

Кипит расплавленное чрево,
Дрожит натруженная грудь,
Крутясь, из алчущего зева
Исходит в дымном клубе муть.

Огромной грудой угля сытый,
Дракон бескрылый, не устань!
Над распрями стихий– гуди ты
Призыв на вековую брань!

Вращайтесь, мощные колеса,
Свистите, длинные ремни,
Горите свыше, впрямь и косо,
Над взмахами валов огни!

Пуды бросая, как пригоршни,
В своем разлете роковом,
Спешите, яростные поршни,
Бороться с мертвым естеством!

А вы, живые циферблаты,
Надменно-медленным перстом,
Безумьем точности объяты,
Взноситесь молча над числом!

Здесь – сердце города, здесь – в жилы
Столицы льются, вновь и вновь,
Незримо зиждущие силы,
Ее божественная кровь;

Чтоб город жил в огнях оконных,
В пыланьи лун на площадях;
Чтоб гром трамваев неуклонных
Не молк на спутанных путях;

Чтоб в кино быстрые картины
Сменялись в мерной череде;
Чтоб дружно лязгали машины,
Пот нефтяной струя в труде!

Реви, зверь мощный, множь удары,
Шли токи воль, не ослабей,
Чтоб город, созидатель старый,
Дышал свободно грудью всей,

Чтоб он, тебе придав заботы,
Тобой храним на всем пути,
За грань, сквозь толщу тайн, в высоты,
Мог мысль победную взнести!

Когда над городом сквозь пыль поют
Глухие сны лимонного заката,
И торсы дряблые сквозь тень снуют, —
В зачахлом сквере жалкая заплата.

Вновь ненавистны мне и дом и труд,
Мечта опять знакомой злобой сжата;
Над дряхлым миром я вершу свой суд,
И боль моя – за ряд веков расплата.

В огне ночном мне некий дух предрек:
«Что значит бунт? – Начало жизни новой.
Объято небо полосой багровой,
Кровь метит волны возмущенных рек.

Великим днем в века пройдет наш век,
Крушит он яро скрепы и основы,
Разверзта даль; принять венец готовый,
В сиянье братства входит человек.

Дни просияют маем небывалым,
Жизнь будет песней; севом злато-алым
На всех могилах прорастут цветы.

Пусть пашни черны; веет ветер горний;
Поют, поют в земле святые корни, —
Но первой жатвы не увидишь ты!»

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной,
Где изнемог мрак, пологи стеля,
Как враг врагу, как другу брат влюбленный,
Тебе кричит, верша свой круг, Земля:

«Довольно, люди, грозных распрь! устала
Я дым вдыхать, кровь телом всем впивать!
Иль вам убийств, слав, дележей – все мало?
К оливе мира длань – вас молит мать.

Взрыт океан огнем эскадр бродячих,
Поля пальбой дрожат до тучных недр,
Пожаров буйный блеск слепит незрячих…
Смиритесь, дети! дар мой будет щедр.

Грызите грудь мне остро-тяжким плугом,
Вдвигайте в чрево камни стройных стен, —
Но пусть с востоком запад, север с югом
Признают вновь мой дружественный плен!»

– Нет, мать-Земля, молчи! ты миллиарды
Веков жила, чтоб встретить этот век;
Рождались черви, ящеры и парды,
Но смысл твоих рождений – человек!

Теперь он встал, чтоб жизнь твою осмыслить,
Твои дела венчать своим венцом.
Он смеет ныне мыслить, мерить, числить,
Он во вселенной хочет стать творцом.

Гул наших битв есть бой святой, последний,
Чтоб земли все связать в единый жгут,
Все силы слить в один порыв, победней
Взнести над миром мудро-дружный труд.

Земля, смотри! упор единой выи
Ввысь всюду взводит светлый ряд аркад:
Рабы нам воды, ветры, все стихии,
Ты вся – эдем, ты вся – поющий сад.

Мы челны шлем путем междупланетным,
Мы учим правде звездных мудрецов,
Твой мир несем мы, именем заветным
Твоим крестим мы жизнь иных миров.

Тебе, Земля, путь устрояем новый,
Твой, мощью знаний, оживляем прах,
Жуть вечных далей одолев, готовы
От солнца к солнцу плыть в эфирных днях!