Елена Хаецкая - Котэрра
Глаза женщины на миг застыли, и, круто развернувшись, она быстро пошла, почти побежала по дорожке, пряча от сына слезы, потоком заструившиеся из глаз. Мальчишка даже не осознал, что вновь подлил масла в огонь. Этим выражением любил клясться его погибший отец!
«Слово Обещаю!».
Сэм пошел к дому, пиная упавшие листья, но внезапно остановился: поперек дорожки лежал изломанный робот. На миг мальчишка замер, не веря глазам. Подхватив игрушку, он невольно оглянулся на забор, минуту колебался, а затем быстро скрылся в доме. Вихрем взлетел на мансарду и бережно положил котенка на кровать.
— Сейчас я дам тебе поесть… потерпи.
Мальчишка лихо слетел, скатился по перилам и замер, окидывая взглядом крохотную кухоньку. На столе стояла тарелочка, прикрытая салфеткой. Откинув её в сторону, мальчишка по-взрослому вздохнул. Две крохотные котлетки! Мать опять оставила ему свою порцию. А ведь он видел, что в сковороде оставалась всего одна, когда они сели обедать. Он быстро проглотил свой обед и выскочил из-за стола, а мать все сидела и ковыряла макароны… Значит, опять будет врать, что не смогла съесть, потому что от мяса тяжело желудку… а от пустых макарон ей прямо легко!!!
Мальчишка сидел на кровати, крошил несчастную котлету мелкими крошками и рассказывал котенку про свою мать, про нелепую, трагическую гибель отца под колесами пьяного соседа. Мальчишка рассказывал и плакал, не стесняясь и не боясь, что кто-то засмеётся.
Котенок внимательно слушал и даже вздыхал, не забывая осторожно снимать с ладошки мальчика крошки котлеты.
— Ешь, Рыжик…
Мальчишка громко шмыгнул носом…
— Ешь… мне для тебя ничего не жалко… и маме не жалко, если бы она была здесь, то отдала бы котлетку тебе сама!
Котенок снял последнюю крошку и громко замурлыкал, благодаря за ужин. Все так же мурлыкая, он внимательно и осмысленно осматривался по сторонам, иногда задерживая взгляд на той или иной вещи. Над головой котенка, словно паутинки, колыхались две серебристые нити…
Мальчишка возился с роботом, пытаясь его починить, и продолжал разговаривать с котенком, слыша за спиной его густое, басистое мурлыкание. Наконец, горестно вздохнув, Сэми повернулся и подошел к кровати. Протянул руку и нежно погладил сонно жмурящегося котенка между ушей. От серебристой паутинки на голове которого… не осталось и следа.
— Давай спать, Рыжик!
Бережно устроил котенка на сгибе локтя, потерся об него носом и через мгновенье уснул под его нежное мурлыканье. Мальчик спал. Ушастик выбрался из детских объятий и осмотрелся, затем нажал на кнопку пояса и глубоко вздохнул. Через мгновенье его окутала серебристая дымка кокона, а еще через минуту в комнате стоял и потягивался громадный рыжий тигр с серебристыми рожками антенн над ушами. От удовольствия Ушастик замурлыкал и, спохватившись, быстро провел над головой мальчишки мохнатой лапой. Тонкая струйка ароматного дыма растаяла вместе с вздохом. Ребенок повернулся набок и уютно засопел, чему-то улыбаясь во сне. Пора было уходить, но Ушастик все стоял и смотрел на детеныша, рисковавшего жизнью ради него! Ушастик успел прочесть мысли несущегося пса, и это он остановил клыки за миг до того, как они могли коснуться ребенка. Парализованный импульсом пес замер! Когда мальчик уходил вместе с матерью, Ушастик снял блокаду и пес рухнул там, где стоял, но люди, занятые собой, не обратили на поведение пса ни малейшего внимания, лишь спустя пару дней толстяк будет хвастать, что его пес идеален, и поставит на него крупную сумму, ввязавшись в спор и… конечно же, проиграет, но это будет потом, а сейчас… Мохнатые лапы подняли изломанного робота. Затем зверь с игрушкой просто исчез. Телепорт, встроенный в пояс, легко перенес Ушастика на завод игрушек.
Сэми потянулся и открыл глаза, ему снился такой чудесный, волшебный сон. Он был в гостях у инопланетянина, похожего на громадного, но очень доброго тигра… который в подарок за спасение Рыжика подарил ему самого настоящего, новенького робота!
Сэми улыбнулся, повернулся, вставая, и замер… не в силах поверить глазам. На столе стоял новый, без единой царапинки робот из сна! И на его груди горели буквы «СЭМИ от Рыжика — мне для тебя ничего не жалко!» и совсем, совсем крохотными буковками. — «До встречи, юный ЗАЩИТНИК ЗЕМЛИ!».
Луч с ярко мерцающей искоркой на острие, похожий на крохотную комету, переливался. Его баки были до краев наполнены самой дорогой, самой чистой энергией, энергией ЛЮБВИ! Ушастик возвращался домой, его поиск был ЗАВЕРШЕН!
Даниэль Васильев
Городовой Феня
Феня никогда не любил собраний. Чего, спрашивается, собираться? Есть Совет, есть городовой в конце концов! Зачем же понапрасну беспокоить порядочных домовых, у которых своих, домашних дел по горло?
Феня был домовым деятельным, серьезным и очень уважаемым, несмотря на свой не слишком почтенный возраст. А все потому, что он любил свою работу и делал ее основательно, не ленясь. С самого утра Феня успел совершить обход всех уголков вверенного ему дома, обновил, где требовалось, обереги, почистил межстенные пустоты от скверны, заставил Ваську обнюхать подозрительный закуток — в общем, сделал все то, что добропорядочному домовому следует делать ежедневно.
Утомившись, Феня приготовил себе чайку и теперь, попивая душистый напиток, мысленно настраивался на капитальное обследование электрической проводки на предмет заведения в ней наведенных или статических ионных сглазов. Дело это сложное, хлопотное, но нужное. Иначе не миновать сбоя электропитания, а то и пожара, причиной которого может стать запорченная проводка!
Но приступить к задуманному он так и не успел — молоденький перевертыш Мышаил, названный так, потому что умел пока оборачиваться только серой мышью, доставил Фене приглашение на общегородской сход домовых.
«Приглашаем Февронтия (оному не болеть чихом припадочным и чесоткой падучей ни вчера, ни сегодня, ни завтра и так до следующего пожелания) на Собрание вечернее, внеочередное, важности особой!». Время, форма одежды, ля-ля-ля, тра-ля-ля — прохвосты! Бездельники! Ничего сами решить не могут, по каждой мелочи без надобности занятых домовых гоняют на свои Советы. Тьфу!
Настроение у Фени испортилось, и профилактический осмотр электропроводки он отложил на завтра, а от этого настроение стало еще хуже.
Городские советы домовых появились вместе с городовыми, которые эти советы и организовывали. А самих городовых придумали не так уж давно — лет эдак двести назад. Раньше-то, поди, никаких сходок обязательных к посещению не устраивали, разве что по великим праздникам. Так ведь и надобности в том не было. А теперь на тебе — придумали городовых на наши головы…
Феня прекрасно помнил, как голопузым домовенком елозил у мамы на коленях на самом первом совете, который устроил какой-то заезжий прогрессивный то ли тролль, то ли еще кто-то из этих, из заморских.
Собрал, значит, этот пень заморский всех местных домовых и начал говорить слова всякие юморные. Цивилизация, говорит, надвигается (куда и на кого, никто, конечно, не понял, но уважение к себе гость внушил с первых слов — умный, поди!). Глобализация, мол, есть процесс естественный и неумолимый, а посему и нам, существам магическим, надобно соответствовать.
Вот тогда-то и решили, что дабы «координировать» действия нужен в каждом поселении свой глава домовых! В селе — селянник, в городе, стало быть — городовой. А для мирового сотрудничества из всей нечисти даже странника выбрали (по стране всей, значит, «координатора», с заморскими «цивилизованными» пнями мхатыми переговорщика). Правда, где того выбирали и кто выбирал, этого ни Феня, ни другие из его знакомых не знали, потому как их там не было.
Привыкли, конечно, со временем. Почувствовали пользу.
Незнамо как там, на «международном уровне», а в городе стало лучше, проще. Потому как городового выбирали из самых уважаемых, опытных и головастых домовых. И городовые эти были в курсе всех дел по городу, фиксировали появление всяческой новой напасти — ведьм неучтенных, полтергейстов назревших, гурров да лешаков залетных-не-местных. А от того и каждому отдельному охранителю дома персонального стало проще жить, меньше злобы приходилось выводить, меньше стало мусора всякого магического.
На Фениной памяти местный городовой сменялся один раз. Первый — еще тот, которого с самого начала выбрали, — лет пятьдесят как на покой ушел. Теперь должность эту занимал почтенный, пожилой уже домовой Киря. Хороший городовой, слова плохого про него никто не говорил, дело свое знал крепко и вполне, по Фениному мнению, мог бы обойтись без советов прочих домовых.
К тому же Феня с Кирей дружил. Киря хорошо знал и родителей Фениных, и его самого сызмальства учил всяким премудростям. Вроде наставника в общем был.
