Николай Векшин - Трансцендентная сингулярность души (сборник)

Никогда не поздно измениться.
Жизнь твоя всегда в твоих руках.
И не надо каяться, молиться…
Пусть улыбка будет на губах.

Если побороть в себе лукавство,
Жадность, меркантильность и расчёт,
Станет жизнь волнительно прекрасна
И душа свой стержень обретёт.

Избегай игры, вранья и блуда.
В жизни цель достойную найди.
И тогда судьба счастливой будет.
И беды не встретишь на пути.

Мне приснился Египет на днях,
Хоть я не был в тех дальних краях.
Там в Хурга́де живёт Фирюза.
У неё голубые глаза.

На заливах морской бирюзы
Отражается лик Фирюзы.
Море Красное чистой воды
На песке замывает следы.

Повторяет волна за волной:
Будь пленён, будь пленён Фирюзой.
Её имя как эхо – везде.
Я скучаю по ней – Фирюзе.

Я иду за вином в магазин.
За здоровье её пью один.
Отказали во мне тормоза.
В моих мыслях царит Фирюза.

А поскольку душа не трезва,
То тотчас набегает слеза.
И от этой от хмельной слезы
Мне мерещатся две Фирюзы.

В любви и сексе я стараюсь быть порядочным.
Не лезу меж двоими иль в семью,
Не соблазняю глупеньких и маленьких,
Не говорю «люблю», где не люблю.

Когда девица в чувствах растеряется,
Нахально я не пру вперёд, как танк.
А если предо мною дюже пьяная,
То не использую тут 100 %-ный шанс.

К услугам проституток не прибегнувши
Ни разу в жизни (правда, я не вру!),
Лапшу на уши с хитроумной нежностью
Не вешал я, ей-богу, никому.

С мужчинами всегда я был товарищем.
Не отбивал у них ни жен, ни прочих баб.
Любовниц не дурачил я играючи.
И дважды заключал законный брак.

Коварным соблазнителем не будучи,
Жил не как все. Ведь все живут не так.
И лишь увидев глупость своей мудрости,
Вдруг понял: я – порядочный дурак.

Когда тебя вопросами достанут,
Когда советами изрядно з@ебут,
Не отвечай сердито или матом,
А просто в Пензу посылай. Тебя поймут.

А если не поймут, не огорчайся.
На свете есть другие города,
К примеру – Сы-зрань. Ею не ругайся,
Но направляй заср@нцев всех туда.

Того, кто замечаньями затр@хал,
Отправь подальше, лучше – в Ас-траха́нь.
Занудам так скажи: «Идите на ху…»
Нет, не на хутор, а в Хуньчунь – китайский край.

Масонам укажи на Че-бок-сары.
Придурков посылай в Череп-овец.
Кто подоср@л тебе по жизни, сильно парил,
Пусть убираются в Саранск. Во где пипец!

Воткни уродов в Воткинск или Пизу.
Все муд@ки пусть едут Катманду,
Козлы – в Кызыл. За сильные капризы
Путёвку дай в монгольскую Манду.

Кто вёл себя продажно иль как сук@,
Пусть выбирает сам, куда пойти:
К нам Сыктывкар, к японцам в Йокосуку
Или вообще – к пингвинам Антарктид.

Как хорошо, что много есть названий,
Куда без мата можно посылать!
Названье – как рапира в фехтованьи.
И пусть трепещет всяческая бл@дь!

Стремясь познать природные законы,
В трудах усердных трачу годы я свои.
Достигну ль цели? Я обеспокоен.
Не обмани меня, мой ум, не обмани.

Когда приятель клятвой присягает,
Ему секрет я доверяю не один.
Но вдруг врагам он тайны разболтает?
Не обмани меня, мой друг, не обмани.

Я женщину найти давно пытаюсь,
Которую не стыдно полюбить.
Вдруг повезёт? Однако сомневаюсь.
Не обмани меня, любовь, не обмани.

Мой взрослый сын! Я на тебя надеюсь.
Дерзай, твори и честь не посрами!
Я в твой успех и мужественность верю.
Не обмани надежд, сынок, не обмани.

Не знаю, сколько дней прожить осталось,
И будут ли счастливыми те дни…
Судьба моя! Не отвечай, пожалуйста.
Ты обмани меня, как прежде, обмани.

Усердный ловкий Веник
Квартиру убирал.
И вдруг на шифоньере
Он Чашку увидал.

Красавица пылилась,
Томилась от тоски.
И Веник возбудился,
И плохо стал мести.

Запрыгнуть этот Веник
Хотел на шифоньер.
Но всё же не осмелился
Подать дурной пример.

А Чашка вдруг решилась
И – ринулась к нему.
Упала и разбилась.
Осколки все – ему.

Смахнув осколки, Веник
Рассыпался вконец.
Печальная история.
Трагический конец ☺

Что-то давит атмосферный столб…
Гравитация притягивает вниз…
И ползу я по планете, как микроб,
Перепутавши с похмелья верх и низ.

Временами, будто в серной кислоте,
Я настырно через тернии плыву.
Часто вязну в глупой суете,
Хоть противно это самому.

Я иду-бреду неспешно, как верблюд,
По пустыням призрачных надежд.
Нет, по сторонам я не плюю.
На хребте тащу работы крест.

Вот бы плюнуть на заботы свои все!
Оторваться от трудов и разных дел!
Но опоры нет здесь – как в песке.
Значит, к звёздам мне не улететь.

Что-то как-то давит сверху столб…
Притяжение к земле нагнуло вниз…
Тяжко в сердце и нехорошо…
А в душе – задумчивый стриптиз.

Свет, попадающий в глаз, возбуждает сетчатку.
Там много клеток, особо чувствительных к свету.
Тысячи квантов мозаику делают в этих
Палочках-колбочках, где родопсина укладка.

Код электрических токов мозаику держит,
Гонит её без потери по нерву глазному.
Каждый нейрон отправляет сигналы другому.
Глия нейронам для токов опорою служит.

Лобные доли, кора, мозжечок, гиппокамп – нераздельны.
В этих структурах пульсирует импульс синхронно.
Фазовый сдвиг амплитуд важен тут, несомненно.
Интерференция волн индуцирует образы цельно.

Память не в клетках, а в клеточной сети хранится.
Всё, что пришло в эту сеть, то пребудет навеки,
Ибо пространство едино. Вселенная и человеки —
Зеркало всякой картины. Отдельность лишь мнится.

Весь окружающий мир воплощен головой в голограмму.
То, что мы видим, есть слепок трехмерный для мозга
Разных сигналов, пришедших извне. Так возможно
Физикой-оптикой жизнь объяснить без обману.

Надев доспехи, рыцарь,
Отправился в поход.
Он смелый был, как тигр.
И шёл всегда вперёд.

Свой щит и меч, играя,
Держал перед собой.
И, шпорами бряцая,
Вступал в неравный бой.

Подобен был он танку.
Сметал врагов с пути.
Но вдруг он встретил даму.
Чёрт! Как себя вести?!

Что для атаки нужно?
Чем даму покорить?
Какое здесь оружие
Полезно применить?

Тут дама усмехнулась,
Вплотную подойдя.
И мило улыбнулась,
В глаза ему глядя.

И задрожал вдруг рыцарь.
И снял доспехи все.
Был побеждён девицей!
Каблук не слаб у ней…

Я хочу вам рассказать про свою тень.
Она следует за мною каждый день.
По ночам она ложится на диван,
Чтобы сон мой был спокоен и не рван.

Солнце светит – вырастает моя тень:
Великан бежит по следу! Что за хрень!?
Я один хочу побыть, а не вдвоём!
Но мы с тенью, как друзья, везде идём.

Что-то сильно обнаглела эта тень.
Ей преследовать меня совсем не лень.
Сто́ит мне хоть на минутку отойти,
Глядь: опять она, как цербер, на пути!

Но когда-нибудь я брошу свою тень
И отправлюсь в кущи райские под сень…
Тень останется, быть может, на земле
И собой напомнит людям обо мне…

Я от Вас захмелел не на шутку.
И поэтому глупо молчу.
Я таращусь на кофту и юбку.
И, как кот на сметану, урчу.

Я любуюсь на Вас бесконечно
И счастливою сделать хочу.
Вы красивы, умны и беспечны.
Мне такая жена по плечу.

У дивана пусть лопнут пружины!
Я любви Вас навек научу.
Потому что, как всякий мужчина,
Я хочу и хочу, и хочу…

На лайнере гигантском люди плыли.
У каждого – судьба была своя.
Жених с невестой как супруги жили,
Но – он её не удовлетворял.

Жених – богач. Она любила деньги;
Дури́ла всех, особо – жениха.
Он был влюблён. И даже не заметил,
Что рыжая коварна и хитра.

Своих страстей никак не обуздавши,
Невеста вдруг устроила скандал.
И на корму стремительно умчавшись,
Решила прыгнуть в грозный океан.

Но боязно тут стало психопатке.
От страха аж поджилки затряслись.
Хотя с башкой не всё было в порядке,
Она всегда ценила свою жизнь.

И тут она крушенья пожелала —
Всем людям на огромном корабле.
И ненависть материализовалась
(Такое приходилось видеть мне).

А на корме случайно был художник.
И он подумал: девушка в беде!
Спасти и сохранить! Он ей поможет!
Так поворот настал в его судьбе.

Любовь пришла к художнику впервые.
Красотку сердцем он боготворил.
Расчётов тут не мыслилось в помине.
Он искренне и преданно любил.

И вот беда нагрянула. «Титаник»
Со скрежетом ударился бортом.
В широтах южных непонятный айсберг
Рассёк обшивку и – исчез потом.

От ужаса срывались люди в воду.
И каждый плыл, искал опору – плот.
Художник своей спутнице в подмогу
Подсунул плотик – под её живот.

Но рядом с ней ему не поместиться!
(С обжорства у неё излишний вес).
И тут осталось только помолиться.
Художник в бездне навсегда исчез.

Не надо слёз! Рыданий не приемлю!
Художника мне бесконечно жаль.
Он зря связался с бл@доватой стервой.
Такая тут, по-моему, мораль.