Автор неизвестен - Европейская поэзия XVII века

Ах, как же, вечность, ты долга!
Где рубежи? Где берега?
Но время, в коем мы живем,
Спешит к тебе, как в отчий дом,
Быстрей коня, что мчится в бой,
Как судно — к гавани родной.

Не можем мы тебя настичь,
Не в силах мы тебя постичь.
Тебя окутывает мгла.
Подобно шару, ты кругла.
Где вход, чтобы в тебя войти?
Вошедши, выход где найти?

Ты — наподобие кольца:
Нет ни начала, ни конца.
Ты — замкнутый навеки круг
Бессчетных радостей и мук,
И в центре круга, как звезда,
Пылает слово: «Навсегда»!

Тебе конца и краю нет.
И если бы в сто тысяч лет
Пичуга малая хоть раз
Могла бы уносить от нас
Хоть по песчиночке одной,—
Рассыпался бы мир земной.

И если бы из наших глаз
В сто тысяч лет всего лишь раз
Одна б слезинка пролилась,—
Вода бы в мире поднялась,
Все затопивши берега,—
Вот до чего же ты долга!

О, что перед числом веков
Число песчинок всех песков?
Сколь перед вечностью мало
Всех океанских брызг число!
Так для чего ж мы всё корпим
И вычислить тебя хотим?

Так знай же, смертный, вот — итог:
Покуда миром правит бог,
Навечно тьмо и свету быть.
Ни пыток вечных не избыть,
Ни вечных не избыть услад…
Навечно — рай. Навечно — ад.

Проснись, Германия! Разбей свои оковы
И мужество былое в сердце воскреси!
От страшной кабалы сама себя спаси,
Перебори свой страх! Услышь свободы зовы!

Тиранов побороть твои сыны готовы!
Не снисхождения у недругов проси,
А подлой кровью их пожары загаси
И справедливости восстанови основы!

На бога положись и слушай тех князей,
Которых он послал для высочайшей цели:
Отмстить виновникам погибели твоей,

Заступникам твоим помочь в их правом деле!
Не медли! Поднимись! Зловещий мрак развей,
Чтоб разум и добро безумье одолели!

Увидел я во сне подобье божества:
На троне, в золоте, средь мраморного зала…
Толпа полулюдей, протиснувшись едва,
Молилась на него, тряслась и трепетала.

Меж тем фальшивый бог, исполнен торжества,
Казнил, и миловал, и, словно с пьедестала
Взирая на толпу, произносил слова,
Провозглашая в них высокие начала.

А небо зрело все… И в сумраке ночном
Сгущались облака, шло звезд перемещенье.
Лжебог торжествовал, но крепло возмущенье,
Лжебог подмял весь мир, и тут ударил гром.

Господь осуществил суровое отмщенье,
Власть, роскошь превратив в зловонный грязи ком.

Угасла ты, как день короткий.
Как день весенний, ты цвела!
Звездой рассветной ты была
И людям свет дарила кроткий.
И ты нежна была, как сон,
Тиха, как еле слышный стон,
Слаба, как этот штрих нечеткий.

Теперь ты скорбным прахом стала,
И юная твоя краса, Как обреченная роса,
Исчезла вдруг и отблистала.
Ты мир покинула земной,
Как с поля сходит снег весной,
Что ж, отдохни! Ты так устала.

Лед под нещадным солнцем тает,
Ломаясь, будто бы стекло.
Что делать? Время истекло!
Но как тебя нам не хватает!
Ах, ты умчалась навсегда,
Быстрей, чем ветер, чем вода!
Пусть среди нас твой дух витает!

Ты вознеслась, как струйка дыма,
Как эхо, отзвучала ты.
И, наподобие мечты
Прошедшей, ты невозвратима.
О, неужель злосчастный день
Сгубил, как солнце губит тень,
Тебя, что столь была любима?

Невосполнимая утрата!
Зачем же ты уходишь прочь,
Как дождь, как снег, как день, как ночь,
Как дым, пыль, прах, как луч заката,
Как зов, стон, крик, плач, возглас, смех,
Боль, страх, успех и неуспех,
Как жизнь, как время, — без возврата?!

Достопочтеннейшие гости!
На время трапезы хотя б
Свои гадания отбросьте:
Силен противник или слаб?
Когда и где на бранном поле
Мы нанесем удар врагу?..
Ей-богу, слушать это боле
Я не могу.

Чем бесконечно тараторить:
Разбой, чума, беда, война —
Предпочитаю с вами спорить
О вкусе дичи и вина.
Вино взогреет кровь густую,
Дичь взбудоражит аппетит,
И ночью муж не вхолостую
С женой проспит.

О, гнет дворцового режима!
Набор ужимок, жестов, слов,
Которым чествовать должны мы
Монархов, канцлеров, послов!
О, тошнотворные беседы —
Неиссякаемый бассейн:
Валлоны, франки, немцы, шведы
И — Валленштейн!

Прочь с этой скучной дребеденью!
К нам в глотку просятся давно
Цыплята (что за объеденье!),
Жаркое, рыба, хлеб, вино!
Ну, господа, кто первым хочет
Обжечься сладостным огнем?
Хозяйка ждет. Вино клокочет.
Итак, начнем!

Перо мне отдавило ухо.
К чертям перо! Давайте нож!
Какая будет зааруха!
Война объявлена! Ну, что ж!
Мои отважные солдаты!
Здесь милосердью места нет!
Вперед! За мной! На штурм салата!
Громи паштет!

Врага мы с фланга бьем и с тыла.
Что говорить! Удар не плох!
Пока жаркое не остыло —
На приступ! Взять его врасплох!
Ваш час настал, мозги коровьи!
Опустошительный разгром!
Мы жаждем мяса! Жаждем крови!
Мы хлещем ром!

Зубами яростно впивайся
В телячью ногу и не трусь!
Эй, рябчик, плачь! Свинья, сдавайся!
А! Вот и ты! Попался, гусь!..
На дам вы начали бросаться!
Они милы, нежны, но все ж?
Умеют драться и брыкаться!
Не подойдешь!

Когда б в Штральзунде, в JIa-Рошели
Стократ хваленные войска
Так штурмом брать форты умели,
Как мы берем окорока,
Когда могли бы те солдаты
Глушить врага, как мы — вино,—
Все укрепленья были б смяты
Давным-давно.

Подсыпь порохового перца!
Добавь-ка соли! Поживей!
Ага! Огонь допер до сердца!
Я ранен, кажется? Ей-ей!
О! Я гляжу, и вас задело?
Чем жженье раны утолить?
Давайте! Раз такое дело —
Налить! Налить!

Виват! Виктория! Победа!
Дымятся жерла жарких ртов.
Взята фортеция обеда!..
Ну, братцы, я совсем готов.
Хоть под столом, хоть под забором
Свалюсь до самого утра.
Но на прощанье грянем хором:
Ура!.. Ура!..

Ха-ха! Чудовище морское!
Ты слон! Нет, муха! Тсс… Молчу…
Гром! Ливень! Грохот! Что такое?
Гоните в окна саранчу!
Целуй! Люби! Терпеть нет мочи!
Я весь горю, как маков цвет…
Все это — вздор. Спокойной ночи!
Гасите свет!

…Когда к утру оплыли свечки
И уползла ночная тень,
Мои смиренные овечки
Встречали храпом новый день.
Что ж, коли так — пусть спят бедняги!
А пира дружеского хор
Увековечит на бумаге
Ваш Филодор.

Он решил уплыть к японцам,
Некрещеных просвещать.
И тогда под нашим солнцем
Все взялись его стращать:
«Ах, беда! Ах, горе, горе!
На себя ты смерть навлек!
Чересчур свирепо море!
Слишком этот путь далек!..»

Но в спокойствии суровом
Он собратьям отвечал:
«Верным рыцарям Христовым
Не помеха грозный шквал.
Ветр огонь Любви раздует,
Предвещая ей успех.
Если ж море негодует —
Волны к небу ближе всех!

В ваших жалких уговорах —
Слабодушье и разврат.
Не страшны свинец и порох
Волевым сердцам солдат.
Эти ружья, пики, шпаги,
Этот хриплых пушек бас —
Возбудители отваги,
А не пугала для нас!

Пусть рога острей наточат
Волн громадные быки,
Море синее всклокочат
В беге наперегонки!
Все четыре части света
Окунутся в шквал морской.
Тишина — беды примета.
Грохот бурь сулит покой.

Кто страшится в ураганах
Все невзгоды претерпеть,
Пусть не тщится в дальних странах
В добром деле преуспеть.
Кто в волнах, вдали от суши,
В силах все перенести,—
Только тот способен души
Обездоленных спасти!

Эй, стони, свирепствуй, море!
Ветер, яростней реви!
Испытаете вы вскоре
Стойкость истинной Любви!
Души, верой воспылайте!
Буря воет все сильней!
Рвутся в бой ладьи… Седлайте
Деревянных сих коней!..»

Прошла угрюмая зима —
Трезвоном полон воздух.
И снова крик да кутерьма
В оживших птичьих гнездах.
Под звон и свист
Пробился лист
Из каждой почки клейкой.
В игре лучей
Бежит ручей
Серебряною змейкой.

Летит вода с отвесных скал,
Чтоб, рухнув, расколоться
На сотни крохотных зеркал,
На горные колодцы.
О, этот визг
Летящих брызг!
О, этот тихий лепет
Ручья сквозь сон!..
Как робок он
И как великолепен!

Ватагой нимф окружена,
Выходит из тумана,
В зеленый плащ обряжена,
Охотница Диана.
Колчан и лук…
Зовущий звук
Охотничьего рога.
Прыжок в седло,
И — понесло!
И не трудна дорога.

Дохнуло лето ветерком,
Досада в сердце тает,
И каждый юноша верхом
На облаке летает.
И тут и там —
Весенний гам,
Переизбыток смеха.
И даже зной
В тени лесной
Веселью не помеха.

Свирели трелится мотив!
Певцы в лесной капелле
Щебечут, ветви превратив
В поющие качели.
Крылом взмахнут,
Передохнут
И снова хороводят.
И, как смычком,
Любым сучком,
Волшебник ветер водит.

И, кажется, что естество
Земли преобразилось:
Беспечность… Хохот… Баловство…
Все в радость погрузилось.
Лишь я один
В кольце кручин
Гляжу на мир окрестный,
Судом времен
Приговорен
Навечно к муке крестной…