Елена Егорова - Угрешская лира. Выпуск 2
Гость «Угрешской лиры»
Лев Котюков
Лев Константинович Котюков – председатель правления Московской областной организации Союза писателей России, секретарь правления и член приёмной коллегии Союза писателей России, академик Международной академии Духовного единства народов мира, заслуженный работник культуры РФ, главный редактор журнала «Поэзия» и издательской серии ‘’Библиотека русской поэзии».
Лев Котюков родился в 1947 году в г. Орле. Он с отроческих лет сотрудничал в областных газетах, где опубликовал свои первые поэтические и прозаические произведения. В 1965 году он поступил в Литературный институт, после окончания которого вернулся в родные места, работал в районной и областной печати, на сталепрокатном заводе и на других предприятиях г. Орла и области.
После первых успешных публикаций в центральных газетах «Правда» и «Комсомольская правда», в журнале «Новый мир» редакции и издательства стали отклонять рукописи молодого литератора, обвиняя его в богоискательстве, патриархальности, антимарксизме. Только с середины 1980–х годов по мере ослабления цензуры начали выходить его книги и публикации в самых различных изданиях.
В 1990 году ему присудили годовые премии «Литературная газета» и журнал «Молодая гвардия». Он сразу же занял своё место в первом ряду мастеров отечественной словесности. Его книги последних лет «В одинокой толпе», «В змеиных зеркалах», «Страх любви», «Огонь летящий», «Невозможное», «Крест и пламя», «Тайна молчания», «Не спасётся никто от последней любви» и другие получили заслуженное признание в России и за её пределами.
Лев Котюков – первый поэт в истории России, отмеченный за литературные труды Патриархом Московским и Всея Руси Алексием II. Лев Константинович является лауреатом международной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, а также лауреатом и дипломантом ещё 37 международных, всероссийских и региональных премий, в том числе московской областной литературной премии Ярослава Смелякова. Л.К. Котюков имеет правительственные награды и является лауреатом Государственной премии I степени ЦФО РФ в области литературы и искусства.
Публикуемая в «Угрешской лире» небольшая подборка стихотворений Льва Котюкова посвящена любви во всём многообразии её проявлений. В творческом отношении стихи связаны с лирикой А.С. Пушкина и лучших поэтов XIX–XX века и одновременно оригинальны.
Залог
Бессмертья, может быть, залог…
Глохнет в берёзах грустно
Эхо больших поэм.
Что – наша жизнь в искусстве?
Это – не жизнь совсем.
И в ледяной отчизне,
С криком рванувшись ввысь,
Лебеди романтизма
Вмёрзли в постмодернизм.
Впрочем, ещё не вечер,
Чтоб красоту жалеть…
И с красотою вечной
Встретится наша смерть.
Будем, друзья, как дети
В мире глухих тревог,
Ибо не всем – бессмертье
Слово даёт в залог…
Жар любви
Я пережил свои желанья…
А.С. ПушкинНе пережить свои желанья,
Не пережить мечты свои…
Но, словно Божье состраданье,
Объемлет души жар любви.
Объемлет души и спасает…
И я – в тебе, и ты – во мне!
Объемлет – и соединяет
В испепеляющем огне…
«Над садом ледяным свет золотого сада…»
И знала рай в объятиях моих.
Над садом ледяным свет золотого сада,
И садом ледяным сквозь неземную цветь
Уходят в ад земной пришедшие из ада,
Познав до срока рай, познав любовь, как смерть.
В пустынях мировых исходит одиноко
Свет золотых садов – эфирный, вечный свет.
Познав до срока рай и ад познав до срока,
Мы сгинули в любви – и нам исхода нет.
Мы сгинули в любви, но Божий сад за нами!
Из бездны огневой восходит пламя ввысь.
И розы ледяной дыханье, будто пламя,
И, может быть, любовь бессмертнее, чем жизнь.
«…И первая любовь ещё приснится мне…»
…И первая любовь ещё приснится мне,
И тайны вещих снов навек душе доверит.
Но жизнь моя, как зеркало во тьме,
Как бабочка – полночница в тюрьме,
Как облако, летящее в огне,
Как море, позабывшее свой берег.
О, первая любовь! Шампанское в снегу!
И адрес безответный на конверте…
Но тайны снов своих, как душу, сберегу
И жизнь свою, как смерть, превозмогу
На дальнем одиноком берегу,
Не знающем забвения и смерти.
Черёмуха
Любовь и дружба вновь со мной!
Река. Огни у перевоза.
Озноб черёмухи лесной,
Как будто входишь в дом с мороза.
Любовь и счастье вновь со мной!
Наедине со мной, воочью!
Свет опадающий земной
Не угасает свежей ночью.
Любовь и верность вновь со мной!
А в сердце тайное страданье…
Озноб черёмухи лесной,
Твоё морозное дыханье.
Яблоко
Ты утром ни о чём меня не спросишь
И заспешишь неведомо куда.
И яблоко надкушенное бросишь
В тарелку – и исчезнешь навсегда.
Всё это – в безответном и далёком —
В том мире, где не помнят ничего.
А яблоко ещё исходит соком
От лёгкого надкуса твоего.
Сентиментальная история
В городе жёлтых акаций
И четырёх площадей
Трудно в толпе затеряться,
Трудно уйти от людей.
Летом, в нечётные числа,
После рабочего дня
Возле бродячего цирка
Ты ожидала меня.
Цирк – балаган полотняный —
Странно и весело жил,
Клоун, с утра полупьяный,
Вовсе меня не смешил.
И, никого не стесняясь,
В дальних рядах, в полутьме,
Как хорошо ты смеялась
И прижималась ко мне.
Цирк продолжает скитаться,
Стало немного скучней
В городе жёлтых акаций
И четырёх площадей.
Те же привычные лица,
Та же в глазах синева.
Кружат над городом птицы.
Кругом идёт голова.
Банальный сюжет XX века
Ознобом било утро,
И свет летел в поля.
И грезилась кому – то
Подводная земля.
«Прощай!» – сказал любимой,
Друзьям кивнул: «Привет!»
С пропавшей субмариной
Исчез, как в поле свет.
Ту жизнь, почти счастливую,
Весь мир почти забыл.
И девушку красивую
Никто не полюбил.
Любовью стала небыль —
И, может быть, не зря.
И грезят тайной Неба
Последние моря.
Усталое молчанье
В потёмках городских.
И встреча, как прощанье
На пустырях людских.
Но мотылёк несётся
В горящее окно.
И субмарина бьётся
О ледяное дно.
Над красным садом
Красный звон больших колоколов
В золотом дыму над красным садом…
И душе давно не надо слов,
И любовь, как светлый ангел, – рядом.
Красный сад распахнут вышине.
Глохнет в травах тёмный путь окольный…
И душа, как облако в огне,
Движима волною колокольной.
И без слов душа моя поёт,
Забывая беды и страданья,
И – с небес любовь земную ждёт
Красный сад, не зная увяданья.
«Где первая любовь? Где всемогущий свет?..»
Где первая любовь? Где всемогущий свет?
Как одиноко быть самим собою.
Как одинок в песке прибрежном след,
Отмеченный отпрянувшей волною.
Где поздняя любовь? Друг друга не спасти!..
Друг друга поглощают отраженья.
И с бешенством сожму пустой песок в горсти,
И разожму ладонь в изнеможенье.
Где вечная любовь? Друг друга не узнать…
Как тихо в засыпающем затоне…
Но что – то ещё хочет рассказать
Последняя песчинка на ладони.
Северным летом
Эта жизнь, как северное лето,
Как осколок льдинки в кулаке.
И уходит молодость до света
Лунною дорогой по реке.
А любовь у края белой ночи
Всё молчит над берегом одна.
И напрасно кто – то там бормочет,
Что любовь без старости нужна.
И душа с мечтою молодою
Прозревает дальние века.
И нисходят с Севера грядою
В седине громовой облака.
И дорога лунная пропала,
Но не стоит плакать оттого,
Что душе и молодости мало,
Что любви не надо ничего…
«…И влажный свет, и тёплая весна…»
…И влажный свет, и тёплая весна,
Но образы любви сознанье множит,
Как будто хочет жизнь отдать себя сполна,
Но до конца отдать, увы, не может.
И я сей жизни нынче не судья!
Коль есть любовь, – зачем печаль и старость?
И остаётся так отдать себя, —
Чтоб смерти даже строчки не досталось…
«Меркнут в памяти лица…»
Меркнут в памяти лица,
Меркнут годы любви.
Эх бы, снова родиться,
Где поют соловьи!
Эх бы, снова и снова
За июньским дождём,
В тайне вечного Слова,
Оставаться вдвоём.
И забыть, как безумье,
Все земные слова,
Чтоб в дыму полнолунья
Пела в росах трава.
И спастись в невозможном, —
И с последней Весной,
В одиночестве Божьем,
Жить любовью одной.
Чтоб в краю соловьином
Были все не одни,
Чтоб не меркло в незримом
Солнце зримой любви.
Но душа одинока,
И в незримом – темно…
И спастись раньше срока —
Никому не дано.
Угрешский Парнас
