Виктор Авин - Избранное. Том 3: Миграция Души, 1982–2012

Зайка мОя зимушка
ушки да хвост — холмики
в лапищах ели шЫшки
в небе трешшыт ой да
на холоду Всевышний
запах смолы на теле
бочек да хрусты снега
и огурцов с капустой
постно в лесу и пусто
тихо поют на сервере
песни русского севера
грустно блястит иней
на Клаве да в щелке мышки
лось-губошлеп в передней
понуро стоит. Свищут
охотники да их стрелы!
волки идут к избушке
воют — избушка мелит
а из трубы трассируют
бабы-яги на метлах!
На перекрестке в гетрах
движенье по небу правит
гномик — от для зобавы
ставит «зеленый» бабе
и деду Морозу, грабле!
ПоднЯты! — закрыт шлагбаум!
Едет к нам поезд — ВАУ!
Везет кока-колы ящик.
Иванушка его обрящет…

звени звени моя бандура
волынь, тяни за хворью шкворень
плети подсолнухи за дворик
нажмыхай в маслянные тучи
прощальный всполох бабья лета!
окучий неба черни кистью
засохшей как власы, а в руки
возьми по крошевной скорлупе
и в черны дыры зиму всучи.
дави дави звезды зернище
могучим перстом Богу в храпень!
за околотной пусть забражит
в парную земь снегую душу
и сгрезит в оке длинный клитэр
у переносицы гармошной
застынет слезью шаром покоть
с необерлоченной морщиной.
а ты уткнись в призыв хрященый!
а ты уткнись в рукав лапотный!
скреби ногтем по днищу вещщей
и над речной творожной бродью
пусть нависают красны гроздья
с болезной дрожью чахлых листьев.
сугрей окоп хайлом надышным
супонь сапог, фуфай яичник,
звени звени моя бандура! Чу!?
— Весна брядунья, «пограничник»!

Машет, машет, машет утка
рядом с поездом-попуткой
утка в воздухе, в просторе
машет, машет: «Воли, чо ли»!?
Поезд мчится в грязном поле
объезжая после порки
ягодицы бабьи — горки
космонавты, гляньте вниз:
это поезд с визгом мчится!
По хлебУ-горбу, горчице
низко пламень и дымится
прошлогодняя трава, вау!
Не горит моя земля, пня!
За окном пошли посты
будки, в будках спят собаки
для Христа — гудбай, солдатик!
В греки-хряки да по гати
выезжаем на Валдай мы!
На Валдае снег растаял!
лес за поездом шагает
по мудя в воде студеной
Домик! Бедный, бедный домик
подтонул по печь, а топят
из трубы дымок,
да вокруг вода
домик валится на бок —
ерунда! Обрез да весла
жизнь летит, об рельс колеса
солнце греет, светят косы
занавешу занавеску
С Магдали, в купе я, в паз!
— Хармс!
— Паз!
— Хармс!
— Паз!
— Хармс!
— Пас!

…Согласно Дарвину естественный отбор
Привел к тому что выжили жирафы
Из всех лишь те, тянулись постепенно
Кто к листьям на макушке волосатой
Пальмы.
Одно не дотянулось поколение
И умерло наверно с голодухи
Успев зачать детей и даже внуков
Которые тянулись и тянулись
А пальмы хитрые — все выше вверх и вот
Вдруг появился над пальмой вертолет
И стали из окна кормить жирафа
Спилили пальмы все под корень нафик
Зачем? Чтобы наладить производство
Гермошлемов с выемкой для ушек
Так требуют зеленые ребяты
Для новых поколений всех жирафов)
И на спутниках
В иллюминаторах
По форточке
Чтоб стать творцами — управлять отбором
Выращивать жирафов строем, хором
И подтверждать гипотезу Высоцкого —
Поможем вдруг и мы планете всей
А вдруг жираф увидит астероид
Ему видней
Американцам так не видно из-за гари.
И мы подписали тот киотский протокол
Мы будем форточки пилить, но за дензнаки
Согласно плану ВТО, по ГОЭЛРО
Масштабами, ведь шеи у жирафов —
К ним провода привяжем с ла'мпочками, в спутник
Светили чтоб — применим мирный атом
АЭС нам надо, а для того — кайло.

Поэты не уходят — улетают
В командировки на планеты, те что скраю
Центровые как обычно слишком гладкие
На них не тормозят слова с тетрадками
Поэтам разрешается в словах
Телепортировать. Такие, брат, дела.
Поэтому вначале было слово —
Не весит ничего а значит много.

Быть хорошим — так изнашивает человека
Каждая лошадь будет зашорена — за ней карета
А это значит лучше не видеть куда ей ехать
А что бока ее исполосованы — так есть попона
Сидеть в карете за темной шторкой —
спасти от стона
Тех кто мелькает и тех кто возит и был помехой
Быть хорошим кому угодно — умереть от смеха.
Неизносима только бегущая власть с уклона.
А все остальное, друг, хорошо, в шаге от дома
Пока не прикажут вернуться для_протирки меха
И ты пойдешь, хороший к хорошему обратно в плен…

Затянутый вздох — укороченный выдох
Приталенный сон и с полями сколь-взгляд
Цветная душа и с оборочкой выбор
На шелковых нервах, изящно измят
Ворот назад и отглажен на водах —
Мода на ряд ноль — двенадцатый рейс
Смейся — паяется подиум с отпуском
Загнутым слева и справа не в жесть…
В сталь и пошел! Билет еще есть.

Когда деревья были большими
Срубы дарились не выше осин
Окна стояли на уровне носа
В дверь помещался один мужчина
В трубу — вылетала — пуля — сына
Для ядер имелось ведро в углу
А в красном углу поставлен дрын.
Сегодня, конечно, все изменилось
Деревья не вечно растут как люди
Деревья не дети, нужны для меток
Роста души. И делать клин.
И делать гроб. И делать крест.
Деревья остались чертой оседлости
И потолком для семейных гнезд…

Вот я пишу. Конечность догоняет
Все что не знал, но только что постиг
Простым движением по белому руки
Оно из будущего стало настоящим
Конечным… ускользает…хоп!
Опять догнал я что-то между строк!
У Музы, она фото проявляет
И миг и ночь и мою руку и меня
Вот — почесал за ухом, теребя
(Не зная что зачешется висок…)
Скрипя колесиком по палубе, взлетая
Чтобы догнать и Вечность посадить
На базу Настоящего, взять в плен!
Заставить говорить пароли, явки…
Исчезло. Догоняют…
Что-то знакомое вдали…
Так лонгольеры — это мы? Зря.
Мы — оциферы, будущего хакеры
Все кто живые до завтрашнего дня
Главное — открыть его успеть…
Пароль взломал. Прошу вас, господа
Еще хотите на день? Сядьте завтра.
В позу Родена.
И вламывай как я.

Пожить им дать. И из мозолистых ветвей
Чтоб листья распустились поскорей
Весной спешу пожать деревьям руки
Согреть с полянами таща поля шуги
С Ладоги гонимые жестоким
Ветром стылым, воли на заливе
Жаждущим как мы у борозды
Стоящие на красном в жутких пробках
Нащупывая дно асфальтных трещин
Нет худа без добра — то мысли вечной
Ходы, чтобы найти чертополоху
Выход к солнцу там где вход на небо
А мы глаза отводим от черты
И глазами пожимаем ветви древу
Жизни. Пешеходы, тормозни!
Зажег зеленый! Пять секунд! С турбонаддувом
Уйти бы первым, да зебра впереди
И я остался пожимать со сна плечами
Стою и ветренно педалью нагреваю
Под деревом шампанское со льдом.