Алексей Борычев - Стихотворения, 2012–2013 годы

Стекло весенних дней
Сияет бирюзою,
Становится светлей
Апрельскою слезою.

Промыто тишиной
И вакуумом звука,
Прозрачное оно,
Как с юностью разлука.

Я вижу сквозь него —
Смелеющее солнце
И бледный небосвод,
Ленивый, полусонный…

Морозных дней смола,
Под солнцем разогрета,
С весеннего стекла
Стекает в блюдце лета.

Душистых вечеров
На дне его чаинки.
А к чаю — всем пирог
Со звёздною начинкой…

Стекло весны дрожит
На сквозняке событий,
И кажется, что жизнь —
Нова и неизбита.

И сквозь него — она
Светла и невесома.
Но всякая весна —
Увы, не аксиома!

Вино апрельских дней
Разбавлено томленьем.
Но пьются веселей
Весенние мгновенья,

Когда ещё горька
Недавняя разлука
И прошлое пока
Всё целится из лука,

Сражая наповал
Стрелой воспоминаний,
Поправ мои права
Ветра носить в кармане…

Апрельское вино
Настояно на вере
Найти бессмертье, но
Не в горней атмосфере,

Но где-то на Земле
Меж добрыми делами,
В лесах земных проблем
Гася сомнений пламя.

Когда весна пьяна
Апрельскою слезою,
Сверкают времена —
Забвения слюдою.

В забвении легко
Стать жертвой тьмы крылатой,
Тенями облаков,
Летящих вдаль куда-то.

Но тьму лучом рубя,
Нас всех спасает солнце.
И только от себя
Навряд ли кто спасётся!

В глазах твоей весны померкшие просторы
И пламя наших встреч, угасшее почти.
Плывёт по небу дым не медленно, не скоро.
Сквозь дым на небесах прочти меня, прочти.

Моей весны глаза полны недоуменья,
Которое кричит отсутствием твоим
Во всех живых мирах, где скальпелем сомненья
Из плоти мыслей-чувств — твой образ сотворил.

Я знаю — заберут, я верю — не оставят
Январские снега, сентябрьские дожди
Кромешную печаль, отмеченную славой
Побед над тем, что есть, что будет впереди.

На лицах давних лет, хранящих наши встречи,
Я памятью своей целую каждый миг.
Скажи, зачем теперь изломан, изувечен
Тобою прежний мир, который я постиг?

Зачем иголки дней, не сбывшихся, напрасных —
Всегда терзают мысль и память о тебе,
Цепляясь за любой, пусть даже малый, праздник,
Который светляком летает по судьбе.

Я чувствую, что ты — ни слова мне не скажешь,
И путь земной пройти придётся одному…
Но, зная это всё и, может, больше даже,
Надеюсь, что тебя когда-нибудь пойму!

В небе сонный север
Плавился зарёй,
И свинцово-серый
Звёзд угрюмых рой

Опылял неспешно
В сумерках цветы,
А во тьме кромешной
Всё блуждала ты

По лесным полянам
В звёздной тишине
Сквозь дурман-туманы
В сказочной стране,

Где шептали сосны
Ведьмины слова,
И от них несносно
Пухла голова.

Отцвели по логу
В сумерках цветы.
В липкую тревогу
Погрузилась ты.

Но случилось чудо:
Полночью взошли
Для тебя повсюду
Таинства Земли.

Их коснулась нежно
Хрупкая душа.
Ты из тьмы кромешной
Вышла не спеша.

На снежных запястьях зимы
Сияют браслеты рассвета,
Бросая лучами из тьмы
Приветы грядущего лета.

В хрустальных садах чистоты,
В долинах небесного края,
К весне созревают мечты,
В снегах лепестки обжигая.

Но в зеркале солнечных дней —
Пока февраля отраженье…
В вечерней густой тишине
Едва лишь заметно движенье

Цветущей далёкой весны,
На краски и звуки богатой,
Вплетающей в сумерки сны,
Идущей по краю заката.

Бродя по галактике прежних времён,
Листая наитьем пространства,
Ищу я в созвездье забытых имён
Тебя, терпеливо и страстно.

Струна ожидания громко звенит,
Натянута долгой печалью
Разлуки с тобой в иномерной тени,
Чей сумрак отмечен печатью
Плакучей, смотрящей в меня тишины,
В которой потоплено время,
В которой нигде никогда не видны
Любые земные творенья.

Я знаю, что в отблесках небытия
Твоё бытие не померкнет
И вся необычность святая твоя
Красою воскреснет бессмертной
От злого забвенья в предельных мирах,
Где спутаны нити наитий
И где обращённые в пепел и прах
Погибли причины событий.

Смотря на грядущие своды времён,
В которых пируют несчастья,
Я знаю — в созвездье забытых имён —
Пора самому возвращаться!

Не в силах разъять неземное с земным,
Твой свет, соблазняемый тьмою,
Печали моей показался ручным,
Устав сопрягаться с прямою. —

С прямой, по которой текли времена
В зеркальную хрупкую память,
Былым напоивши меня допьяна,
И пропасть возникла меж нами.

Не знаю, в каких небесах ты теперь —
Оборваны струны наитий.
Но верю — найду потаённую дверь
В твою световую обитель.

Если белый огонь беспокойных ночей
Поджигает опавшие листья прозрений,
А беспечные дни у судьбы на плече
Улыбаются вечно влюблённой сирени,

То меняются числа на картах миров —
Непонятные коды времён, расстояний,
И тогда на бумаге выводит перо
Бесконечное кружево встреч-расставаний.

Бесконечный узор, только тем он и нов,
Что по-разному листья трепещут, пылая,
И что всякой беспечности новой весной
Будет вечным укором беспечность былая.

Пусть кружится в беспамятстве старенький мир,
Обрастая плющом однородных событий! —
Но у каждой судьбы существует — пойми —
В этом мире простор, где для счастья обитель.

Ложась на грусть трамвайных звонов,
Осенний вечер проплывал
Над клумбой вянущих пионов…
Дышала влажная листва

Аквамариновым настоем
Свеченья тусклых фонарей
На усыпляющем покое
Московских блёклых сентябрей.

И ветер серою дворнягой
Метался в парках, по дворам,
Хмелея дождиком и влагой,
Стремясь устроить та-ра-рам!

И тучи, словно чьи-то мысли,
Которых время не прочтёт,
Над миром тяжестью повисли,
Наполнив страхом небосвод.

Но сладкой мукою забвенья
Осенний город был пленён,
И звонко падали мгновенья,
И был как музыка их звон.

Июньский вечер пил Аи
Пьянящей палевой зари
Из хрусталя небес.

И по лугам совсем хмельной
Бродил туманной тишиной.
И был  —  и там, и здесь…

И кто-то пел легко, светло
Сквозь ночи хрупкое стекло.
Да кто же? — он не знал!

А за рекой — огни, огни…
Вели в грядущее они —
В полночный карнавал.

Испил до полночи бокал,
И, ночи не сказав «пока»,
Улёгся под сосной.

А кто-то в звёздной вышине,
Забыв о лете и о сне,
Светил в него луной.

За белым краем тишины
Кинжалы слов обнажены,
И сталь безвыходных высот
Щекочет злобою висок.

Кромсает ненавистью дни,
В которых призраки одни,
В которых — белая тоска
И страха розовый оскал.

Там свет — осколками стекла,
Там темень  — острая игла —
Вшивает в дремлющий простор
Снов нескончаемый узор.

Они во мне отражены
Пределом новой тишины.
А в зеркалах иных времён
Сам тишиною отражён!

В повторах этих до поры
Легко рождаются миры,
Где появляется Она,
Чьё имя носит тишина…