Макс Армай - 33 Буквы
И где-то в глубине сознанья
Рождался безотчётный страх.
И с замиранием сердечным,
Едва касаясь губ твоих,
Я думал – жизнь столь быстротечна,
А мир – враждебен для двоих!
Что, вдруг, поддавшися обману
Нагроможденья древних скал,
Сорвёшься с каменным обвалом
Ты к морю самому, в провал.
И мои руки холодели.
Я обнимал тебя сильней.
А ты, прижав меня к коленям,
Шептала, - Счас будет теплей!
08.09.97.
А вдруг всё было только сон...
Кате.
А вдруг всё было только сон,
Мои виденья.
И не было ни гор, ни волн,
Ни вдохновенья.
И я тебя не целовал,
Не пил губами.
Не обнимал и не ласкал
В древнем вулкане.
И ты не гладила меня,
Не жалась нежно.
И не снимала, трепеща,
Свои одежды.
И вот, неужто, это – сон,
Лишь блики солнца?
И я напрасно верю в то,
Что всё вернётся?
И ты была – моей тоской,
Моей надеждой.
И так – несбывшейся мечтой –
Уйдёшь, конечно.
Ах, если так, и прав моё рок –
- Жить мне без счастья! -
- То дам я сам себе зарок,
В цвет чёрной масти.
И свысока, с сиянья крыш
В восходе солнца,
Я, словно птица, ринусь вниз,
На дно колодца.
10.09.97.
Автобус, заднее сиденье...
Кате.
Автобус, заднее сиденье,
И бред несёт экскурсовод
Про гоминид и поселенья,
Что скифский основал народ.
Татары, тавры, караимы –
- Слова назойливее мух.
А я ласкал твои изгибы
И поцелуем тешил слух.
И так, внимая жизни древних,
Ушедших в прошлое веков,
Я постигал в объятьях нежных
Всю бесполезность чьих-то слов.
10.09.97.
Я сам себе взглянул в глаза...
Кате.
Я сам себе взглянул в глаза –
- Твоя улыбка!
Я пятый день схожу с ума
От этой пытки!
Всегда и всюду – только ты,
Или твой голос.
А у меня от всей любви –
- Один твой волос!
Да на бумаге – в синий цвет
Четыре строчки:
Печатных букв неровный бег
И лишь две точки.
И не осталось ничего –
- Лишь только память.
Ах, как же, всё-таки, легко
Сердце поранить.
Но я благославлю навек
Святую рану:
Причислен к лику я калек
Любовной драмы.
Приди ж и излечи меня
От этой муки.
Иль наложу я на себя
От горя руки.
11.09.97.
Вместе быть – и сладко, и страшно...
Кате.
Вместе быть – и сладко, и страшно.
Ах, какой я буду, когда устану?
И не взгрустнёшь ли, что не менее важно,
Если я на работе буду постоянно?
Но не бойся и не терзайся любимая:
Что бы ни было – всё ж не в разлуке.
И дома я буду лишь целовать тебя неутолимо,
Да ласкать тебя так, что ты забудешь о скуке.
И ты почти не будешь грустить о доме,
И о своей прежней девичьей жизни.
А если мы, вдруг, о чём-нибудь с тобой заспорим,
Ты улыбнись мне и скажи. - Милый!
И обняв, поцелуй меня нежно в губы,
И смахни слезу, украдкой.
И я, тот же час, уступлю и смирю в душе бурю.
И мы будем жить дружно и сладко!
А если это будет не так – то вот тебе сковородка!
И бей меня ею, со всего размаху!
Но только помни, что это очень больно.
Да и кто тогда будет носить тебе зарплату?
12.09.97.
Мне не дано предугадать, что будет завтра...
Кате.
Мне не дано предугадать, что будет завтра.
И как, средь черноты небес, мне ляжет карта.
Не знаю я какой длины мне выдан жребий.
И сколько встречу на пути я роз и терний.
Но чтобы не дала судьба в слепом азарте,
Я всё сложу к твоим ногам, поверив карте.
Всю жизнь – что многие года, иль лишь мгновенье:
Тебе – и радость бытия и вздох последний.
И не рискуя толковать, что значит счастье,
Я, всё ж, надеюсь его дать, пусть хоть отчасти.
Бери меня и мни рукой, как будто глину –
- Я буду счастлив стать любым в руках любимых.
13.09.97.
Я проснулся с собою в разладе...
Кате.
Я проснулся с собою в разладе:
Не открылись мои глаза.
Лишь шепнули. – Мы ждать устали
Ту, что дарит сиянием дня.
И задумчивы были руки:
Нежно гладили простыни лён
И вздыхали. – Избавь нас от муки!
Дай нам то, что уж было твоё.
Я ж молчал. Что я мог ответить?
Ты, увы, пока так далеко!
Да и ноги, как малые дети!,
От обиды лежат, как бревно.
И лишь сердце, одно лишь сердце,
Продолжало упрямо стучать.
И бурлила кровь. – Верьте! Верьте!
К нам вернётся она опять!
Но лежу я теперь на постели
И в гирлянды сплетаю слова.
И всё жду, что на новой неделе,
Может, всё же, увижу тебя!
14.09.97.
А где-то там, на самом дне сознанья...
Кате.
А где-то там, на самом дне сознанья,
Как тени бродят тысячи зверей.
Одни из них – любовь, другие – лишь страданье,
Но все ужасны, в алчности своей.
Они терзают мои плоть и душу.
Они везде, и нету им числа.
Они друг друга часто рвут и душат,
Чтоб захватить, испить меня до дна.
Но я не жду кровавого исхода,
Не прячусь в крепости безвольного ума:
Я сам в себе всегда живу в походах,
И мне, с рожденья, это – не игра.
И дни и ночи я хожу дозором
Внутри туманного, таинственного Я:
Я всё надеюсь, средь своих просторов,
Найти источник самого себя.
15.09.97.
Я знал – ты была где-то рядом...
Кате.
Я знал – ты была где-то рядом.
Я чувствовал это, поверь!
И жадно искал своим взглядом
К тебе потайную я дверь.
Но слипшихся метров пространство
Замкнулось в кривую дугу.
И сам горизонт, беспристрастно,
Взирал на мою беду.
Лишь лёгкое дуновенье,
Из инфернальных щелей,
Рождало в душе сомненье
В незыблемость вечных идей.
И я уловил твой запах
И впился в твой аромат.
Вцепился я в юго-запад
И дёрнул, судьбе наугад.
Скрипнули косные створы,
Открывши чёрный проём:
Средь тьмы бесконечных просторов
Сиял, вдалеке, твой дом.
Я смял себя в теннисный мячик,
А после – зажёг, как звезду.
И стал фаворитом я скачек
В заезде на эту версту.
Вскипело, взревело время
И брызнуло снопом огня.
А я – сам к себе прижал стремя
И закусил удила.
И где-то на грани сознанья,
Влетел я в твоё окно –
- Конь, мячик, иль просто сиянье, -
- А, впрочем, не всё ли равно!
Главное – я с тобой рядом.
Важно – тебя я обнял.
Пролился я звёздным каскадом,
И сгинул – пыланьем огня!
29.09.97.
Надо спать. Да вот только, не спится...
Кате.
Надо спать. Да вот только, не спится:
Сердце мыслью тревожно стучится.
И под лампою, лёжа в углу,
Вспоминаю улыбку твою.
Чуть задумчива, капельку грустна,
В чём-то робкая, в чём-то искуссна,
С тайной, спрятанной в дальних мирах,
Ты, в улыбке своей, - Таиах!
Улыбнёшься и смотришь упорно
Ты, в глаза мои, солнечным взором.
А я счастлив – мне сладко всегда
Быть тобою испитым до дна!
Но вот, взгляд мой метнулся к картинке:
Фотография – в солнечной дымке
Ты сияешь улыбкой, но та –
- Ярким светом и смехом полна.
И трепещет рот счастьем и мёдом,
Губы ждут разрешения словом,
Но ушло всё в сияние глаз –
- Пусть слова прозвучат в другой раз!
Ну а я всё лежу в уголке.
А мой сон – где-то на потолке.
Пусть рассвет и крадётся в окошко,
Я ещё помечтаю немножко.
03.11.97.
Я кружился снежинкой в метели...
Кате.
Я кружился снежинкой в метели,
Из иных выпадая глубин –
- Бесконечность, сводимая к мере,
Как в бутыль - загоняемый джинн.
Я был всем, или вовсе я не был,
Что по сути своей – всё равно.
Но тогда уже знал я и верил
В то, что мир – не одно лишь добро.
И беспомощно ждал той минуты,
Когда вечность порвёт свою нить.
И отведал, в свой срок, я цикуты. –
- Вспыхнул свет, я вздохнул – и стал жить!
18.12.97.
Твой поцелуй – что бабочки порханье...
Кате.
Твой поцелуй – что бабочки порханье:
