Мария Французская - 12 повестей Марии Французской

Те, что звались бретонцами когда-то,
Не так уж были мирны и тихи.
Их жизни каждый день, любая дата —
В баллады превращались и в стихи.
Неслыханное было приключенье,
Когда Бретань стояла на Земле…
Вот приключенье – но не поученье
В рассказе о стыдливом короле.

Ах, Эквитан! Он рыцарь, пеший, конный,
С густою темной кровью королей…
Не дорожит любовью монотонной,
А хочет – ярче, проще, веселей.

Любовной битвы ищет он повсюду.
Где Эквитан – там стайка юных дам.
Но все ж я забегать вперед не буду,
Покуда весь сюжет не передам.

А рассказать, пожалуй что, придется
О том, кто женской нежности искал,
Забывши о законах благородства,
Да и в ловушку страшную попал.

Был сенешаль, министр у Эквитана,
Хороший друг, неглупый человек.
Давно служил, и было бы нестранно,
Когда б еще служил он целый век.

Его жена красы была нездешней:
Чудесный стан, прелестный алый рот…
Ее походкой, мягкой и неспешной,
Особенно гордился наш народ.

Ее глазами, их морскою тайной,
Ее руками, ласковым лицом,
Улыбкой полудетскою, случайной,
Старинным на руке ее кольцом…

Такое было это чудо света,
Такая шла везде о ней молва,
Что наш король, прослышавши про это,
Уже себя удерживал едва,

Чтоб не помчаться молодой борзою,
Не пасть ей в ноги, преданно смотреть
И, наслаждаясь яркой бирюзою,
В глазах ее сияющих сгореть!

…Ну вот и случай: кончилась охота
Вблизи поместья, где живет она.
Король устал, и конь хромает что-то,
И перед ними башня и стена.

Они стучатся, стоя у порога.
Им открывают двери: при луне
Стоит хозяйка, с виду – недотрога,
А с королем – любезница вполне.

Бедняга Эквитан недомогает!
Он ранен в сердце, он не чует сил.
Ни сон, ни явь – ничто не помогает…
Он никогда так прежде не любил.

Что делать, Боже? Это же супруга
Министра моего, слуги и друга.
Как можно на предательство пойти?
А душу – потерять или спасти?

Душа, душа, чувствительная дама…
Король вздыхает, чуть не плачет он.
Тем временем, по зову Эквитана,
Приводят даму. Та идет сквозь сон.

Послушайте! —
король сказал, смущенный.
Вы знать должны, я никогда не лгу.
Сегодня я слуга ваш восхищенный,
И жить без вас едва ли впредь смогу.

Мы не одни. У вас есть муж. Нас трое.
Но только я вас истинно люблю!
Доверьтесь мне, и я все так устрою,
Как это подобает королю.

Ах, государь! —
сказала дама кротко. —
Совсем меня нетрудно поразить.
Судите сами – женщина-сиротка
Могла ль она себе вообразить?..

Что женщина ответит королю?
Такое слово лишь одно – люблю!

Так Эквитан, боец добросердечный,
Отдался весь науке из наук.
И много лет скрывал король беспечный
Свой тихий стыд, любовный свой недуг.

А сенешаль? Как прежде, домом правил,
Хозяйство вел, еще балы давал.
И, кажется, так славно все поставил,
Что сам беды своей не узнавал.

Тем временем беда во все ворота
Стучала беспощадным кулаком.
И назначалась новая охота —
Меж королем и мужем-стариком.

Узнала дама, что охоты вестник
Трубит в свой рог. Рога кругом, рога…
Король приедет, с ним его наместник.
Жена министру все же дорога.

О женский ум, коварный и кипучий!
Пора уже и королевой быть?..
И дама хочет этот самый случай
Ни в коем случае не упустить.

Она велела в комнате поставить
Лоханку с небывалым кипятком.
Коль муж придет – в воде его расплавить,
Живьем сварить и схоронить тайком.

Уже стучат! Король вбегает пылко,
И обнимает, и к любви готов.
Ах, женский ум – гремучая копилка,
Всегда полна опасных пустяков.

Король сияет, он разоблачился,
И – Господи его благослови…
За эти годы слишком научился
И скорости, и ярости в любви.

И снова стук! И муж явился тоже.
Как будто подождать еще не мог.
И Эквитан – о Боже, Боже, Боже…
При всем величьи рухнул в кипяток.

А дама, восхитительная дама?
О, как дрожит на шейке медальон…
И муж берет ее за шейку прямо
И опускает в дьявольский бульон.

Какие же жестокие уроки
Приходится извлечь ему и ей!
А избежать божественной мороки
Не смог никто из прежних королей.

Теперь бретонцы прямы и суровы.
Не видят фей, не нюхали цветка.
Их жены крутобедры, густобровы.
И – никакого больше кипятка.

Извольте, сказку расскажу
Из тех, что в памяти держу.
В Бретани помнят времена,
Когда летели имена
Домов известнейших по свету —
Будто деревьев семена…

Два рыцаря в одной стране
Когда-то жили наравне.
Равны в могуществе и блеске,
В почтеньи к молодой жене.

Вот одного из них жена
Дать нам наследника должна.
И, с Божьей помощью, конечно,
Того гляди, родит она.

Ну, наконец-то, так и есть:
Летит по всей округе весть,
Что все прошло благополучно:
Сеньоре – слава, дому – честь.

Счастливейший из всех отцов
Баюкает двух близнецов.
Он упоен, он ошарашен
И по соседству шлет гонцов:

Привет тебе, сеньор-сосед!
Возможно, знаешь или нет:
Преподнесла моя супруга
Двоих мальчишек мне чуть свет!

Спрошу тебя насчет крестин:
Хочу я, чтобы хоть один
Стал бы твой крестник и любимец —
Не откажи, мой господин!

Прекрасно! – говорит сосед.
Препятствий не было и нет.
Возьми себе коня, посланец,
Да от меня свези ответ.

Тут дама милая его,
Кругом не видя никого,
Встает на месте, руки в боки,
И восклицает: Каково?

Едва родили – и вопят.
Еще водой святой кропят!
Да кто себе-то пожелает,
Чего врагу не захотят?

Та враз двоих детей родит —
За кем Господь не уследит.
По двое дети не родятся,
Один внутри не усидит!

А если двое с потолка —
Так, стало быть, два мужика
Над этим делом постарались.
Стыд всей семье, отцу тоска!

Ах, госпожа, – вступил сеньор, —
За что это такой позор
Вы рассказали нам о людях,
Кого мы знаем с давних пор?

Но было поздно: злая ложь
Бежала быстро… Перемножь
Еще завистников, ревнивцев,
Бездетных баб – и подытожь!

И даже есть еще беда:
Кто весть возил туда-сюда,
Все рассказал отцу-бедняге
Про сцену гнусного суда.

И тот, глупее глупых баб,
Так оказался плох и слаб —
Не защитил свою подругу,
А стал доноса робкий раб.

Поверил скверной болтовне
Со сплетниками наравне.
Детей терзал, жену тиранил —
К тому ж невинную вполне.

А та, что в этот самый год
Придумала весь хоровод,
Уже сама чуть ковыляет,
Уже сама потомства ждет.

И что же там она родит?
Судьба ее не пощадит —
Даст ей двух девочек-двойняшек
И приговор свой подтвердит.

Мне нет прощенья! Я сама,
Несчастная, сошла с ума:
Оговорила честных женщин,
Которым не отмыть клейма.

Не я ль кричала: Близнецов
Не может быть без двух отцов!
Откуда я взяла такое?
А верят все, в конце концов.

И вот близняшек дал мне Бог.
Лишь он один придумать мог
Мне наказанье, как заклятье,
Что я сболтнула под шумок…

Чтоб имя мужнее спасти,
Придется жертву принести:
Одну из крошек, из двойняшек,
Что ж делать, нужно извести.

…При даме – девушка, как тень,
С рожденья служит по сей день.
Пока хозяйка точит слезы
И бьется в путах, как олень,

Она приходит к госпоже:
Сударыня, вам по душе
Придется старый добрый план,
Который свыше мне был дан.

Позвольте взять малютку мне!
Я заберу ее во сне
И отнесу за лес, за горы
Сегодня ж ночью, при луне.

И у дверей монастыря
Ее оставлю. Чуть заря —
Ее найдут, возьмут, согреют,
Над ней молитву сотворя.

Тебя, я вижу, Бог мне дал,
Чтоб мой ребенок не пропал.
Подай мне перстень, дорогая,
Где матери моей опал.

Теперь неси сюда других
Пеленок мягких, дорогих,
И шелковое покрывало —
Какого тоньше не бывало.

Оно, смотри, в шитье из роз.
Из Византии муж привез,
Лишь там такие вышивают,
Для золотых моих волос.

Дитя укутаем в него,
Кольцо приложим – из того
Понятно будет человеку,
Что он нашел и от кого…

Бежит девица через лес,
С одной тропы боясь свернуть.
Темнеет, гаснет свет небес.
Служанка дальше держит путь.

Ребенок спит. Шагать невмочь.
Но я вам верно говорю:
Она пройдет и день, и ночь,
Чтобы прийти к монастырю.

И на коленях, у стены
Она лепечет час спустя:
Спасибо, Господи, что мы
Спасли невинное дитя!

Господь ошибку ей простит.
Над нею ясень шелестит —
Могуч его широкий ствол,
По кроне ветерок прошел…

Она стоит в его тени —
И отдыхает естество.
Ты только руку протяни —
И вся ты спрячешься в него.

Кивнув покорно головой,
Служанка мягко, у ствола
Кладет бесценный сверток свой —
Дитя, которое спасла.

Привратник в этом монастыре
Давно не видел людей чужих.
И этим же утром, на ранней заре,
Пойдет он к воротам, откроет их —

И что же он видит? Беда-бедой,
Сияет ясень как золотой!
На ветки брошено покрывало,
Под ним – ребеночек чуть живой.

Дар божий чуть не уронив сперва,
Привратник вприпрыжку домой бежит.
Там дочь его, молодая вдова,
Заботой девочку окружит…

Дитя искупают, дадут молока,
Пеленки сменят, и так пока
Не вынут тяжелое, золотое
Кольцо из детского кулачка.

Тогда заметят и шелк покрывал —
Никто из местных не надевал
Расшитое розами платье, накидку,
Никто в Византии не побывал!

Проходит день, он полон хлопот.
Вот аббатиса со службы идет —
К ней устремляется наш привратник,
Находку свою ей под ноги кладет.

Что ж? Аббатиса мудрее иных
Служителей Господа остальных:
Она понимает – в малютке тайна.
Бог даст, отыщем еще родных!

Нам многое предстоит решать,
Не будем же, друг мой, пока разглашать,
Где и когда мы нашли малышку —
Станем любить ее и утешать.

Надо нам девочку окрестить.
Не безымянную ж в сердце впустить!
Мы назовем ее Ясень – под ясенем
Мы ведь нашли ее, что же грустить?

Ясень так Ясень. И в монастыре
Крошка живет как при отчем дворе.
Ясно читает и внятно считает,
Тихо мечтает себе на заре.

Ясное дело, монахини те
В святости жили и простоте.
Образование и воспитание
Были у девочки на высоте.

Наша малышка светла и ясна,
Всех своих сверстниц красивей она.
Вот подросла – и мужчины в округе
Разом лишились покоя и сна.

В Доле, что лучший из этих сторон,
Жил шевалье – назывался Горон.
Что-то услышал о чудной девице
И вдохновился немедленно он.

После турнира ни свет ни заря
Едет дорогой близ монастыря
И постучал он рукою настойчивой —
Может, и мудро, а может, и зря.

Девушка вышла к воротам чуть свет.
Впрочем, секрета особого нет
В том, что жила она там как племянница
Наших монахинь, на склоне их лет.

Видит наш рыцарь, что это – цветок.
Чует, как в сердце стучит молоток.
Надобно что-то придумать немедленно,
Дать пересохшему горлу глоток…

Знаю, что сделаю! Я подарю
Тучные земли монастырю.
Если ж принять они дар не отважатся,
Если откажутся – я повторю.

Кто же откажется? Приняли дар.
Приняли дар – обменяли товар.
Вот и открыты ворота к красавице.
Первые ночи горят как пожар.

Милая! – он говорит ей с тоской. —
Видишь ли, я ведь совсем не такой.
Что, если тетушки вызнают истину —
Нас покарают суровой рукой.

Может быть, в замок ко мне перейдем?
Дом моих предков и твой будет дом.
Если дитя народится любимое —
Лучшее в мире имя найдем.

Девушка плачет от счастья… Потом
Надо собраться, покинуть свой дом —
Дом, что ей был и родным, и надежным,
Хоть назывался он монастырем.

Перстень фамильный сразу нашла.
В розах свое покрывало взяла.
А на пороге – монахиня старая:
Что же ты, чуть не украдкой ушла?

Да, мы нашли тебя между ветвей,
Будто бы сойка или соловей
Бросили кроху свою неразумную —
Редкой породы, царских кровей…

Но мы любили тебя не шутя.
Ты не племянница, ты нам дитя.
Скоро приду, навещу тебя, девочка, —
Счастлива ль ты, хоть неделю спустя?

Все обнялись, и карета – в пути.
Солнцу – погаснуть и снова взойти.
Станет ли счастлива наша красавица
С тем, с кем она поспешила уйти?

Время прошло.
Наша милая Ясень еще ясней.
И ничего, слава Богу, дурного
не приключается с ней.
Рыцарь Горон ей предан,
лишь в ней он видит свой свет.
Но отчего-то наследника
Бог не дает, все нет и нет.

Сеньор, это даже неловко… —
Ропщут придворные год спустя.
Хорошенькая головка,
Но, может, все это притворное, где ж дитя?
Он любит свою подругу,
Он только в начале пути,
Но истинную супругу
Хотят к нему привести…
Друзья мои, извиниться
Хотел бы за наш союз —
Но все может измениться,
Когда я за дело возьмусь!

Быть может, ты знаешь, читатель,
А нет – я скажу, позволь:
Придворный доброжелатель
Сильнее, чем сам король.

Сеньор, есть одна невеста —
Такая всего одна.
Пусть вашей подружки вместо
Вам будет теперь жена.
Простите, сеньор, нас, грешных,
И глупые наши труды —
Но девушку звать Орешник.
А это значит – плоды!
Хотим просить ее руку
Для вас у ее родных.
И привезем вам супругу
На этих же выходных.

Вздохнул Горон безутешный —
Наследника им подавай!
Посмотрим на ваш Орешник,
Посмотрим на урожай.

Ведите свою крольчиху,
И мать ее, и отца!
…И Ясень уходит тихо
В далекий покой дворца.

Все кончено. Будет свадьба.
Гостей зовет кавалер.
Архиепископ Дола
среди гостей, например.

Невестина мать хлопочет:
пока новобрачных нет,
Рыщет повсюду, хочет
найти соперницы след.

Что там была за причина,
что тут за фея жила,
Что был счастливым мужчина,
а женщина не родила?

Вот Ясень к гостям выходит —
С грацией и простотой.
И каждый тотчас находит,
Что тут сюжет непростой…

Девушка эта – диво.
Но тут наступает ночь,
И мать невесты ревниво
К Горону подводит дочь.

Ясень им тихо служит,
В спальне стелет белье.
Никто и не обнаружит
Плачущею ее…

Натягивает покрывала
Тонкое полотно.
Год целый она скрывала
От всех покрывало одно.

То самое – розы по шелку,
Из старого сундука.
Лишь Ясень знает ту полку,
Где спрятала наверняка.

И розы горят пожаром!
Узнала невестина мать —
Не следовало, пожалуй,
Из сундука вынимать:

Те вышивки непростые,
Те розочки памятны мне.
Когда-то из Византии
Вез муж дорогой жене!

А перстень? Ясень с запалом
Прошла уже полпути…
Мой перстень с таким опалом,
Которого не найти?

Фамильное покрывало
И бабушкин перстенек!
О, сколько ж судьба скрывала
От нас тебя, мой Ясенек!

Ты все поняла, конечно?
Узнала сестры черты?
Взгляни на нее так нежно,
Как можешь смотреть лишь ты.

Ах, скольким я подарила
Несчастий, в конце концов.
И скольких оговорила
Я женщин и их близнецов!..

…Не стоит так убиваться —
Сказал Горон-муженек.
Невесте пора раздеваться.
Иди сюда, Ясенек.

И снова восстановили
Порядок вещей и фраз.
Пожалуй, установили,
Кто женится на сей раз.

Вот Ясень идет с Гороном,
И счастлива, видит Бог.
А Орешник идет с бароном,
Который ничем не плох.

Мы знаем много теорий,
Теорий о двух концах.
Мы знаем много историй —
Историй о Близнецах.

Но все-таки этот случай,
Пожалуй, все превзошел —
Он был самый-самый лучший
В бретонском городе Дол.