KnigaRead.com/

Алексей Жемчужников - Стихи

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Алексей Жемчужников, "Стихи" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

1853 г.

РАСКАЯНИЕ

Средь сонма бюрократов умных
Я лестной чести не искал
Предметом быть их толков шумных
И поощряющих похвал.

Я знал их всех; но меж народом
Любил скрываться я в тени,
И разве только мимоходом
Привет бросали мне они.

Моих, однако, убеждений
Благонамеренность ценя,
Иной из них, как добрый гений,
Порою в гору влек меня.

Казалось, к почестям так близко
И так легко… да, видно, лень
Мешала мне с ступени низкой
Шагнуть на высшую ступень.

Мы не сошлись… Но в нраве тихом
Не видя обществу вреда,
Они меня за то и лихом
Не поминают никогда.

О, я достоин сожаленья!
К чему же я на свете жил,
Когда ни злобы, ни презренья
От них ничем не заслужил?

1859 г.

* * *

Когда, еще живя средь новых поколений,
Я поздней старости заслышу тяжкий ход,
И буря пылких чувств, восторженных стремлений
И смелых помыслов в душе моей заснет, —
Тогда с людьми прощусь и, поселясь в деревне,
Средь быта мирного, природы чтитель древний,
Я песни в честь ее прощальные сложу
И сельской тишины красу изображу.

Пойду ль бродить в полях, я опишу подробно
Мой путь среди цветов, растущих вдоль межи,
И воздух утренний, и шорох спелой ржи,
Своим движением — морским волнам подобной.
Под вечер сяду ли к любимому окну, —
Я расскажу, как день на небе догорает,
Как ласточка, звеня, в лучах его играет,
А резвый воробей уже готов ко сну
И, смолкнув, прячется под общую нам крышу;
Скажу, что на заре вдали я песню слышу…

На все откликнется мой дружелюбный стих;
Но, боже, до конца оставь мне слух и зренье,
Как утешение последних дней моих
И уж единственный источник вдохновенья!..

1859 г.

* * *

Светло, как в полдень, — лампы, свечи
Изящен светский вид мужчин;
Открыли дамы грудь и плечи;
И за столом, средь яств и вин,
Они ведут пустые речи.
А небо хмуро и черно;
В тиши зловещей зреет буря;
Беда сбирается давно…
Но им покуда все равно, —
Они смеются, балагуря…

1859 г.

СОСЛОВНЫЕ РЕЧИ

Вослед за речью речь звучала:
«Народ, законность, власть, права»…
Что ж это? Громкие ль слова?
Или гражданские начала?.. Нет!
Гражданин сословных прав
Ярмом на земство не наложит!
И возглашать никто не может, —
Народной думы не узнав.

И от земли не полномочен, —
Что строй его правдив и прочен!
Тот строй законен и живуч,
Где равноправная свобода,
Как солнце над главой народа,
Льет всем живительный свой луч.

Во имя блага с мыслью зрелой, —
И кроме блага — ничего!
Так вековое зиждут дело
Вожди народа своего.

А вас, сословные витии,
Вас дух недобрый подучил
Почетной стражей стать в России
Против подъема русских сил!

1864 г.

* * *

О, скоро ль минет это время,
Весь этот нравственный хаос,
Где прочность убеждений — бремя,
Где подвиг доблести — донос;

Где, после свалки безобразной,
Которой кончилась борьба,
Не отличишь в толпе бессвязной
Ни чистой личности от грязной,
Ни вольнодумца от раба;

Где быта старого оковы
Уже поржавели на нас,
А светоч, путь искавший новый,
Чуть озарив его, погас;

Где то, что прежде создавала
Живая мысль, идет пока
Как бы снаряд, идущий вяло
И силой прежнего толчка;

Где стыд и совесть убаюкать
Мы все желаем чем-нибудь,
И только б нам ладонью стукать
В «патриотическую» грудь!..

1870 г.

ЛИТЕРАТОРЫ-ГАСИЛЬНИКИ

«Свободе слова, статься может,
Грозит нежданная беда…»
Что ж в этом слухе их тревожит?
Что ропщут эти господа?..
Корят стеснительные меры?
Дрожат за русскую, печать?
Движенье умственное вспять
Страшит их, что ли?.. Лицемеры!..
Великодушный их порыв
Есть ложь! Они, одной рукою
Успешно жертву придушив,
На помощь к ней зовут другою…

Храни нас бог от мер крутых,
От кар сурового закона,
Чтобы под вечным страхом их
Народа голос не затих,
Как было то во время оно;
Но есть великая препона
Свободе слова — в нас самих!
Сперва восстанем силой дружной
На тех отступников из нас,
Которым любо или нужно,
Чтоб русский ум опять угас.
Начнем борьбу с преступным делом
И не дозволим впредь никак,
Чтобы свободной мысли враг,
С осанкой важной, с нравом смелым,
Со свитой сыщиков-писак
И сочиняющих лакеев,
Как власть имеющий, — возник
Из нас газетный Аракчеев,
Литературный временщик…

Тому едва ли больше году, —
(Ведь бесцензурная печать
Уже нам мыслить и писать
Дала, так думалось, свободу!)
Когда б я, дерзкий, захотел
Представить очерк даже слабый
Народных язв и темных дел
На суд сограждан, — о, тогда бы
Какой я силой мог унять
И клевету, и обвиненья?
Чем опровергнуть подозренья?
Какие меры мог принять,
Чтобы писака современный
В какой-нибудь статье презренной,
Меня «изменником» назвав,
Значенье правды не ослабил;
Чтоб он моих священных прав
Быть «русским» ловко не ограбил;
Чтоб уськнуть он не смел толпу,
Иль крикнуть голосом победным
С сияньем доблести на лбу,
При сочетанье с блеском медным;
Чтоб у него отнять предлог
Для намекающей морали;
Чтобы того, что уж жевали,
Он пережевывать не мог;
Чтоб он газетной этой жвачки
Не изблевал передо мной
Ни из-за денежной подачки,
Ни хоть: «из чести лишь одной»;[2]
Чтоб он, как шарят по карманам,
Не вздумал лазить в душу мне
И, побывав на самом дне,
Представить опись всем изъянам;
Чтоб даже он не рылся там
Для похвалы, что все, мол, чисто,
Но в ней потом оставил сам
Следы и запах публициста?..

Теперь как будто для ума
Есть больше воли и простора, —
Хоть наша речь еще не скоро
Освободится от клейма
Литературного террора…
Несли мы рабски этот гнет;
Привыкли к грубым мы ударам.
Такое время не пройдет
Для нашей нравственности даром…
И если мы когда-нибудь
Поднимем дружно чести знамя
И вступим все на светлый путь,
Который был заброшен нами.
И если ждет нас впереди
Родного слова возрожденье,
И станут во главе движенья
С душой высокою вожди, —
Все ж не порвать с прошедшим связи!
Мы не вспомянем никогда
Ни этой тьмы, ни этой грязи
Без краски гнева и стыда!..

1870 г.

ОСЕННИЕ ЖУРАВЛИ

Сквозь вечерний туман мне под небом стемневшим
Слышен крик журавлей все ясней и ясней…
Сердце к ним понеслось, издалека летевшим,
Из холодной страны, с обнаженных степей.
Вот уж близко летят и все громче рыдая,
Словно скорбную весть мне они принесли…
Из какого же вы неприветного края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?..

Я ту знаю страну, где уж солнце без силы;
Где уж савана ждет, холодея, земля,
И где в голых лесах воет ветер унылый, —
То родимый мой край, то отчизна моя.
Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,
Вид угрюмый людей, вид печальный земли…
О как больно душе, как мне хочется плакать
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..

28 окт. 1871 года. Югенгейм, близ Рейна.

ПРИВЕТ ВЕСНЫ

Взгляни, зима уж миновала;
На землю я сошла опять…
С волненьем радостным, бывало,
Ты выходил меня встречать.
Взгляни, как праздничные дани
Земле я снова приношу,
Как по воздушной, зыбкой ткани
Живыми красками пишу.

Ты грозовые видел тучи?
Вчера ты слышал первый гром?
Взгляни теперь, как сад пахучий
Блестит, обрызганный дождем.
Среди воскреснувшей природы
Ты слышишь: свету и теплу
Мои пернатые рапсоды
Поют восторженно хвалу?

Сам восторгаясь этим пеньем
В лучах ликующего дня,
Бывало, с радостным волненьем
Ты выходил встречать меня…

Но нет теперь в тебе отзыва;
Твоя душа уже не та…
Ты нем, как под шумящей ивой
Нема могильная плита.
Прилившей жизнью не взволнован,
Упорно ты глядишь назад
И, сердцем к прошлому прикован,
Свой сторожишь зарытый клад…

1877 г.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*