Владимир Скиф - Сборник стихов

«Господь ходил когда-то по земле, —
так говорил с тоской Никола Радев. —
Мир не тонул тогда в кромешном зле,
и люди были все друг другу рады…»

Что изменилось с тех далёких пор?
Всё так же море пенится в прибое.
Прохладный воздух льётся утром с гор,
восходит солнце в небо голубое.

Французы — так же любят лягушат,
а немцы — пиво, рульку и капусту.
Ну, а в России — водкою грешат
да матерятся («Чтоб вам было пусто!»).

Плывёт над миром белых тучек пух,
целует солнце каждый лоб с любовью,
но дух — угас, и жар сердец — потух,
и пульс утих, чуть движим стылой кровью.

Мы отступили от своих святынь,
как староверы — от прадавних кладбищ.
Так в оны дни — был предан Божий Сын.
Так в наши дни — сдан Радован Караджич.

Грядущий день теряется во мгле.
Что нам осталось? Разве только помнить,
что Бог ходил меж нами по земле,
чтоб наши души верою наполнить.

Чтоб в некий час назначенный, когда
мир погрузится в смертную истому —
испить воды из Божьего следа
и приобщиться к ангельскому сонму…

Я пиво пил и цацу[1] ел.
Невдалеке сияла Варна.
Возле кафе прибой шумел
и к скалам клеился вульгарно.

За барной стойкой, на стене,
висело фото Че Гевары,
который — прямо в душу мне
смотрел сквозь дым своей сигары.

Он словно ждал, что я спрошу его
о чём-то очень важном,
он словно ждал, что я решу
продолжить путь его отважный.

Но я смотрел в пивной бокал,
я рыбу брал руками с блюдца,
я приключений — не искал
и не скучал без революций.

Мир жил совсем в ином ключе,
ценя тусовки и фуршеты.
Прости нас, команданте Че —
забыли мы вождей заветы!

Три раза не пропел петух,
а мы уж отреклись поспешно
от славных лет, где гордый дух
над всей Землёй витал безбрежно.

Там, выше всех других идей,
не нисходя до конформизма,
мечта о счастье всех людей
плыла, как призрак коммунизма…

И вот — всё рухнуло.
Кому теперь пожаловаться можно?
Земля летит в огонь и тьму,
кругом всё призрачно и ложно.

И только здесь вот, на стене,
как свет включённой кем-то фары,
горит, пронзая душу мне,
взгляд команданте Че Гевары…

В кафе висело фото Че Гевары.
Шумел прибой, невидимый во мгле…
Сюда любили приходить болгары —
поговорить о правде на Земле.

Несла хозяйка пиво и ракию[2],
кюфте, кебабче, чорбу[3] и салат,
и начинались диспуты такие,
каких не знал при жизни и Сократ.

Слова взрывались, как протуберанцы,
грозя спалить собою Земной шар:
«Россия!» «Путин!» «Буш!» «Американцы!» —
из-за любого вспыхнуть мог пожар.

Жена шептала: «Не влезай, не надо», —
и я лишь слушал, что кричат вокруг:
«У русских есть ответ, достойный НАТО!
США не возьмут Россию на испуг!..»

«Тут был вчера турист из Ленинграда
(а ленинградцы — к Путину близки),
и он сказал, что если будет надо,
Москва порвёт весь Запад на куски!..»

«А я встречал знакомого торгпреда,
он был в Москве на днях и говорит,
что есть у русских новая ракета:
где пролетит — там вся земля горит!..»

«Да, это так. Как будто зэк заточку,
Россия прячет силу в рукаве.
И США ещё раскаются за то,
что они сегодня царствуют в Москве…»

…То затухая, то взрываясь снова,
кипели страсти, пенясь, как вулкан.
Я в эти споры не вставлял ни слова
(хоть мне за ним — не надо лезть в карман).

Лишь, отпивая пиво понемногу,
я соглашался: сила — есть у нас,
но не в ракетах, а в молитве к Богу,
что защитит нас в самый трудный час.

И снова багровая осень
простёрла над миром крыла…
Давайте у Бога попросим,
чтоб жизнь эта — вечной была.

В тоске расшибаются оземь
последние листья в саду…
Давайте у Бога попросим,
чтоб Он — отодвинул беду.

Надежды, как листья, уносит
по стылой тропе октябрей.
Давайте у Бога попросим,
чтоб мир этот — стал чуть добрей.

О счастье мечты в себе носим,
а ходим по горло в крови.
Давайте у Бога попросим,
чтоб дал Он побольше любви!

Коль душу мы не отморозим
в гуденье январской пурги,
давайте у Бога попросим
прощенья за наши грехи.

Когда же всё зло с себя сбросим
и тем побеждён будет бес,
давайте у Бога попросим,
чтоб Он — улыбнулся с небес…

Сегодня снова выпал снег.
(Хотя всё шло к теплу, казалось…)
И, как во сне, мысль о весне
опять на клочья расползалась.

Мечталось: звонкая капель
забарабанит в землю гулко!
Но снова ветер, как кобель,
гоняет снег по переулку.

И снова дворники скоблят
асфальт дворов рукой умелой.
И, как щенки, вокруг скулят
авто, буксуя в каше белой…

Откуда столько у зимы
взялось снегов в её поклаже?
Как будто оказались мы —
на грандиозной распродаже.

Греби сугробы задарма!
Лепи снеговика скорее!
Последней щедростью зима
нас веселит, морозом грея.

Уже недолго ей царить
на светлых мартовских страницах.
Но щедрым снегом одарить
ещё успеет всех сторицей.

Мети, метель! Гуляй, пурга,
врываясь в щели подворотен.
В тебе не вижу я врага,
хотя твой бунт — антинароден.

Как лихо бы ни пировал мороз,
вернув себя на царство,
но на заведомый провал
обречено его бунтарство.

И, как фрегат, что сел на мель
и там недвижным остаётся,
он сядет в лужу — и апрель
над ним в охотку посмеётся…

А нам — всё пофиг, мы плывём
 сквозь белый омут снегопада.
Мы в этих прихотях — живём,
и нам иных погод не надо!