Людмила Кулагина - Да будет день!

Как жаль, что бесполезно жизнь прошла,
Как горько, что душа томилась праздно.
И мудрость опыта, и знанья – только шлак.
А цель и смысл достойны лишь сарказма.

«Истекает время». —
Куда и где истоки?
А жизнь – «ложится бременем»
И – «выжимает соки».

Трудоголик и лодырь – две крайности сути.
Бег в дела и от дел – это бег от себя.
Но обоих их нет в той волшебной минуте,
Из которой и соткана ткань бытия.

Когда мечта сбывается,
Она уже не та.
К тому ж за ней скрывается,
Как призрак, пустота…

Жнём, где не сеяли.
Ждём, но рассеянно.
Лжём, света правды не вынося.
То – наслаждаемся,
То – прохлаждаемся…
Глядь, —
А история жизни—то вся.

Ум, доброта, порядочность, талант,
И щедрость к людям, пониманье и прощенье, —
Коль это есть в тебе, так ты почти атлант, —
В наш век пигмеев, воровства и мщенья.

Хорошо иметь упорство, волю Хейердала,
Ум Сократа, красоту Монро бы, это да.
Что дано судьбой, не ценим, всё нам мало.
А живым быть всё же лучше, господа.

Новый день, рассеяв мрак, настал,
И носители – не истин! – точек зрения
Лезут, растолкав других, на пьедестал,
Не боясь ни вечности, ни тления…

Тут простота, что хуже воровства,
А там – обман и воровство простое.
Есть в храмах чьих—то душ свой Герострат,
Которому обрыдло место в стойле.

Лезешь ты, карабкаешься в гору,
Так пыхтишь, душа едва не вылетает.
Вот добрался до вершин, но вместо хора
В честь твою, – тебя там эхо поджидает…

Нам в детстве наивную сказку читали
О том, как лягушка царевною стала.
А что мы имели, когда вырастали?
– Лягушек полно и болот, принцев мало.

Какой же праздник без блевотины и драки?!
У нас, славян, гулять так уж гулять!
Увидев пьяную, не вынесла собака,
Хоть дрессирована, залаяв: «Ну, и …лядь!»

Наш общий дух порой опасен.
Как всех лакеев вид ливреи,
Нас, как ничто, роднит и «красит» —
Несчастья, водка и евреи.

Реклама нас заманивает в туры,
Нам шведский обещая стол для русских скул.
Но мы – не окончательные дураки и дуры:
У нас есть свой посыл на их посул.

Прекрасней школы для смирения,
Пожалуй, трудно и найти:
Уборка, стирка и варение,
А в благодарность – матюки…

И даже ливень не способен
Попсы шаблонность заглушить.
А дождь – он каждый раз особен.
Он – состояние души…

Тянут «репу» все —
От деда до мышки.
И стянут – несмотря
На приходо—расходные книжки.

Сосед – бессовестная сука! —
Опять с балкона мусор сбросил.
О, Боже мой, какая скука
Жить в окружении отбросов…

Полное безмыслие,
Как полное безветрие, —
Штиль в мозгах.
По коврам бессмысленно
Ходишь ты в безверии —
В худых носках…

Мы живём себе, выживаем,
Кто – так просто, а кто – из ума.
И качается Русь, чуть живая,
За спиной у неё – сума…

Хайям или Хаим,
Вина иль вино, —
Прославим, охаем,
Не всё ли равно. В упор не заметит
Слепая толпа:
Не лампочка светит, —
А нимб от Столпа.

Блажен, как люди говорят, кто смолоду
Сберёг и честь, и чистоту ума.
По тем, кто верует, с надеждой плачет колокол,
Ну, а по ком—то – безнадежно – лишь тюрьма.

Сосед вчера справлял восьмое марта.
Он много выпил, мало закусил.
Жена в свой праздник не ждала такого «фарта»:
Всю ночь орал: «Рай! Рай!» – что было сил.

Разворошив осиное дупло,
Не жди, что угостят тебя нектаром.
Не всем от света истины светло.
Кто любит тьму, сочтёт сей свет пожаром.

Настала праздников сплошная череда.
Как пить дать, без потерь из них не выйти.
Нет разницы большой – что праздник, что беда.
В России все событья – повод выпить.

– Нет, глаз оторвать невозможно от роз!
Какая волшебная, друг мой, картина!
– Ну, что ж, глаз оставь, оторвать можно нос, —
Ответил Мальвине её Буратино.

Симпатичненький обед
Из славянских кухонь:
«Таракашки в голове»
И «лапша на ухе».
Лаптем любим щи хлебать,
Мёд пролить на душу.
Для компота, «блин», поймать
Сбиту кой—чем грушу.
Не ловить мне век мышей,
С топора б есть кашу.
Дайте ж лапоть мне для «шшей» —
Поминать мать вашу.

Весна идёт. Скрывая зависть,
Пройду вдоль свадебных садов:
Повсюду жизнь, и цвет, и завязь. —
Сады не помнят холодов…

Как шкурка к лету у ужа,
Сползает лёд на речке,
И вот в ней облака дрожат —
Небесные овечки.

Я природу видеть рада,
Лес и речку почитаю.
К водопаду сяду задом
И читаю, и читаю…

Одуванчик качает седой головой.
На банке в реке заиграл луч заката.
Лежу между небом, землёю с травой —
Минутного счастья локатор.

Колокольчик, клевер и нивяник,
И глазунья из ромашки – мой букет.
Он пока прекрасен, но на днях увянет,
Передав от жадности и лета свой привет.

Настроение – как бабочка весною:
Не поймаешь внутренним сачком.
Что—то там случается со мною —
«Жду ль чего, жалею ли о ком…»

У входа в дом мой – куст жасмина, —
Он дарит всем свой аромат.
Смачноречивая картина —
Изыск жасмина, русский мат.

Ах, как ярлыки наши души калечат!
Кусают, прилипнув, позлее собак.
Алоэ, что жертвуя листьями, лечит,
Для нас, «благодарных», всего лишь – «дурак».

Да это ж не муха влетела, а лошадь!
А, может, то мой заморённый Пегас?..
Здесь слишком мала для Пегаса жилплощадь —
Крылатую тварь не пропишут у нас…

Если выполз паучок,
Ты попался на крючок:
Новость жди. Паук – примета.
Правда, пол не мыт всё лето.
Может, вместо ожиданья
С информацией свиданья
Тряпку взять и смыть всю пыль
И из сказки сделать быль?..

Впадаю я, по сути насекомое,
В анабиоз,
Услышав лишь фамилию знакомую,
Пугаюсь: босс!

Вот шляпа висит на гвозде и в пакете,
Её надевала всего пару раз.
Предпочитаю ходить я в берете, —
Он к брюкам с заплатой подходит как раз.

Люблю тигровой масти плед, —
Он мне подарен к свадьбе папой.
Прошло с тех пор немало лет,
Изношено сапог и тапок, Но старый плед всё так же мил,
Храня тепло любви отцовской,
Которая так придавала сил
Мне, чья душа не из бойцовских…

Часы отсчитывают время.
Мне говорят: спеши! спеши!
Куда? Зачем? И время – бремя,
Когда нет пищи для души.

Дезодорант мой пахнет миндалём.
В нём удалось отраве с наслажденьем слиться.
О, сколько уж надежд звенело хрусталём,
Которым суждено впоследствии разбиться…

На полотенце Кот Чеширский вышит.
Глаза – как ласточки, сердечком – нос в усах.
Он как бы говорит: смотрите дальше, выше,
И ждите – скоро ветер заиграет в парусах.

Игрушка мягкая – щенок с большою головою,
На «Незнакомку» в раме морду положил.
В пыли, заброшен он и мною, и тобою.
А в нём когда—то шарм французский жил.

В коробочке тонкой стоит «Пиносол».
Не раз выручал он меня от простуды.
На днях мне под окна швырнули мосол. —
Я снова в «соплях». «Пиносол» – это чудо.

Мне легче жить: термометр разбит,
И я не знаю, сколько там жары,
И телеинформации исчезла уйма бит, —
«Загнулся» телевизор до поры. Зато теперь возможность появилась
Извне вовнутрь своё вниманье обратить.
И ритм, и интонация сменились,
И шанс возник – из чувств стихи растить.

Коллекция котов стоит в моём буфете:
Стекло, керамика, тут, что ни кот, – «прикол».
Хоть взрослые на вид, внутри мы те же дети —
Игрушки любим и бежим муштры и школ.