Александр Полежаев - Стихотворения и поэмы

И нет их, нет! Промчались годы
Душевных бурь и мятежей,
И я далек от рубежей
Войны, разбоя и свободы…
И я без грусти и тоски
Покинул бранные станицы,
Где в вечной праздности девицы,
Где в вечном деле казаки;
Где молоканки очень строги
Для целомудренных невест;
Где днем и стража и разъезд,
А ночью шумные тревоги;
Где бородатый богатырь,
Всегда готовый на сраженье,
Меняет важно на чихирь
В горах отбитое именье;
Где беззаботливый старик
Всегда молчит благопристойно,
Лишь только б сва́рливый язык
Не возмущал семьи покойной;
Где день и ночь седая мать
Готова дочери стыдливой
Седьмую заповедь читать;
Где дочь внимает терпеливо
Совету древности болтливой
И между тем в тринадцать лет
В глазах святоши боязливой
Полнее шьет себе бешмет;
……………………………………………
Где безукорая жена
Глядит скосясь на изувера,[50]
……………………………………………
……………………………………………
Где муж, от сабли и седла
Бежав, как тень, в покое кратком,
Под кровом мирного угла
Себе растит в забвенье сладком
Красу оленьего чела;
Где всё живет одним развратом;[51]
Где за червонец можно быть
Жене — сестрой, а мужу — братом;
Где можно резать и душить
Проезжих с солнечным закатом;
Где яд, кинжал, свинец и меч
Всегда сменяются пожаром
И голова катится с плеч
Под неожиданным ударом;
Где наконец Кази-Мулла,
Свирепый воин исламизма,
В когтях полночного Орла
Растерзан с гидрой фанатизма,
И пал коварный Бей-Булат,[52]
И кровью злобы и раздора
Запечатлел дела позора
Отважный русский ренегат…[53]
И всё утихло: стон проклятий,
Громов победных торжество,—
И село мира божество
На трупах недругов и братий…
Таков сей край от древних лет,
Свидетель казни Прометея,
Войны Лукулла и Помпея
И Тамерлановых побед.

Что могу тебе, Лозовский,
Подарить для именин?
Я, по милости бесовской,
Очень бедный господин!
В стоицизме самом строгом,
Я живу без серебра,
И в шатре моем убогом
Нет богатства и добра,
Кроме сабли и пера.
Жалко споря с гневной службой,
Я ни гений, ни солдат,
И одной твоею дружбой
В доле пагубной богат!
Дружба — неба дар священный,
Рай земного бытия!
Чем же, друг неоцененный,
Заплачу за дружбу я?
Дружбой чистой, неизменной,
Дружбой сердца на обмен:
Плен торжественный за плен!..
Посмотри: невольник страждет
В неприятельских цепях
И напрасно воли жаждет,
Как источника в степях.
Так и я, могучей силой
Предназначенный тебе,
Не могу уже, мой милый,
Перекорствовать судьбе…
Не могу сказать я вольно:
«Ты чужой мне, я не твой!»
Было время — и довольно…
Голос пылкий и живой
Излетел, как бури вой,
Из груди моей суровой…
Ты услышал дивный звук,
Громкий отзыв жизни новой —
И уста, и пламень рук,
Будто с детской колыбели,
Навсегда запечатлели
В нас святое имя «друг!»
В чем же, в чем теперь желанье
Имениннику души?
Это верное признанье
Глубже в сердце запиши!..

Итак, узнал я наконец
Тебя, Зевес самодержавный![55]
Узнал, что мир — большой глупец,
А ты — проказник презабавный!

Два металлических кружка
Да два телятины куска
С цепочкой медной за ушами —

Вот тайна молний и громов,
Которыми, как чудесами,
Ты нас стращал из облаков.

Гальвани с мертвою лягушкой
В лаборатории своей
Нам доказал, что ты людей
Всегда считал одной игрушкой!

Сын праха, слабый и глухой,
Под руководством гальванизма
Едва ль, Зевес почтенный мой,
Я не сойду до атеизма!
К чему мне ты? Я сам Зевес!

Перуны, молнии и громы
Мне без обмана и чудес
Теперь торжественно знакомы!
Огонь и блеск в моих очах,
И гром и треск в моих ушах!

Я весь — разгульный шум Содома
И мусульманский вертоград,
С тех пор как дивный препарат
Из мяса, шелку и металла
Уснувших сил моих начала

Электризует и живит
И всё вокруг меня нестройно,
Разнообразно, беспокойно,
Но гармонически звенит!

Итак, Зевес, мое почтенье!
Тебе я больше не слуга!
Я сам велик — еще мгновенье…
И — вознесусь на облака!

Тогда, как вздорного соседа,
Тебя порядочно уйму,
А молодого Ганимеда,
Орла и Гебу отниму.

Судьба меня в младенчестве убила!
       Не знал я жизни тридцать лет,
Но ваша кисть мне вдруг проговорила
       «Восстань из тьмы, живи, поэт!»
И расцвела холодная могила,
       И я опять увидел свет…

Есть духи зла — неистовые чада
       Благословенного отца;
Удел их — грусть, отчаянье — отрада,
       А жизнь — мученье без конца!

В великий час рождения вселенной,
       Когда извлек всевышний перст
Из тьмы веков эфир одушевленный
       Для хора солнцев, лун и звезд;

Когда творец торжественное слово
       В премудрой благости изрек:
«Да будет прах величия основой!» —
       И встал из праха человек…

Тогда ему, светлы, необозримы,
       Хвалу воспели небеса,
И юный мир, как сын его любимый,
       Был весь — волшебная краса…

И ярче звезд и солнца золотого,
       Как иорданские струи,
Вокруг его, властителя святого
       Вились архангелов рои!

И пышный сонм небесных легионов
       Был ясен, свят перед творцом
И на скрижаль божественных законов
       Взирал с трепещущим челом.

Но чистый огнь невинности покорной
       В сынах бессмертия потух —
И грозно пал с гордынею упорной
       Высокий ум, высокий дух.

Свершился суд!.. Могущая десница
       Подъяла молнию и гром —
И пожрала подземная темница
       Богоотверженный Содом!

И плач, и стон, и вопль ожесточенья
       Убили прелесть бытия,
И отказал в надежде примиренья
       Ему Правдивый Судия.

С тех пор враги прекрасного созданья
       Таятся горестно во мгле,
И мучит их, и жжет без состраданья
       Печать проклятья на челе.

Напрасно ждут преступные свободы:
       Они противны небесам,
Не долетит в объятия природы
       Их недостойный фимиам!

        Таланты ваши оценить
        Никто не в силах, без сомненья!
        Возможно ли о том судить,
        Что выше всякого сужденья?
        Того ни с чем нельзя сравнить,
        Что выше всякого сравненья!
        Вы рождены пленять сердца
        Душой, умом и красотою,
        И чувств высоких полнотою
    Примерной матери и редкого отца.

        О, тот постигнул верх блаженства,
        Кто вышней цели идеал,
        Кто все земные совершенства
        В одном созданье увидал.
        Кому же? Мне, рабу несчастья,
        Приснился дивный этот сон —
        И с тайной силой самовластья
        Упал, налег на душу он!
        Я вижу!.. Нет, не сновиденье
        Меня ласкает в тишине!
        То не волшебное явленье
        Страдальцу в дальней стороне!
        Не гармоническая лира
        Звучит и стонет надо мной
        И из вещественного мира
        Зовет, зовет меня с собой
        К моей отчизне неземной!..
        Нет! Это вы! Не очарован
        Я бредом пылкой головы…
        Цепями грусти не окован
        Мой дух свободный… Это вы!
    Кто, кроме вас, творящими перстами,
Единым очерком холодного свинца —
Дает огонь и жизнь с минувшими страстями
        Чертам бездушным мертвеца?

    Чья кисть назло природе горделивой
    Враждует с ней на лоске полотна
        И воскрешает прихотливо,
    Как мощный дух, века и времена?

        Так это вы!.. Я перед вами…
        Вы мой рисуете портрет —
    И я мирюсь с жестокими врагами,
    Мирюсь с собой! Я вижу новый свет!

        Простите смелости безумной
        Певца, гонимого судьбой,
        Который после бури шумной
        В эмали неба голубой
    Следит звезду надежды благосклонной
И, сча́стливый, в тени приветливой садов
        Пьет жадно воздух благовонный
        Ароматических цветов!