Семен Надсон - Полное собрание стихотворений

Позабытые шумным их кругом – вдвоем
   Мы с тобой в уголку притаились,
И святынею мысли и чувства теплом,
   Как стеною, от них оградились.
Мы им чужды с тех пор, как донесся до нас
   Первый стон, на борьбу призывая,
И упала завеса неведенья с глаз,
   Бездны мрака и зла обнажая…
Но взгляни, как беспечен их праздник, – взгляни,
   Сколько в лицах их смеха живого,
Как румяны, красивы и статны они –
   Эти дети довольства тупого!
Сбрось с их девушек пышный наряд, – вязью роз
Перевей эту роскошь и смоль их волос,
   И, сверкая нагой белизною,
Ослепляя румянцем и блеском очей,
Молодая вакханка мифических дней
   В их чертах оживет пред тобою…

Мы ж с тобой – мы и бледны и худы; для нас
   Жизнь – не праздник, не цепь наслаждений,
А работа, в которой таится подчас
   Много скорби и много сомнений…
Помнишь?.. – эти тяжелые, долгие дни,
   Эти долгие, жгучие ночи.
Истерзали, измучили сердце они,
   Утомили бессонные очи…
Пусть ты мне еще вдвое дороже с тех пор,
Как печалью и думой зажегся твой взор;
   Пусть в святыне прекрасных стремлений
И сама ты прекрасней и чище, – но я
Не могу отогнать, дорогая моя,
   От души неотступных сомнений!
Я боюсь, что мы горько ошиблись, когда
   Так наивно, так страстно мечтали,
Что призванье людей – жизнь борьбы и труда,
   Беззаветной любви и печали…
Ведь природа ошибок чужда, а она –
   Нас к открытой могиле толкает,
А бессмысленным детям довольства и сна –
   Свет, и счастье, и розы бросает!..

Осень, поздняя осень!.. Над хмурой землею
Неподвижно и низко висят облака;
Желтый лес отуманен свинцового мглою,
В желтый берег без умолку бьется река…
В сердце – грустные думы и грустные звуки,
Жизнь, как цепь, как тяжелое бремя, гнетет,
Призрак смерти в тоскующих грезах встает,
И позорно упали бессильные руки…

Это чувство – знакомый недуг: чуть весна
Ароматно повеет дыханием мая,
Чуть проснется в реке голубая волна
И промчится в лазури гроза молодая,
Чуть в лесу соловей про любовь и печаль
Запоет, разгоняя туман и ненастье, –
Сердце снова запросится в ясную даль,
Сердце снова поверит в далекое счастье…

Но скажи мне, к чему так ничтожно оно,
Наше сердце, – что даже и мертвой природе
Волновать его чуткие струны дано,
И то к смерти манить, то к любви и свободе?..
И к чему в нем так беглы любовь и тоска,
Как ненастной и хмурой осенней порою
Этот белый туман над свинцовой рекою
Или эти седые над ней облака?

Шумен праздник, – не счесть приглашенных гостей!
     Море звуков и море огней…
Сад, и замок, и арки сверкают в огнях,
И, цветной их каймой, как венком, окружен,
Пруд и спит и не спит, и смеется сквозь сон,
     И чуть слышно журчит в камышах…

Шумен праздник и весел, – и только грустна
                Королева одна:
Что ей в льстивых речах восхищенных гостей
И в стихах серенад знаменитых певцов!
Эти речи – продажные речи рабов,
В этой музыке слышатся звуки цепей!..

С колыбели ее появленье встречал
     Общий рокот корыстных похвал, –
И наскучила ложь ей, и сердце в груди
Сжалось грустью, – ив эту душистую ночь
Страстно шепчет ей сердце: «Не верь им… уйди,
             Убеги от них прочь!

Брось свой пышный престол и венец золотой
     Жадной стае шутов и льстецов:
Здесь так душно, – а в роще, над тихой рекой
Так живителен воздух, согретый весной,
Так пристал бы к головке твоей молодой
     Ароматный венок из цветов!..

Пусть под сводами зал и в затишье аллей
Веют перья беретов и шпоры звенят, –
Там, за садом, в тени наклоненных ветвей
Статный юноша ждет: волны русых кудрей
Упадают на грудь, и в лазури очей
     Одинокие слезы горят!»

Чудный, светлый мир… Ни вьюг в нем, ни туманов,
Вечная весна в нем радостно царит…
Розы… мрамор статуй… серебро фонтанов,
Замок – весь прозрачный, из хрустальных плит…

У подножья скал – сверкающее море…
Тихо льнет к утесам сонная волна
И, отхлынув, тонет в голубом просторе,
И до дна прозрачна в море глубина…

А за светлым замком и его садами,
От земли, нахмурясь, в небосклон ушли
Великаны горы снежными цепями
И по темным кручам лесом заросли.

И лесная чаща да лазурь морская,
Как в объятьях, держат дивную страну,
Тишиной своею чутко охраняя
И в ее пределах – ту же тишину.

Чудный светлый мир, – но злобой чародея
Он в глубокий сон от века погружен,
И над ним, как саван, высится, синея,
Раскаленный зноем, мертвый небосклон.

Не мелькнет в нем чайка снежной белизною,
Золотому солнцу подставляя грудь;
Не промчатся тучки дымчатой грядою
К отдаленным скалам ласково прильнуть.

Всё оцепенело, всё мертво и глухо,
Как в могиле глухо, как в могиле спит:
Ни одно дыханье не встревожит слуха,
Ни один из чащи рог не прозвучит.

В воздухе, сверкая, замер столб фонтана,
Замер мотылек над чашечкой цветка,
Пестрый попугай – в густых ветвях каштана,
В чаще леса – лань, пуглива и дика.

Точно этот замок, рощи и долины,
Пурпур этих роз и белизна колонн –
Только полотно сверкающей картины,
Воплощенный в красках, вдохновенный сон.

Точно тот, кто создал этот рай прекрасный,
Жизнь и разрушенье в нем остановил,
Чтоб навек свой блеск, и девственный и ясный
Он, как в день созданья, свято б сохранил…

Посмотри: как змейка, лестница витая
Поднялась в чертог, и тихо у окна
Спит в чертоге том царевна молодая,
Словно ночь прекрасна, словно день ясна.

До земли упали косы золотые,
На щеках – румянец, и порой, чуть-чуть
Вздрогнув, шевельнутся губки молодые,
Да тревожный вздох подымет слабо грудь.

Темный бархат платья резко оттеняет
Белизну плеча и нежный цвет ланит,
Знойный день в уста красавицу лобзает,
Яркий луч отливом на кудрях горит…

Сон ее тревожат тягостные грезы –
Посмотри: печаль и страх в ее чертах,
Посмотри: как жемчуг, тихо льются слезы,
Словно сжечь хотят румянец на щеках!

Снится ей, что там, за этими хребтами,
Истомлен путем и долгою борьбой,
Молодой красавец с темными кудрями
Силится пробиться через лес густой…

Плащ его в лохмотьях и окрашен кровью,
А в лесу – что шаг, то смерть ему грозит,
Но на трудный подвиг призван он любовью, –
И его нога по кручам не скользит…

О, как он устал!.. Какой прошел далекий.
Бесконечно тяжкий и суровый путь!..
Хватит ли отваги для борьбы жестокой.
Выдержит ли битву молодая грудь?

Но – победа!.. В мраке тягостных сомнений
Светлый луч блеснул, окончен долгий спор, –
И уже гремит по мрамору ступеней,
Всё слышней, всё ближе, звук шагов и шпор

Словно вихрь коснулся сонного чертога,
Словно дождь весной по листьям пробежал –
И, светлей и краше молодого бога,
Гость давно желанный перед ней предстал.

И предстал, и обнял, и прильнул устами –
Жаркими устами к трепетным устам,
И ответа молит страстными речами,
И тяжелый меч сложил к ее ногам.

«Милая! – он шепчет, – я рассеял чары,
Я развеял власть их, этих темных сил;
Грозно и сурово сыпал я удары,
Оттого, что много верил и любил!

О, не дли ж напрасно муки ожиданья!
Милая! проснися, смолкнула гроза!» –
Долгое, любовью полное лобзанье –
И она открыла ясные глаза!..

Старое преданье… Чудное преданье…
В нем надежда мира… Мир устал и ждет,
Скоро ль день во мгле зажжет свое сиянье,
Скоро ли любовь к страдающим сойдет?

И она сойдет, и робко разбегутся
 Тучи с небосклона – и в ее лучах
Цепи сна, как нити, ржавея, порвутся,
И затихнут слезы и замолкнет страх!

Светел будет праздник – праздник возрожденья,
Радостно вздохнут усталые рабы,
И заменит гимн любви и примиренья
Звуки слез и горя, мести и борьбы!